Медовая Жертва - де Куатьэ Анхель - Страница 20

Cпорившие замолчали и с удивлением смотрели на Заратустру, он же выглядел совершенно спокойным и размеренно начал свою речь:

«Вы хотели быть великими людьми, но кто же сумел из вас прежде быть просто человеком? Не перепрыгнули вы через голову, нет, вы сломали себе шею! Опершись на пустоту, упали вы в пропасть».

«Имя одиночеству: жадность!

Худо не то, что вы неравны, высшие люди, худо то, что говорите вы: «Мы равны», – и не верите этому.

У лгущих длинные уши, но одни лгут по природе своей – от незнания, а другие – из страха. Потому осёл милее мне любого мудреца с длинными ушами, ибо не смакует он своё одиночество.

Равенство, высшие люди, нашли вы в одиночестве вашем. То, что полагаете вы залогом избранности вашей, – оплот безликости, а то, к чему стремитесь вы, уже утрачено вами».

«В утверждениях ваших, высшие люди, я слышу лишь отрицание, в стремлениях ваших – бегство, в победах – поражение.

Кто ж лучше из вас: тот, кто хотел быть господином над миром, или тот, кто над собой хотел властвовать? Есть ли разница, на какую сторону надеть протёртое платье?

Это зовёте вы совершенствованием, высшие люди!»

«Данное вам вы решили презреть, высшие люди, ради большего, ради высшего. Но тот, кто был последовательным среди вас, нашёл, наконец, что стремились вы к пустоте.

И теперь заверяете вы, что всё тлен, всё пустое и ничего не нужно. Так вы оправдываете немощь свою, бессильные её хотя бы признать. Так что и теперь вы лжёте, как и тогда лгали! Одиночество – вот единственное убежище ваше, глашатаи пустоты!

Не хотели вы подчиняться, а хотели свободы и великих свершений. Но знаете ли вы, неразумные, что для самого себя сделал Прокруст своё ложе? Так вот вам ваше свершение – пустота, ибо подчинились вы, слабосильные!

Плох путешественник, на ногах стоять не умеющий! И тот, кто не умел обладать дарованным, тот не сможет обладать и искомым.

Не проповедует Заратустра добродетелей малых, а больших он не знает. Ибо я живу, а не пытаюсь жить. И нет в мире пустоты, кроме одиночества вашего. Его и жуйте!»

«Мужество, великие люди, это опыт нероптания. Вы же ищете себе бездну, глядите в неё и приказываете себе заткнуться это вы называете мужеством! Я же зову это позёрством и плутовством».

«Грехом, великие люди, можно назвать лишь нечто свершённое, ибо грех – это оценка. Кто ж из вас знает будущее, чтобы сказать, что будет хорошо, а что – плохо?

О чём же говорите вы, когда предостерегаете от греха или призываете ко греху? Право, вы больше грешите, разглагольствуя!

Уймите же фантазии ваши, великие люди, а то жизнь ваша остынет!»

«Отпустите прошлое своё с Богом. И всё хорошее, и всё дурное уже пройдено вами, а потому кончено! Чем же мучаетесь вы, чем гордитесь?

Грядущее наступает, сонные мухи! Примите его как дорогого гостя, иначе оно вас прихлопнет!

Глядите, великие люди, будущее созидается! Как можно не алкать этот Танец?! Как можно не видеть Его величия?! Всё в вас пусто, даже глаза!

Страдание – преступление перед жизнью, ибо перед будущим закрывает оно дверь вашу. Ну что ж, закрылись вы теперь, так скажите: "Никто не был так одинок, как я!", и не будет Заратустра спорить».

«О, вижу я, великие люди, надвигается на меня вязкая туча мудрости вашей! Сейчас начнёт она отрыгивать молнии! Не иначе, дурным обедом вы не побрезговали!

О чём же, великие, мудрость ваша? О воле, о страдании, о делах и свершениях? Впрочем, нет, не отвечайте, поберегите силы и не расточайте на меня мудрость вашу! Смешон нищий, раздающий подати!

Видно, вы слепы! Но не льстите себе, ибо то не мудрость ваша выжгла глаза вам пламенем откровения, но сами они вытекли слезами страдания вашего!

Даже геенна огненная и та намокла от слёз ваших! Радуйтесь! Радуйтесь хотя бы этому! Радуйтесь, если можете!»

«Ну что же дрожите вы, великие люди? Нельзя вам дрожать, ибо не выдержат того прогнившие стены одиночества вашего, и, разрушившись, погребут они вас под обломками!

Не пугайтесь, великие люди, что лжёт толпа, ибо в этом её правда. Не пугайтесь, великие люди, когда лжёт вам один, ибо в этом его одиночество.

Не бойтесь ничего, даже одиночества своего не бойтесь, ибо только тогда и не будете лгать!»

«О великие люди, не мне говорить вам, что лжёте вы, когда истину проповедуете, ибо вы знаете это лучше меня! Сладко выдавать вам ложь вашу за правду. Сладко, да голодно!

От того и сомнения ваши. Но может ли голод этот стать основанием вашим? А кто похваляется своим сомнением, тот, видно, не только голоден, но и гол ещё!

Когда б сомневались вы в знании вашем, то было бы забавно! Когда же вы сомневаетесь в чужом знании – это глупо. Оставьте кесарю кесарево или же сами им станьте!

Лгущий верит в существование истины, и в этом главная его ложь. Это ложь вечно лгущего одиночества, так говорит Заратустра!»

«Я говорю вам, высшие люди: "У каждого своя дорога, ибо каждый идёт своими ногами!" Но важно не то, куда вы идёте, но важно как!

Думаете вы, что достойно уважения одиночество ваше, ибо оно уникально. Но уникальность его лишь привиделась вам, ибо ничего другого вы и не видели!

Не одиночество, но его отсутствие – вот, что было бы уникальным!»

«Ничего не делаете вы для Других, высшие люди, не обманывайтесь! Хватит себя жалеть, ибо жалость – заунывная песнь одиночества вашего и хочется от неё плакать!

Как страдание да одиночество ваше может для Другого хоть что-нибудь сделать? Сколько же ещё будете общаться вы с зеркалами, безумные!

О, как же скучны вы – творцы, берегущие мёртвый плод! О, как же смешны вы, похваляющиеся ложной беременностью!

Среди вас столько детей, а вы хотите родить ещё одного, причём от самих себя! Так знайте же, что под сердцем своим носите вы плод насилия вашего над самими Собой!»

«О, высшие люди, до какой же поры ожидать вы будете возвращения матери вашей? Даже если придёт она на зов ваш, для вас мало уже её чрево, о великие!

Если же хотите вы сами родить, величайшие, то примите в самих Себя жениха, но не ждите отца вашего!

О, высшие люди, до каких же пор будете вы нуждаться в отце вашем? Он умер, когда сказали вы: "Я!".

Вы же не станете отцом, покуда не ощутите самих Себя, о величайшие!

"Нечистые, нечистые, нечистые!" – что вы повторяете мне?! Кто боится запачкаться, тот не может быть чист!»

«Слышал я, что называли вы одиночество своё благом. О чём же мне говорить с мертвецами? Мёртвым место в могиле, зачем же ходите вы по земле и уродуете её отпечатками страшащихся ваших ног?!

Знаете ли вы, от чего черны монастыри ваши? От свечной копоти! Отпеваете вы себя в одиночестве вашем. Отпевайте, но в силах ли вы отпеть?! Голос одинокого – немой крик!»

«Одиночество ваше, великие люди, заставляет играть и вас, и скулы ваши. Страдайте же, если хотите! Может быть, сгодится блеяние это для слезливой книжонки!

Как тяжела пустота! Как тяжела! Не играть, но играться – вот чего не умеете вы, высшие люди. Как же быть вам счастливыми?!

Превратно понимаете вы человека, ибо назвали его вы несчастнейшим. Так знайте же, что не знали вы ещё человека, ибо имя ему – счастливейший!»

«Сколько же добрых слов сказали вы о надежде, сколько! Но на что одиночество может надеяться? Страдания избежать? Но как избежать, по кругу бегая?

Над чем же смеётесь вы, люди великие? Ах, от ужаса вашего вам щекотно! О чём плачете вы? О страхе своём и от глупости! Слёзы свои ставите выше вы смеха вашего, оттого и робеете, оттого и надеетесь!

Где же видели вы, чтобы смех надеялся? Не было такого и быть не могло! Так чего же вы плачете?

Пустота ваша села на хвост себе и теперь тявкает жалобно! Так она потешается, не умеющая смеяться!»

«В одиночестве вашем пестуете вы любовь, великие люди, ибо миражам место в пустыне!