Стальная Крыса отправляется в ад - Гаррисон Гарри - Страница 3
- Предыдущая
- 3/54
- Следующая
Луссуозо – омолодительный центр освоенной вселенной. Медицинские услуги стоят невероятно дорого; надо быть миллионером, чтобы вам позволили взглянуть на прейскурант. Курс омоложения безболезнен, но требует времени, может понадобиться не один год… все зависит от степени износа заказчика. Поскольку клинические процедуры скучны, а спонсоры проекта вовсе не бедствовали, целая планета была отведена под санаторий. И теперь виллы богачей состязаются между собой в пышности. Оперных и иных театров и аттракционов – хоть отбавляй. Все виды спорта – от глубоководного ныряния и рыбалки до альпинизма и охоты. И прочие блага загнивающего капитализма, какие только можно вообразить. А в укромных местах – клиники и лечебницы, где богатых делают молодыми и, если удается, бедными.
Да, я коснулся запретной темы, нарушил табу. У нас не принято говорить о том, что омоложение – главная и единственная причина существования цивилизации на этой планете.
Все это я открыл для себя и мгновенно забыл. А вот Анжелина не забыла. В один прекрасный день, как раз перед выездом на обед, она подошла к зеркалу в гостиной, и я понял, что мой приговор подписан. Я казался себе рождественским гусем – зажаренным, поданным на стол, разрезанным и разложенным по тарелкам. Грациозным касанием руки, которому позавидовала бы любая кинозвезда, Анжелина поправила безупречную прическу и наклонилась к зеркалу. Изящным пальчиком коснулась уголка глаза.
– Джим, смотри, у меня, кажется, морщина.
– Ну что ты! Просто свет неудачно падает.
Пока я произносил эти вежливые, правдивые и простые слова, мысли мои уже неслись вскачь. Счастливые годы супружеской жизни открыли мне одну важную истину… если не целую гору важных истин. Женщина никогда не изъясняется на одном смысловом уровне. Самый немудрящий вопросик, например, «ты не проголодался?» может означать «я проголодалась», или «ты не забыл, что нас пригласили на обед?», или «я не хочу есть, но ты наверняка скоро начнешь ко мне приставать, требовать завтрак». Возможны и тысячи других толкований. Но мнимая морщинка у глаза, вслед за невинными расспросами о Луссуозо и случайным появлением рекламного проспекта на краю стола, могла означать только одно. Я улыбнулся.
– Дорогая, мне начинает казаться, мы злоупотребляем гостеприимством этой планеты и она рискует нам надоесть. Ты еще не подумывала о перемене обстановки? По-моему, нам пора отдохнуть на какой-нибудь роскошной, щедрой на развлечения планете.
Она развернулась на каблуках и осыпала меня восторженными поцелуями.
– Джим! Ты, наверное, телепат! Что скажешь насчет…
Если честно, «говорить насчет» от меня не требовалось. Только вспомнить давно забытые номера банковских счетов.
Но удовольствие того стоило. Поначалу. Иногда Анжелина куда-то уходила, но мы с ней ни разу не обсуждали омолодительные процедуры. Обнаружив у себя в шевелюре седые волосы, а также заметив одышку после серьезных тренировок, я вынужден был признать, что и мне не повредит оздоровительный цикл, а то и два. В конце концов я раскошелился.
Рекламные проспекты не солгали, на Луссуозо нам жилось весело и интересно. У нас был великолепный дом и красивые друзья. Уж не знаю, насколько красивы они были до того, как стали красивыми, но теперь они смотрелись очень даже неплохо. Говорят, не все на свете можно купить за деньги, но в наши времена это не более чем избитый штамп. На Луссуозо все молоды, красивы и богаты. Хотя, пожалуй, слово «богаты» заслуживает первого места. А потом идут «молоды» и «красивы».
Не так уж много времени мне понадобилось, чтобы узнать, какие они все неизлечимые зануды. Похоже, избыток денег способствует появлению на свет людей, которые интересуются только избытком денег. Не скажу, что я сноб (куда мне до настоящего сноба!), в круг моих друзей и знакомых попадали воистину удивительные, даже изумительные образчики самых невероятных проявлений жизни. Всезнайки и зазнайки. Диктаторы и махинаторы. Политиканы и полицейские болваны. Вояки и прочие бяки. И в их обществе мне никогда не бывало скучно, если, конечно, не брать во внимание кое-какие нюансы. Однако, проведя месяц на Луссуозо, я уже был согласен на что угодно… только не на второй месяц на Луссуозо.
Даже самоубийство казалось вполне приемлемым вариантом. А может, вернуться в армию? Или поплавать в озере серной кислоты? Все веселее, чем провести пять минут в обществе Ровены Виникультуры или Вивилии фон Брун.
Но я покорно сносил их дурацкую болтовню и топил горе в вине. На то были две причины. Во-первых, за медицинское обслуживание я заплатил кучу денег величиной со спутник и вовсе не желал бросать их на ветер. Во-вторых (и эта причина гораздо важнее), на Луссуозо Анжелина очень хорошо проводила время. Прежде наш образ жизни не позволял ей обзавестись подругами и приятельницами. Ее кровожадная юность осталась в далеком прошлом и глубоком забвении благодаря психиатрам, которые вернули ее в лоно цивилизованного общества, но избавили далеко не от всех преступных наклонностей. Мы с ней старались лишний раз не вспоминать дела давно минувших дней, когда я (разумеется, в порядке исключения) воевал под знаменем закона, а под ее очаровательной внешностью таилась коварная, злобная и жестокая натура. Я никак не мог понять, в чем тут дело, пока она (любившая меня, должно быть, уже тогда) не доверилась мне, пока не раскрыла медальон со страшной тайной своего прошлого. Ее красота вышла из-под скальпеля хирурга. Операции стоили безумно дорого, только беспримерные по лихости и жестокости кражи и грабежи позволили Анжелине расплатиться с врачами. Она приобрела ангельский облик, но в душе так и осталась жуткой уродиной.
Имея за плечами такое прошлое, да еще привычку то и дело преступать рамки закона, поневоле станешь анахоретом. Разумеется, мы старались вести не слишком замкнутый образ жизни, но все равно он изрядно отличался от образа жизни 99,99 процента человечества. А потом у нас родились близнецы… Не скажу, что я встретил эту новость с энтузиазмом, но потом мало-мальски вошел во вкус отцовства и изменился к лучшему. Так утверждает Анжелина, а уж кому и знать меня, как не ей. Когда мальчуганы подросли, мы постарались дать им самое лучшее образование. А потом долго спорили и в конце концов пришли к выводу, что Джеймс и Боливар должны выбрать образ жизни, который им импонирует. Сказать по правде, мы с Анжелиной все-таки показали им наиболее заманчивые аспекты нашего бытия. И счастлив заметить, что мальчики не колебались в выборе. Все эти приятные и полезные занятия не позволяли нам скучать, и поскольку у Анжелины никогда не было близких друзей, она не стремилась обзавестись и близкими подругами.
На Луссуозо ее словно подменили. Я постоянно видел ее в обществе светских див, они вместе приходили и вместе уходили, а куда уходили, я не спрашивал, меня это мало заботило. Главное, что Анжелине было хорошо. Она даже как-то раз упомянула (эх, растяпа ты растяпа, ну почему не расспросил?) о Храме Вечной Истины. Анжелину он не слишком интересовал, но ее туда несколько раз заманивали увлекающиеся подруги. И вот результат…
Я надолго присосался к стакану, а потом строго-настрого запретил себе наполнять его заново.
Зазвонил телефон.
– ДиГриз, – буркнул я.
– Адмирал, это капитан Коллин. Есть кое-какие новости о Храме Вечной Истины. Вы бы не могли приехать в мой офис?
Когда я выскочил за дверь, он еще говорил.
Глава 2
– Итак, что вы обнаружили? – Я бесцеремонно ворвался в офис капитана Коллина. Он говорил по телефону и жестом велел мне подождать.
– Да. Спасибо, я понял. – Он повернулся ко мне. – Это из больницы. Похоже, у миссис Виникультуры посттравматическая амнезия.
– Забыла все, что с ней случилось?
– Вот именно. У врачей есть способы проникнуть в ее память, но с этим придется обождать, пока она не оправится от шока.
– Но ведь вы меня не для этого позвали?
– Вы правы. – Он провел пальцем по внутренней стороне воротника. Он выглядел смущенным – насколько это возможно для перегруженного мускулатурой капитана полиции. – Мы, граждане Луссуозо, гордимся нашей сверхнадежной службой безопасности, сверхтщательным делопроизводством…
- Предыдущая
- 3/54
- Следующая
