Сосна и олива или Неприметные прелести Святой Земли - Шамир Исраэль - Страница 22

• Предыдущая
• 22/115
• Следующая

До 1948 года в кибуцах базировалось народное ополчение – ПАЛЬМАХ (сокращение от “плугот махац”, “штурмовые батальоны”), вооруженная организация населения, или, по крайней мере, еврейского населения. После 1948 первый глава правительства Израиля, Давид Бен-Гурион, распустил ПАЛЬМАХ, основал регулярную армию и установил прозападный режим. Регулярную армию можно было использовать для различных авантюр вроде злосчастной Суэцкой кампании 1956 года или Ливанской войны 1983 года, где ПАЛЬМАХ отказался бы воевать. Регулярную армию можно использовать против палестинских крестьян – их не берут в армию. В наши дни ни одна израильская партия не требует роспуска армии и создания всенародного ополчения вместо нее – победило обывательское мнение, что армия – следующий шаг развития общественной самозащиты после ополчения.

Когда-то у Израиля была армия, но сейчас у армии есть Израиль. Расходы на оборону – чудовищны. Израиль тратит на оборону (пропорционально) в пять раз больше, чем любая европейская страна, в три раза больше, чем Америка, в двадцать раз больше, чем Япония. Половина военного бюджета страны идет на покупку оружия в Америке, что делает Израиль лучшим другом американской «оборонки». Вторая половина идет на зарплаты кадровым офицерам и генералам. Генералов в Израиле больше, чем в России и в Америке. Средняя зарплата генерала – четверть миллиона долларов в год. Военные всегда против мира – на то они и военные. Для них мир – удар по карману. Как сторожевой пес не может стать комнатной собачкой, военные не могут пригодиться в мирной жизни. Они это чувствуют и стараются удержать страну на военном положении. Поэтому Израиль не может добиться мира с соседями.

Израильский разведчик с тридцатилетним стажем Рафи Ситон пишет в своих мемуарах, что израильское руководство постоянно отвергало все мирные инициативы арабов. Ситон пишет, что через его руки проходили предложения о мире и переговорах от Ясера Арафата в 1968 году – израильское правительство отказалось вести переговоры с «бандитом». Предлагал мир Ануар Садат в 1970 году – но Израиль пренебрег им, и только после войны 1973 года пошел на уступки. Ливийский лидер Каддафи просил встречи в любом месте – израильтяне отказались. Личный посол короля Саудовской Аравии прилетал в Израиль – но министр иностранных дел отказался принять его. «Израильское общество не хотело мира» – заключает Ситон в своей книге «Упущенные возможности», но, точнее, израильская военная элита не хочет мира.

Израильское общество любит свою армию. Премьер-министры Израиля – это генералы в отставке, министры – тоже генералы. Генералы стоят во главе больших компаний. В правительстве Эхуда Барака было шесть генералов. Министр культуры – генерал, который в жизни не был в театре, или был раз, в Вене, но не помнил, что видел или слышал. Министр туризма – генерал, который сумел запороть даже встречу 2000 года. Министр транспорта – генерал, при котором пробки стали еще длиннее. Премьер – тоже генерал, впрочем, в Израиле не было хороших премьеров, военных или штатских.

Армия – это горб Израиля. Не знаю, есть ли средство от горба, кроме могилы. Один человек сказал как-то горбатому мудрецу Гевиа б. Пасиса: «Я тебе таких пинков отвешу, что выпрямлю, как струну». Гевиа ответил ему: «Значит, ты станешь великим доктором, и сможешь брать солидный гонорар»10. Когда-то я гордился своими красными ботинками и красным беретом парашютиста, гордился участием в войнах. Сегодня я отношусь с симпатией к тем, кто увиливает от армии – к молодым религиозным евреям, русским иммигрантам, нежным детям Тель-Авива. Если бы в Израиле была народная армия, если бы генералы получали зарплату квалифицированного рабочего – я уверен, что мир уже был бы заключен.

И не только армии не было в счастливые годы племенной вольницы. Не было тюрем и полиции. Если обывателю трудно представить себе общество без регулярной армии, то уж без тюрьмы – просто невозможно. Тем не менее обычное право Торы не знало таких “странных и жестоких наказаний”, как тюремное заключение. Чтобы была тюрьма, в обществе должны быть тюремщики, полиция, охрана, центральная власть. Но виноградари и пастухи Нагорья не хотели быть тюремщиками и не могли содержать преступников. Излишки продукта шли не на строительство новых тюрем, но на посадку новых оливковых деревьев и разработку источников и оросительных систем.

Люди не были ангелами и тогда. За преступление, – а такое случалось, – провинившийся платил добром или жизнью или бежал в города-убежища. Тора установила несколько городов, куда мог бежать совершивший неумышленное убийство, и там его не могла достать рука мстителя. В наши дни либералы борются повсеместно против смертной казни, принимая тюремное заключение за норму. Смертная казнь представляется варварским обычаем. Никого не удивляет, когда один судья в сегодняшнем Иерусалиме за полдня работы лишает людей нескольких сот лет жизни, хотя по простой арифметике это равносильно убийству двух-трех человек.

Судьи до Саула приговаривали к смерти чрезвычайно редко, и способ исполнения приговоров предполагал народный контроль. Казнь исполняли всем миром, забрасывая виновного камнями. И это представляется сегодняшнему обывателю варварским обычаем. Обыватель предпочитает платить наемному убийце-палачу, чтобы тот свершил за него кровавое дело. Во времена Судей народ голосовал за смерть – не поднятием руки, не выкриками, а прямым участием в казни. Не сомневаюсь, что это удерживало многих. Одно дело – осудить оппозиционера на партсобрании, а другое – взять камень и собственноручно убить его.

На общинности исполнения казни сыграл Иисус, спасший согрешившую женщину словами: “Кто без греха, пусть первым бросит в нее камень”. Когда казнь исполняется авторитарно, палачом во имя царя, а не народом во имя справедливости, спасения ждать не приходится. Так, Иисуса распял римский палач, состоявший на зарплате у прокуратора. Народ, конечно, мог кричать: “Распни его”, но сам за камни не взялся – иначе не было б нужды обращаться к прокуратору.

Убийство было делом редким еще и потому, что работал механизм естественного возмездия. Месть предпочтительней хотя бы потому, что она позволяет обойтись без палачей и дорогих и аморальных формальностей. Закон Торы ограничивал возмездие виновным (а не его семьей), и так древние израильтяне избегали затяжных корсиканских вендетт. В наши дни феллахи и бедуины, у которых этот обычай действует, прибегают к сульхе, межклановому примирению, когда возникает опасность большого кровопролития.

Современное государство старается сохранить за собой монополию на убийство, даже если это противоречит здравому смыслу. Несколько лет назад в Германии женщина застрелила убийцу и растлителя своей малолетней дочери, который смог отвертеться от правосудия. Она угодила в тюрьму, хоть в глазах народа она была героиней. Во времена Судей, да и в любой палестинской деревне наших дней, ее поступок считался бы естественным. Я не боюсь признаться, что мне месть убийце по закону Торы и Корана кажется более человечной, чем государственная машина лишения свободы, если уж не хватает великодушия на евангельское прощение . И если даже – предположим на минуту – у этой машины есть свои преимущества, цена ее содержания все равно слишком велика для общества: за нее платят ущемлением свободы для всех.

Лозунг «закон и порядок» превращает нас всех в рабов. В Израиле нас обыскивают по несколько раз в день – при входе в любое общественное здание. Суд поддерживает любое полицейское насилие. В Америке, этой модели западного общества, полицейская жестокость давно стала нормой. Убийства невинных, избиение арестованных, ложь на суде – таков лик современной полиции, пишет «Нью-Йорк Таймс».

Израильские либералы защищают суд от нападок религиозных евреев. Но, правду говоря, суд не стоит защиты. В Израиле нет суда присяжных, нет народных заседателей – решения принимают профессиональные судьи, принадлежащие к одной социально-этнической группе. Израиль не исключение – в любой стране Запада суды находятся в руках правящего меньшинства. В Америке черные автоматически попадают в тюрьму за преступления, за которые белые получают условный срок.

• Предыдущая
• 22/115
• Следующая