Падающая Звезда - Гаррисон Гарри - Страница 60
- Предыдущая
- 60/68
- Следующая
– Мой класс теперь в Америке почти исчез, доктор Шлохтер. С раннего возраста меня учили не богохульствовать и не сквернословить, и всю жизнь я следовал этому правилу. Однако бывают и исключения. То, что вы только что сказали о президенте Бэндине, – это чистой воды профанация и дерьмо. Этот человек – политический оппортунист, который пожертвует чем и кем угодно, только бы обеспечить себе переизбрание. С точки зрения морали, Никсон рядом с ним кажется мальчиком из церковного хора.
Шлохтер с серьезным видом кивнул головой.
– И все же вы приняли пост в его администрации? Зная то, что вы знали,
– скажем так, зная о его моральных недостатках?
– Да, принял. Я был вынужден как представитель либерального истеблишмента Восточного побережья, чтобы получить нужное количество голосов. Я считал, что НАСА само по себе достаточно важно, чтобы оправдать оказанную мною поддержку.
– Но что же изменилось? – Шлохтер покачал у него перед носом пальцем. – Президент – тот же, каким вы его знали. А НАСА и «Прометей» нуждаются в ваших знаниях и опыте еще больше, чем в самом начале.
– Я уже решил. И подал в отставку. Я не могу быть в составе правительства, главой которого является такой человек.
– Подумайте еще раз, ну пожалуйста. У меня был разговор с Москвой, и мы договорились, что работа над проектом «Прометей» будет продолжена, что бы ни произошло. Слишком много средств вложено, слишком велика потребность энергии…
– А Бэндину слишком нужно переизбрание.
– Именно так. Возможно, вы единственный человек, который может довести проект до завершения. – Шлохтер поднял руку, призывая Дилуотера не перебивать его. – Пожалуйста, не отвечайте сейчас. Подумайте. Мы еще успеем поговорить об этом позже. А сейчас… Кстати, это не у вас телефон звонит?
Дилуотер быстро подошел и взял трубку.
– Саймон Дилуотер слушает.
– Говорит Флэкс. Информация о ситуации на текущий момент. До запуска «челнока» осталось около часа. Подготовка идет хорошо. Солнечная активность... э... усиливается.
– Сколько у них осталось времени?
– Никто не знает в точности. Верхние слои атмосферы, безусловно, поднимутся, но насколько и как быстро, приходится только догадываться. Это может произойти и до стыковки, и сразу после нее.
– Не очень-то обнадеживающая информация. – Дилуотер заметил, что так крепко сжал трубку, что пальцам стало больно, он заставил себя расслабиться.
– Полагаю, вы держите экипаж «Прометея» в курсе?
– Да, сэр. Они продолжают работать по программе «Змеиное кольцо».
– Что? Но я думал…
– Что ее отменили? Нет, сэр. Они считают, что угроза падения корабля на Землю вполне реальна. И шансы, что их снимут до вхождения «Прометея» в атмосферу, не так уж велики. И они по собственной инициативе решили приступить к реализации программы «Змеиное кольцо».
– Но нам не следовало просить их об этом! – прошептал Дилуотер, припечатывая каждое слово ударом кулака по столу.
– Я не расслышал, что вы сказали?
– Ничего особенного. Пожалуйста, держите меня постоянно в курсе всех событий.
На высоте восьмидесяти пяти миль «Прометей» мчался по своему неизменному курсу. Под ним медленно вращался огромный голубой шар Земли. Они находились сейчас над Панамским заливом, но плотные грозовые облака не позволяли рассмотреть его. Вокруг сверкала бездна звезд, светился ясный диск Луны, во всем своем величии ослепительно пылало Солнце. Григорий старался не смотреть на него, предпочитая любоваться волшебной картиной космоса, будучи сам зрителем как бы вне времени и пространства. Божьим оком, взором существа, оторванного от мира, в котором был рожден. Там, за космической пустотой, было тепло, вода, живительный воздух планеты, частица которого сейчас спасала его от смертоносного вакуума космоса. Глядя отсюда на Землю, он видел, как она далеко, но все же чувствовал себя таким земным, как никогда прежде, пока находился над ней.
– Ну как, отдохнул, Григорий? – Голос Патрика вернул его к действительности.
– Да, мне уже немного лучше, просто устал немного, да и жарко стало.
– Ты очень много уже сделал.
– Не все. – Григорий повернулся и посмотрел на искореженные сопла. – Так, крепеж перерезан. Мне удалось с помощью домкрата отогнуть его и попасть в камеру сгорания. Теперь остается разбить лампу.
– Как ты намерен сделать это?
– У меня есть стальной прут – от крепежа. Его и использую.
– Удачи тебе.
Коретта и Надя тоже сказали ему несколько слов, он согласно покивал, слушая вполуха, но ничего не сказал. Это было последнее испытание. Металлический прут он держал в левой руке – привязать его надежно он был не в состоянии, и прут несколько мешал ему двигаться. Страховочный трос тоже сковывал движения, так что он решил открепиться, а потом с помощью одной руки прикрепиться снова. Страховочный трос свободно повис в вакууме. Здесь, у основания «Прометея», Коретта не могла его видеть, да она и не узнает ни о чем. Тем более что она держит другой конец страховочного троса и, если что, сможет подтянуть его к кораблю. Он думал, что этого не произойдет. Среди множества распорок есть за что ухватиться.
Цепляясь руками, он медленно продвигался к камере сгорания, конечной своей цели. Его со всех сторон окружали двухметровые концы труб других камер. Когда его голова показалась над открытым концом камеры, он притормозил и чуть отодвинулся назад. Отверстие зияло перед ним, как черная пасть. Слева от себя в астроскафе он нащупал фонарь, взял стальной прут в правую руку и включил свет. Светлое пятно проползло по темному брюху корабля, Григорий направил луч в отверстие камеры и буквально разинул рот от удивления.
Такого он не ожидал. То было не обгорелое, закопченное сопло, а трехметровое помещение, похожее на пещеру Аладдина. По стенкам ее тянулись гладкие блестящие волосы, вся камера сверкала отраженным светом, играющим в хрупкой кристаллической структуре кварца. И это диво все так пренебрежительно называли лампой. Камера скорее походила на ларец с самоцветами – вся искрилась, мерцала и переливалась, когда яркий свет фонаря пробегал по ее поверхности.
– Ты сумеешь разбить камеру? – спросил Патрик, голос его донесся откуда-то издалека.
Григорий вздохнул и заставил себя вернуться к реальности. Здесь был не алтарь в храме богов науки, а взрывная площадка.
– Да, смогу, – сказал он.
Держа фонарик в левой руке, он медленно просунул прут на максимальную глубину, пока не уперся в кварцевую стенку. От этого все цвета и световые брызги как бы заплясали вокруг него.
Мгновение он любовался этим зрелищем – затем ударил.
В вакууме это было похоже на странный медленный танец разрушения. Когда сталь ударила по кварцу, тот раскололся, во все стороны полетели обломки и осколки. Отверстие было с полметра шириной. Григорий засунул руку насколько мог глубоко и снова стал бить. Когда наконец заглянул в камеру еще раз, разгром был полный – он видел одни только сверкающие осколки. Григорий вытянул оттуда металлический прут, отбросил его от себя, и тот поплыл в космос, делаясь все меньше, потом совсем исчез, оставаясь, впрочем, на орбите «Прометея» и следуя у него в хвосте, хотя и невидимый в темноте.
– Готово, – сказал Григорий скорее самому себе, но это слышали и остальные.
– Тогда возвращайся, – сказал Патрик. – И немедленно.
В голосе Патрика звучало напряжение, и Григорий это заметил. Он пожал плечами. Ну и что? У всех достаточно напряжены нервы. А вдруг что-то случилось? Он уже плохо контролировал свои действия, когда отстегнул короткую страховку, оттолкнулся от борта и потянулся к скобе.
И промахнулся.
В ужасе он смотрел, как корабль проплывает мимо него, становясь недосягаемым, потом в его поле зрения вдруг возник люк, откуда высовывался блестящий шар шлема Коретты.
– Тебе не следовало так удаляться от корабля, – заметила она.
– Я не нарочно. Просто не успел ухватиться за скобу.
- Предыдущая
- 60/68
- Следующая
