Сердце дракона (СИ) - Абзалова Виктория Николаевна - Страница 10

– Да.

– И давно?

– Как только они появились, – на этот раз юноша явно не горел желанием поддерживать разговор.

Трибун не успел насторожиться: взгляд упал на щеку мальчишки, на которой четко выделялась вторая длинная ссадина, оставленная драконом, – и он вспомнил о странном обещании Ская. Ничего удивительного, что парнишка не хочет вспоминать об этих бестиях…

– Эта угроза, съесть твое сердце – он говорил серьезно? – Клодий внезапно испытал к юноше нечто похожее на сочувствие.

– Да, – спокойно подтвердил Лей, не отрывая взгляда от тропы, которая почему-то называлась дорогой, – Иногда они так делают.

Трибуну стало не по себе.

– А ты… давно сражаешься с драконами?

– Нет, – он все же бросил на Клодия напряженный взгляд, и признался, – Я первый раз покинул Обитель.

И сразу же нарвался на неприятности, – закончил про себя трибун. Парень ему понравился: подвижный, жилистый – не неумеха, за оружие знает, как браться, не трус, и к истерикам не склонен. Даром что монах.

– Так значит, этот Скай и вправду может явиться за тобой через два месяца?

– Да, – еще более упавшим голосом подтвердил Лей, – он придет.

Больше расспрашивать Клодию не хотелось, но дело есть дело. Вечером в лагере, он опять подступил к монашку:

– Зачем драконы искали вас?

И тут парнишку словно прорвало. Он заговорил быстро, не поднимая глаз, мешая местный диалект с книжной латынью. Он словно пытался избавиться, выбросить из себя всякое воспоминание о том, что случилось в деревне, названия которой трибун так и не счел нужным узнать.

На Клодия обрушилось море информации, щедро разбавленное эмоциями, которые Лею уже не удавалось сдерживать. Братья давно выслеживают драконов, сообщил он, потому что они – зло, твари Хаоса, стремящиеся поглотить созданную Демиургом Вселенную. Именно из-за драконов братья стали учиться сражаться и с оружием и без, скрупулезно собирая все известные типы и приемы, ибо нет священнее миссии, чем бороться со злом во всех его проявлениях… Драконы – одиночки, и монахи тоже уходили выслеживать их по одному – двое, а потом брат Кунн вернулся с известием, что найдено целое гнездо. И настоятель распорядился собрать большую группу, и в нее включили лучших и из послушников, еще не принесших обеты… И как он сам просился отпустить его, ведь тех, кто должен был идти, он легко побеждал, а настоятель не пускал, но все же разрешил… И рассказал Лей, что "гнездо" оказалось обычной заимкой, на которой жили три женщины с семью ребятишками разного пола и возраста. И что все они, даже самый младший, лет семи, дрались до последнего пытаясь хоть зубами впиться в противника, успев отправить к Всевышнему пятерых братьев…

К этому времени юноша уже плакал. Клодий не утешал его: его первый бой был иным – в Набатейе, против войск царицы Хнемет-Амон-Анкх, – надо же, до сих пор помнит высеченное на обелиске имя! – возомнившей себя второй Хатшепсут, и ее любовника, предателя Антония Рулла…

Но и он не мог забыть засыпанные солью земли Бостры, и жалкую горную крепостицу, которую они все же взяли… Над ней стояла тишина: мужчины убили жен и детей, по жребию избрали десятерых, убивших своих соратников и родичей, а после – один, последний, бросился на меч, исполнив над девятерыми предначертанное…

Варварство. Дикость. Но тогда увиденное потрясло его даже несмотря на то, что он уже не был зеленым юнцом и успел принять участие в войне с Гасдрубаллом.

Он мог понять – мальчишка, в первом же бою столкнулся с самой жестокой стороной войны, и, не успев справиться с этим грузом, – остался один на один с жутким обещанием дракона, которое похоже, принимал в серьез…

И самое скверное, что никакой войной здесь и не пахло! Или он, трибун Клодий Север ошибается? Уж во всяком случае, он постарается обратить внимание и Валерия Грецинна и нобилей на этот якобы безвредный монастырь! Что ж это получится, если каждый захудалый храм в Республике будет иметь своих войнов?! Вот только…

Клодий был раздосадован сверх всякой меры: ну какое ему дело до этого мальчишки?!

Да таких на любом рынке – за десяток денариев пучок!

Но Лей отличался редкостным характером – он словно был открыт всему миру.

Беседуя с ним каждый день, Клодий не мог не поддаться непосредственной обворожительной искренности. И от радостей, какими бы малыми они не были, и от горестей, – Лей старался брать полной мерой, словно боялся, что ему не хватит…

Осознав это, трибун на миг ощутил дрожь в руках – он не был суеверным, но…

Ужели парнишке и впрямь отведено так мало?! Невольно, он тоже стал считать дни, позволенные драконом, и все раздумывал, пытаясь понять то, что видел.

Скай… Черный Скай… Кто он такой, откуда взялся?! Драконы, которых он вел – кто они?! Слишком различны, что бы быть одним племенем, восставшим против Республики. Слишком схожи, слишком искусны, что бы быть просто бандитами, изгоями, укрывающимися в непроходимых чащобах!.. Их месть выжившим монахам за своих женщин и детей понять было можно, но в том, как они выставляли себя на показ, в чрезмерной жестокости – ему чудилось что-то еще, кроме злобы…

Дня за два до того, как они должны были подойти к Обители, трибун принял решение.

Он не сомневался в своей правоте, а действовать надо было раньше, чем Лей окажется в привычной обстановке и почувствует себя увереннее.

Клодий рассеянно слушал юношу, ежевечерние беседы с которым стали уже обязательными, и как бы между делом поинтересовался, отстраненно наблюдая за реакцией мальчишки:

– Послушай, Лей, зачем тебе монастырь? Умом ты не обижен. Невеждой тоже не назовешь: в самом Реммии мало кто из плебса читать умеет. Да и боец из тебя уже сейчас не последний!

Лей краснел, бледнел, слушая себе славословия, – и не мог понять их причину.

Торопясь загладить неясности, пояснил:

– Я, славный трибун, Обители в вечное отдан. Ей и принадлежу.

– Ты раб, Лей? – Клодий вопросительно вскинул брови.

Статус мальчика его не смущал. Он приходился патроном уже пятнадцати предприимчивым, но верным вольноотпущеникам, благодаря чему еще не разорился до сих пор. Кроме того, если парень и впрямь окажется способен на многое – он всегда может усыновить его, умножив славу рода Северов и дав приток свежей молодой крови.