Дарю тебе сердце - Райан Нэн - Страница 29

• Предыдущая
• 29/71
• Следующая

Сэм улыбнулся и похлопал его по спине.

– Вы правы, капитан, до тех пор, пока она жива, еще не все потеряно.

Через несколько ярдов Доусон спросил:

– Скажи, Сэм, а как Борегары, они тоже уцелели?

Негр покачал головой:

– Мне жаль, капитан, но они оба погибли при взрыве.

– Бедная Абигайль, упокой Господи ее душу, хорошая была женщина.

– А как же мистер Борегар?

Черные глаза Доусона сузились.

– Надеюсь, душа его попадет туда, где ей надлежит быть.

Они вернулись на пароход. Доусон стоял на носу, когда к нему подошел Сэм.

– Капитан, вы что-то потеряли. – Он протянул Доусону белый прямоугольник.

Доусон прочел: «Агентство Крэддока по торговле хлопком, Талифар-Сквер, Лондон, Англия».

Доусон вспомнил, что Ричард Крэддок вручил ему эту карточку в Монте-Карло со словами: «Если вы когда-нибудь передумаете…»

Сунув ее в карман, Доусон посмотрел на друга.

– Вот что, Сэм, я возвращаюсь в Европу. Стану агентом по торговле хлопком. Здесь меня ничто не удерживает, то, что мне дорого, принадлежит другому.

Хантер Александер благополучно доставил семью в Сан-Суси. Два дня спустя состоялась заупокойная служба по Луи и Абигайль Борегар. Церковь была полна скорбящих друзей и родственников. На протяжении всей службы Кэтлин стояла неподвижно, горе повергло ее в такой шок, что она даже не могла плакать. Хантер поддерживал жену, обнимая за талию и глядя на нее с любовью и сочувствием. В какой-то момент у Кэтлин подогнулись колени и она бы упала, но Хантер вовремя подхватил ее на руки и вынес из церкви.

Их коляска стояла у входа, на козлах дожидался Дэниел. Хантер усадил Кэтлин и сына на сиденье и приказал кучеру ехать домой. Как ни странно, свежий воздух не привел Кэтлин в чувство. Как только коляска остановилась перед домом, Хантер подхватил жену на руки и понес наверх, в ее спальню.

Когда он опустил жену в кресло, она осталась сидеть в той же позе. Хантер подошел к комоду и достал чистую ночную рубашку.

– Дорогая, тебе нужно раздеться и лечь.

Она не шелохнулась, по-прежнему уставившись застывшим взглядом куда-то в пространство. Хантер заволновался.

– Дорогая, я собираюсь тебя раздеть и уложить в кровать. Ты не против?

Кэтлин перевела на него взгляд, но не ответила, даже не кивнула. Казалось, она не сознает, что происходит вокруг. Наконец Хантеру удалось справиться с платьем.

Наклонившись, он прошептал:

– Тебе нужно поспать. Ты сможешь заснуть?

И тут вдруг внутри у Кэтлин словно прорвалась плотина. Она разрыдалась и громко закричала:

– Нет, Хантер, не покидай меня! Ради Бога, не оставляй меня одну! Это я во всем виновата. Я их убила!

Хантер выронил рубашку и бросился к жене. Бережно подняв ее с кровати, обнял и прижал к себе. Кэтлин крепко обняла его за шею, повторяя:

– Не покидай меня, Хантер, не покидай. Я их убила!

– Ш-ш-ш, дорогая, успокойся. Ты ни в чем не виновата, ангел мой. – Держа жену на руках, как ребенка, Хантер стал ходить с ней по комнате. Постепенно рыдания стихли. Он подошел к кровати, осторожно опустил Кэтлин на простыни и присел на край. – Дорогая, я принесу тебе другую ночную рубашку.

– Да, пожалуйста, кажется, эта совсем промокла.

Когда Хантер вернулся с чистой рубашкой, Кэтлин подняла руки и без тени смущения позволила ему стянуть промокшую через голову.

– Спасибо, – прошептала она.

– Всегда рад помочь, – ответил Хантер дрогнувшим голосом. Он встал с кровати и сел на стоящий рядом стул. Кэтлин взяла его за руку.

– Пообещай, что не уйдешь, – попросила она.

– Дорогая, я всегда буду с тобой, – прошептал он и накрыл ее руку своей.

– Хантер? – Голос Кэтлин звучал еле слышно.

– Что, ангел мой?

– Я очень устала.

– Знаю, любимая, спи. Я посижу с тобой.

В окно заглянули закатные лучи августовского солнца, потом наступили сумерки, а Хантер все сидел у кровати жены, держа ее маленькую ручку в своих.

Не дожидаясь просьбы Кэтлин, Хантер стал каждый вечер приходить к ней в комнату перед сном. Садился возле кровати и ждал, пока Кэтлин заснет, пообещав, что, если она проснется, он будет рядом. Его присутствие каким-то образом помогало Кэтлин уснуть, а когда она – такое случалось не раз – с криком просыпалась среди ночи, напуганная кошмарным сном, Хантер неизменно оказывался неподалеку.

Однажды вечером Кэтлин обняла мужа за шею и прошептала:

– Не уходи. Я хочу, чтобы ты меня обнимал, когда я сплю.

Хантер лег на кровать возле Кэтлин, она прильнула к нему и тут же погрузилась в спокойный сон. Лежать на кровати было куда удобнее, чем сидеть в кресле, но Хантер не мог заснуть: с тех пор, как его жена последний раз вот так засыпала в его объятиях, прошли годы, и сейчас близость любимой женщины пробудила в нем любовь и страсть, которые он пытался погасить. Обнимая спящую Кэтлин, он чувствовал себя чуть ли не виноватым: она доверилась ему, а он позволил руке скользнуть по телу любимой. Волосы Кэтлин упали ему на лицо, он поцеловал золотистую прядь и невольно задался вопросом, уж не повредился ли он в рассудке, если даже такой малости достаточно, чтобы у него на губах появилась счастливая улыбка.

Ложиться спать в одной кровати быстро стало для них привычным ритуалом, и Хантер каждую ночь ложился с женой, уже не спрашивая разрешения. Казалось, Кэтлин рада, что он здесь, она охотно обнимала его так, словно они всю супружескую жизнь спали вместе. Как-то ночью Хантер проснулся, поспав не больше часа, улыбнулся в темноте – как всегда, когда, просыпаясь, находил рядом с собой Кэтлин, склонился над ней и поцеловал в лоб. Лоб оказался горячим. Хантер убрал руку, лежащую на талии Кэтлин, и приложил к ее щеке. Так и есть: у Кэтлин жар. Хантер вскочил с кровати и склонился над женой.

– Кэтлин, дорогая, – позвал он шепотом.

Кэтлин открыла глаза и облизала пересохшие губы.

– Хантер, что-то я неважно себя чувствую.

– Я знаю, дорогая.

Следующие три дня Кэтлин лежала в беспамятстве. Несмотря на все меры, принимаемые Хантером, температура у нее не спадала. Хантер совсем перестал спать, он дежурил у постели больной жены днем и ночью и, как бы ни уставал, не соглашался, чтобы кто-то его сменил.

На третий день, когда Кэтлин по-прежнему лежала в жару, Ханна задержалась у постели больной и скорбно вздохнула:

– Что нам делать, доктор Хантер? Бедняжка умирает.

– Кэтлин не умрет! Я ее вылечу. Вот что, хватит причитать, лучше принеси мне воды со льдом и немного спирта.

– Сейчас, сэр.

Оставшись наедине с женой, Хантер склонился над кроватью и прошептал:

– Кэтлин, дорогая, я тебя люблю, пожалуйста, не оставляй меня.

Кэтлин посмотрела на мужа затуманенным взглядом, но не издала ни звука, по-видимому, не понимая, что он говорит. Вернулась Ханна с миской ледяной воды и склянкой спирта.

– Доктор Хантер, позвольте, я обмою бедняжку, ей станет легче.

– Нет, я должен сделать все сам. Лучше присмотри за Скоттом.

В спальне было тепло, но Хантер развел в камине жаркий огонь. Плотно задвинул шторы на окнах, снял рубашку. Затем снял с Кэтлин ночную рубашку и сдвинул в сторону одеяло. Намочив чистую тряпицу в ледяной воде, стал протирать ее горящее в лихорадке тело, не пропуская ни единого дюйма. Затем повторил ту же операцию со спиртом. Протирая пылающую кожу, он тихо приговаривал:

– Прошу тебя, любимая, поправляйся, я не смогу жить без тебя.

Чуткие пальцы врача продолжали свое дело, тщательно протирая и массируя кожу. Завершив процедуру, Хантер накрыл Кэтлин одеялом, разделся, лег рядом и прижал к себе Кэтлин. Усталость сделала свое дело: он быстро уснул и проснулся только на закате. Коснувшись губами щеки Кэтлин, он с облегчением почувствовал, что ее кожа стала прохладнее. Хантер откинул одеяло. Тело Кэтлин влажно поблескивало: она пропотела, жар спал.

• Предыдущая
• 29/71
• Следующая