Бессмертная и незамужняя - Дэвидсон Мэри Дженис - Страница 6

• Предыдущая
• 6/95
• Следующая

Открыв глаза, я ничего не увидела – меня окружала кромешная тьма.

Еще в детстве я как-то читала рассказ про священника, который спустился в ад и обнаружил там, что все грешники лишены век – для того, чтобы они не могли зажмуриться и постоянно взирали на ужасы преисподней. Поскольку мне абсолютно ничего не было видно, я сделала вывод, что пока нахожусь не в аду.

Я попробовала пошевелиться – пространство вокруг меня оказалось довольно-таки узким. Я лежала на чем-то жестком, однако бортики моего ложа почему-то были мягкими. Если я в больничной палате, то она какая-то странная, а лекарства сотворили чудо – у меня ничего не болит. Но почему рядом никого нет? Почему так тихо?

Я снова пошевелилась, а затем, поразмыслив, попыталась сесть. Голова стукнулась о что-то твердое, но податливое, и я, подняв руки, оттолкнула препятствие. Уселась и… недоуменно захлопала глазами.

Поначалу я решила, что нахожусь в каком-то кулинарном цехе, но мгновение спустя поняла, что сижу в гробу. В самом настоящем – белом, с золотыми завитками по бокам, обитым изнутри розовым (фи!) атласом. Гроб стоял на большом столе из нержавеющей стали, посреди просторного помещения. Вдоль дальней стены протянулся ряд моечных раковин, и при этом здесь не было ни одной плиты. Зато поблизости я заметила весьма странные на вид инструменты и внушительный комплект макияжа. Следовательно, здесь не кулинарный цех, а…

Я поспешила выбраться из гроба, но зацепилась ногой и грохнулась со стола вместе с ним. При этом что-то вроде бы сломалось. Я довольно сильно ударилась коленями об пол, но даже не обратила на это внимания, отпихнула от себя гроб и, вскочив на ноги, стремительно направилась к выходу.

Миновав раздвижные двери, я очутилась в большом холле со стенами, обитыми деревянными панелями. Обстановка здесь была еще более мрачной: окна отсутствовали, зато имелось множество крючков для верхней одежды.

Внезапно я заметила высокую блондинку с безумными, широко распахнутыми глазами, одетую в какой-то нелепый розовый костюм. Ее можно было бы назвать привлекательной, если бы не оранжевые румяна на щеках и густые синие тени вокруг глаз. Губная помада коричневатого оттенка ей также абсолютно не шла. Да и никакая бы не пошла – ведь у нее было невероятно бледное лицо.

Блондинка ковыляла мне навстречу, стуча каблуками своих невзрачных дешевых туфель (… Неимущий, приобрети одну пару и получи вторую за полцены …), и через пару секунд я разглядела, что с волосами у нее, как ни странно, полный порядок. Довольно-таки ухоженные, длиною до плеч, с изумительным оттенком на кончиках прядей. А цвет, кстати, очень даже знакомый – «Лаш голден Блонд» номер двадцать три…

Ну ничего себе!

Вот черт!.. Оказывается, эта девица в ужасном розовом костюме не кто иной, как я сама! Я… именно я и есть эта женщина в жутких грошовых туфлях!

Широко раскрыв глаза, я неверной походкой приблизилась к зеркалу. Это действительно была я! И я действительно выглядела до такой степени отвратительно! Неужто я и в самом деле попала в ад?

Я постаралась взять себя в руки и успокоиться. Ничего не получилось, и тогда я с силой хлестнула себя по щеке, испачкав ладонь румянами. Да нет, я, конечно же, не права – это не ад. Ад не может представлять собой обитое панелями помещение с зеркалом в одном конце и гробом – в другом. А мой отталкивающий вид вполне объясним: просто-напросто я покойница. Тот придурок в «Понтиаке Ацтеке», наверняка бывший в сговоре с моей кошкой, все-таки угробил меня. Отличное завершение прекрасного дня.

Я была мертва, но при этом почему-то не желала спокойно лежать в гробу. И вот теперь, мертвая, я бродила по похоронному бюро в дешевом костюмчике и в туфлях из кожзаменителя. Похороны, должно быть, состоятся завтра… Я взглянула на настенные часы: вернее, уже сегодня.

Кто же выбрал для меня такую «упаковку»? И главное – подобную обувку?

Стянув с ноги туфлю, я заглянула внутрь и обнаружила надпись: «Собственность Антонии О'Нейл Тейлор».

Так я и знала – моя мачеха! Эта стерва собиралась похоронить меня в своих поношенных калошах! Подобная подлость возмущала даже больше, чем тот факт, что меня сбили и шарахнули о дерево на глазах у моей собственной кошки. Я уже вознамерилась швырнуть злополучную туфлю в зеркало, но в последний момент передумала и скрепя сердце снова надела на ногу. На улице пока еще не лето, а мне ведь нужно как-то защититься от холода и грязи. Однако какой ценой! Видела бы меня сейчас Жизель… Или кто-нибудь из знакомых.

Кстати, что же теперь будет с моей кошкой?.. Кто позаботится об этом маленьком чудовище? Ну, может, Джессика или мама… Да, скорее всего мама.

Мама… Сейчас она наверняка просто убита горем. Отец… он, наверное, тоже. Возможно, даже взял отгул по случаю моих похорон. Мачеха?.. Ну, она-то вряд ли сильно расстроилась. Она всегда считала меня испорченной, своевольной девчонкой, а я ее – лживой и корыстной стервой, привыкшей, чтобы ей во всем потакали. Подобное мнение друг о друге сложилось у нас с первых же дней знакомства, причем обе мы были правы, однако осознание обоюдной правоты ничего не меняло.

В голову пришла мысль о том, что мне нужно как можно скорее объявиться перед скорбящими близкими и сообщить им, что я не испытываю ни малейшего желания быть закопанной в землю. Я должна побыстрее найти новую работу, чтобы иметь возможность оплачивать счета, иначе мне обрежут все кабели и вообще… Так что я никак не могу прохлаждаться в гробу на глубине двух метров.

Но через минуту ко мне вернулся здравый смысл. Я ведь была мертва! Превратилась в зомби или во что-то подобное! И потому я должна закончить дело, начатое тем типом в «Ацтеке». А может, я в чистилище?.. И мне необходимо выполнить какую-то миссию, что-то завершить прежде, чем Господь откроет передо мною врата?

Мелькнула мысль, что врачи из отделения «Скорой помощи», возможно, ошиблись, но я тут же от нее отмахнулась. Я слишком хорошо помнила звук, с которым раскололся мой череп. Если б я не погибла, то сейчас определенно лежала бы в реанимации, утыканная трубочками и обмотанная шлангами. Меня бы не размалевали точно проститутку, и на моих ногах не было бы этих обносков.

• Предыдущая
• 6/95
• Следующая