Фантастическая сага - Гаррисон Гарри - Страница 8
- Предыдущая
- 8/45
- Следующая
– Примерно так. Дальше: главный герой – вождь викингов или, может быть, главарь поселенцев на берегу, ты сам сообразишь, как лучше. Происходит бой, затем еще какая-нибудь битва, поэтому герой решает вместе со своим племенем переселиться в новую страну – Винланд, об открытии которой он только что узнал.
– Что-то вроде покорения Запада?
– Точно. Затем путешествие, шторм, кораблекрушение, высадка на берег, первое поселение, битва с индейцами. И думай пошире, потому что у нас будет много массовых сцен. Финал на высокой ноте – в свете заходящего солнца.
Чарли Чанг, слушая Барни, торопливо делал заметки на титульном листе книги и кивал головой в знак согласия.
– Еще один вопрос, – сказал он, выставив вперед книгу. – Некоторые имена в хронике – один смех. Вот послушай только. Здесь есть Эйольф Вонючий. И дальше Пиг Полярный Медведь, Рагнар Волосатые Штаны и уйма таких же. Конечно, можно их вставить для смеха…
– Это серьезный фильм, Чарли, самый серьезный из всех, какие тебе приходилось снимать.
– Конечно, Барни, ты босс. Это просто предложение. Будет любовная линия?
– Да, и начни ее пораньше – ты знаешь, как это делается.
– Эта роль для меня, Барни, милый, – раздался шепот у него над ухом, и теплые руки обвили шею продюсера.
– Не позволяй ему улестить себя, Слайти, – раздался приглушенный голос. – Барни Хендриксон мой друг, мой очень старый друг, но он бизнесмен до мозга костей, хитрый и проницательный, и, что бы ты ему ни обещала – хотя мне и не хочется этого говорить, – я должен буду внимательно изучить все контракты перед тем, как ты их подпишешь.
– Айвэн, – прохрипел Барни, пытаясь вырваться из душистого осьминожьего плена, – будь добр, оттащи свою клиентуру в сторону на несколько минут, и потом я займусь вами. Не знаю, сумеем ли мы договориться, но тогда мы, по крайней мере, сможем говорить.
Айвэн Гриссини, по виду классический мошенник – горбатый нос, черные волосы и мягкий, покрытый перхотью костюм, – и был мошенником, притом потрясающим. Он чуял запах долларов за десять миль против ветра во время грозы с градом и всегда носил с собой шестнадцать авторучек, которые он неизменно наполнял каждое утро перед тем, как отправиться к себе в контору.
– Посиди рядом со мной, беби, – сказал он, направляя Слайти в угол привычным отработанным движением. Поскольку Слайти не была набита «зелененькими», Гриссини оставался невосприимчив к ее чарам. – Барни Хендриксон всегда делает то, что обещал, и даже еще больше.
Телефон зазвенел в ту самую минуту, когда в дверях появился Йенс Лин, размахивая контрактом.
– Оттар не может это подписать, – сказал он. – Ведь контракт на английском языке.
– Так переведите ему, вы же технический советник. Одну минуту, – проговорил Барни в трубку.
– Я могу перевести контракт, это чрезвычайно трудно, но возможно, однако зачем это? Ведь Оттар не умеет читать.
– Подождите минутку, Лин. Нет, это я не тебе, Сэм. Знаю, Сэм… Конечно, я видел предварительные расчеты, ведь я сам их составил. Нет, не нужно спрашивать меня, где я достаю ЛСД… Будь реалистом, Сэм. Согласен, мы не вчера родились, ни ты, ни я… Как ты не понимаешь, что этот фильм может быть снят в пределах той цифры, которую я дал тебе, плюс или минус пятьдесят тысяч… Не говори, что это невозможно, Сэм. Помнишь поговорку: мы делаем и невозможное, просто для этого требуется немного больше времени? Что? Прямо по телефону? Сэм, будь благоразумен. У меня в кабинете сейчас настоящий цирк, да-да, Барнум и Бейли, я просто не могу сейчас входить в детали… Отделаться? Я? Никогда? Да-да, конечно, спроси его. Л. М. в курсе дел с самого начала, он следит за каждым шагом, и ты увидишь, что он поддерживает меня по каждому пункту… Верно… И тебе того же самого, Сэм.
Барни опустил трубку, и Чарли Чанг сказал:
– Ее взяли в плен, когда пираты напали на поселение; в начале картины она сопротивляется ему с ненавистью, но затем вопреки ее собственной воле ненависть переходит в любовь.
– Меня еще никогда не брали в плен пираты, – прохрипела Слайти из угла.
– Отличная мысль, Чарли, – согласился Барни.
– И даже если бы он мог читать, он все равно не умеет писать, – продолжал Лин.
– У нас не раз возникала такая же проблема с иностранными актерами, – повернулся к нему Барни. – Подколи к контракту перевод, заверенный двуязычным нотариусом, затем пусть Оттар обмакнет большой палец в чернила и приложит его в конце каждого документа. Когда отпечаток его пальца заверят два нейтральных свидетеля, этот документ будет признан действительным в любом суде мира.
– Не так-то просто найти нотариуса, владеющего в равной степени английским и старонорвежским языками…
– Обратись в отдел кадров, они могут найти кого угодно.
В открытую дверь вошла секретарша и поставила на письменный стол пузырек, полный таблеток бензедрина.
– Вот ваши бенни, мистер Хендриксон.
– Слишком поздно, – прошептал Барни, глядя перед собой неподвижным взглядом, – слишком поздно.
Телефон и селектор зазвенели одновременно. Барни вытряхнул из пузырька на ладонь пару таблеток и запил их холодным, пахнущим картоном кофе. Затем он нажал на рычажок селектора.
– Хендриксон слушает.
– Барни, сейчас же зайди ко мне, – раздался голос Л. М.
Бетти подняла телефонную трубку.
– Это секретарша Л. М. Гринспэна, – сказала она Барни. – Л. М. хочет, чтобы вы зашли к нему.
– Понятно. – Барни с трудом поднялся из-за стола – болели мышцы – и подумал, сколько времени потребуется, чтобы бензедрин начал действовать. – Навались на работу, Чарли, мне понадобится конспект сценария – пара страниц, и как можно скорее.
Когда Барни проходил мимо Гриссини, проворные руки импресарио устремились к лацкану его пиджака, но Барни с искусством, отточенным многолетней практикой, ловко увернулся.
– Подожди минутку, Айвэн, я поговорю с тобой сразу после возвращения от Л. М. – Хор голосов мгновенно стих, отрезанный захлопнувшейся дверью. – Будь добра, Бетти, дай мне свое полотенце, – попросил он.
Бетти протянула ему полотенце, и Барни набросил его на плечи, тщательно подоткнув его край за воротник рубашки. Затем он наклонил голову, подсунул ее под водопроводный кран и чуть не задохнулся, когда Бетти открыла кран. В течение нескольких секунд струя ледяной воды текла на затылок и шею продюсера, затем он выпрямился и вытер голову и шею полотенцем. Бетти одолжила ему свой гребешок. После ледяного душа он чувствовал себя слабее, но все-таки лучше и, когда посмотрел в зеркало, увидел, что выглядит почти как человек. Почти.
– Запри за собой дверь, – распорядился Л. М., когда Барни вошел в его кабинет, затем, хрюкнув от напряжения, перекусил кусачками последний телефонный провод. – Больше нет, Сэм?
– Этот был последний, – сказал Сэм тусклым голосом.
Внешне Сэм тоже выглядел весьма тусклым, что было, несомненно, защитной окраской, ибо Сэм был личным персональным бухгалтером Л. М., и о нем ходила слава как о самом большом в мире специалисте по корпоративным финансам и увиливанию от уплаты налогов. Он прижал к груди папку с документами и посмотрел на Л. М.
– В этом уже нет необходимости, – сказал он.
– Может быть, может быть. – Л. М. опустился в кресло, отдуваясь. – Но стоит мне только произнести слово «банк», когда у меня в кабинете не перерезаны провода, как мое сердце начинает биться с перебоями. У меня плохие новости для тебя, Барни. – Он откусил конец сигары. – Мы разорены.
– Что это значит? – Барни перевел взгляд с одного непроницаемого лица на другое. – Это что, шутка?
– Л. М. имеет в виду, – уточнил Сэм, – что «Клаймэктик студиоз» в ближайшее время обанкротится.
– Сели на мель, загублено дело всей моей жизни, – сказал Л. М. глухим голосом.
Сэм механически кивнул, подобно кукле чревовещателя, и сказал:
– В общих чертах положение таково. Обычно мы только через три месяца шлем свой финансовый отчет в банки, которые, как ты знаешь, держат контрольный пакет нашей студии. Однако по не известным нам причинам они присылают своих ревизоров для проверки бухгалтерских книг уже на следующей неделе.
- Предыдущая
- 8/45
- Следующая
