Твой навсегда - Маккена Шеннон - Страница 28

– Да, – сказал Саймон. – Кто сейчас окружной прокурор?

– Рей Митчелл, – сказал полицейский ликующим тоном. – Он только что ушел в отставку. Этот вердикт был одним из его последних судебных дел.

Саймон пытался сохранять хладнокровие, но Уэс заметил изменившееся выражение в его глазах и захихикал.

– Твой старый приятель, по иронии судьбы. Я не рекомендую тебе являться к нему со светским визитом. Рей до сих пор взбешен из-за тех конюшен. Говорят, что ущерб от поджога составил триста тысяч долларов. Хорошо, что у парня денег куры не клюют.

Саймон только покачал головой. Он не видел никакого смысла заводить с Уэсом разговор о сгоревших конюшнях. Это было бы напрасной тратой сил.

– У меня тоже есть к тебе вопрос, Райли, – сказал Уэс. – А именно: как долго ты планируешь оставаться здесь?

– Понятия не имею, – слегка улыбнулся Саймон.

– Тогда я дам тебе дружеский совет, – продолжал Уэс. – Мне не кажется, что Ларю – подходящее место для тебя. Я думаю, тебе лучше сесть на этот твой большой мотоцикл и уехать отсюда. В самом скором времени.

– Этот совет не кажется мне слишком дружелюбным, – сказал Саймон.

Уэс пожал массивными плечами:

– Дружелюбнее, нежели ты заслуживаешь.

Наперекор ему Саймон хотел рассмеяться, но подавил желание. Уэс явно пытался взять его на испуг. Господи! С этим профессиональным трюком он успешно справлялся еще в средней школе.

Полицейский фыркнул и закатил глаза, как при надоевшей игре. Потом перевел взгляд на груду хлама в кухне и, ткнув ботинком, рассыпал мусор по полу.

– Выгребаешь грязь?

– Пытаюсь, – сказал Саймон.

– Я тебе не завидую, – сказал Уэс. – Парень жил как животное.

Клюнуть на такую явную приманку? Ни под каким видом! Саймон промолчал и, сложив руки, ждал.

– Надо полагать, осталась куча фотографий?

– Видимо, да, – сказал Саймон. – До них еще не дошли руки.

– Что ты собираешься делать со всеми теми снимками?

Саймон был поражен странным вопросом.

– Не знаю.

Уэс переминался с ноги на ногу.

– Гм… хорошо, – пробормотал он. – В любом случае лучше избавиться от мусора.

Саймон досчитал до десяти.

– Я, пожалуй, вернусь к работе.

– Да, конечно. Но подумай о моем совете. Человек не должен забывать о своем здоровье. В конце концов, это все, что он имеет. Ты меня понимаешь?

– В самом деле, это мило с вашей стороны проявлять обо мне заботу.

Полицейский саркастически прищурил глаза, однако повернулся, собираясь уйти.

– Лейтенант, – окликнул его Саймон. – Еще один вопрос.

Уэс повернул голову на толстой шее:

– Что?

– Вы служили во Вьетнаме?

В глазах Уэса промелькнуло замешательство.

– Да, в Нха Би. В шестьдесят восьмом. А что?

Саймон заколебался.

– Гас тоже там был, – сказал он. – Я просто хотел знать, не встречались ли вы там.

Уэс покачал головой.

– Я слышал, он был ранен. Хотя он пострадал не за службу стране. Просто рисковал своей бесполезной задницей ради каких-то фотографий. Говорят, теперь это твое ремесло тоже. Делаешь иллюстрации, не так ли? Для себя?

– Я еще и служил моей стране, – спокойно сказал Саймон. – В военно-морских силах. Я был в Персидском заливе во время войны. И в Боснии.

– Гм… – Глаза Уэса превратились в узкие щелочки на пухлых щеках. – Это факт.

Саймона так и подмывало сказать ему, что он ждет не дождется, когда он уйдет наконец. В какой-то момент он даже удивился этому неразумному импульсу.

– Подумай о том, что я сказал. – Уэс повернулся и потопал прочь.

Дождавшись звука отъехавшего автомобиля, Саймон позволил себе расслабиться. Напряжение в плечах вылилось в долгий вздох. Смятая бумага по-прежнему оставалась в стиснутой руке. Он почти забыл о вьетнамской газете и был рад, что можно подумать о чем-то еще, кроме бессмысленной враждебности Уэса Гамильтона. Желание найти ключ к разгадке подтолкнуло его нагнуться и просеять через пальцы кипу мусора. Чеки бакалейной лавки, щепки, окурки сигарет. И пустой пластмассовый бачок для проявления пленки.

Встав на колени, Саймон заглянул под бюро. Его внимание привлек листок почтовой бумаги. Он выудил его.

Письмо было написано мелким аккуратным почерком, в котором угадывалась женская рука.

Мистеру Августу Райли или его наследникам.

Я пишу по поручению своего отца. Мой отец, Дат Тронг Нгуен, был переводчиком и проводником мистера Райли в 1973 году. Сейчас мой отец очень болен, поэтому он попросил меня написать это письмо. Он не забыл Вашего смелого, бескорыстного поступка и очень жалеет, что не смог Вам помочь, когда Вы были ранены. Он не рискнул вернуть Вам фотоаппарат, который Вы доверили ему в тот день, так как боялся за свою жизнь. Я высылаю Вам этот фотоаппарат с извинениями моего отца и пожеланиями здоровья и процветания. От себя добавляю…

Остальная часть листка была оторвана. Никакого адреса. Саймон уставился на пыльный бачок и старый фотоаппарат-лейку в груде, лежавшей на кухонном столе. Дрожь возбуждения пробежала у него по спине, когда его вдруг осенила догадка.

Фотографии. Доказательством Гаса должны быть фотографии.

Кофе. Сейчас Саймон остро нуждался в нем. После того как он проворочался всю эту бесконечную ночь, а затем с полшестого сортировал фотографии, под ложечкой возникло грызущее чувство. Чтобы в желудке не образовалась дырка, нужно было срочно что-то пропустить. Можно прокрасться в Кент-Хаус и добыть в столовой кофе с куском хлеба, оставаясь никем не замеченным.

Едва он выбрался из сиреневых кустов, как дверь кухни неожиданно распахнулась. Из нее вышла дама гренадерского роста с пышной прической и суровым лицом. Она замаршировала по дорожке с непреклонной решимостью.

Мисси бросилась вдогонку за женщиной.

– Миссис Уилкс, прошу вас! Вы не можете вот так уйти! Сейчас начнется второй завтрак. Мы собирались приготовить что-то из яиц, картофель с пармезаном и запеченные груши. Я не могу…

– Ну, и поджарь им несколько яиц. Это в действительности очень просто. Яичницу любой дурак сделает.

– Но Эллен сказала, чтобы это сделали вы! – запричитала Мисси.

– В чем проблема? – осторожно спросил Саймон. Миссис Уилкс смерила его холодным взглядом.

– О, вы тот самый Райли! Это правда? Я слышала, вы вернулись в город, чтобы чинить неприятности.

– Да, мэм, это я, – сказал Саймон. – Что здесь происходит, Мисси?

– Миссис Уилкс уходит! Она должна была готовить завтрак, потому что Эллен уехала к фотографу! – Лицо Мисси являло собой маску несказанной скорби.

– Угомони свои страсти, Мисси, – сказала миссис Уилкс. – Моя сноха только что отправилась рожать. Я уезжаю к ней в больницу. Счастливо оставаться. – Дама забралась в большой пикап и укатила.

Саймон удрученно смотрел на вздымающиеся плечи Мисси, чувствуя себя совершенно беспомощным.

– Послушай, Мисси! Не плачь. Это еще не конец света.

Девушка нервно крутила свои тонкие руки.

– Я уверена, что все испорчу, – ныла она. – Я боюсь!

– Тебе нечего бояться, Мисси, – сказал ей Саймон.

Она озадаченно заморгала.

– Как?

– Фокус заключается в том, – начал Саймон, тщательно подбирая слова, – что нужно внушить себе, что ты не боишься. Нужно сосредоточиться на этом, и через какое-то время ты почти убедишь себя. Так что в один прекрасный день ты проснешься и поймешь, что тебя больше ничто не пугает. – Он вдруг подумал об Эллен и мрачно добавил: – Хотя с некоторыми вещами все остается по-прежнему.

– Значит, на самом деле ждать придется очень долго, – уныло произнесла Мисси.

Саймон внезапно проникся сочувствием к ней.

– Никоим образом. Ты можешь начать практиковаться прямо сейчас.

– Готовить завтрак на восемь человек? – Лицо Мисси скукожилось.

– Я тебе помогу, – неожиданно для себя сказал Саймон. Невзирая на риск, он не мог оставить несчастную девушку один на один с этим испытанием. Это было бы негалантно.