Что известно о Терри Конистон? - Гарфилд Брайан - Страница 1

• 1/40
• Следующая

Карл Оукли вышел из старого покосившегося амбара и прищурился на яркий солнечный свет, ударивший ему в глаза. Надев черные очки, он немного постоял, подбоченившись, широко расставив ноги, рассматривая залитые солнцем пыльные улицы этого мертвого, забытого Богом и людьми городка, который когда-то именовался Соледадом.

Сделав несколько шагов от амбара, он увидел едва заметный на усыпанной гравием дорожке след от шины. «Слишком узкий для большой машины, — рассудил Оукли. — Наверняка от маленького костотрясного спортивного автомобиля Терри». Присев на корточки, упираясь локтями в колени, он еще некоторое время разглядывал слабый след, затем направился к другому амбару, который, как и первый, оказался пуст.

Можно было не сомневаться, именно здесь они ее держали. Здесь же, в амбаре, прятали машины.

По призрачной улице между развалин покинутых домов навстречу Оукли медленно двигалась тучная фигура Диего Орозко. Он шел, низко наклонив голову, надеясь обнаружить еще какие-нибудь следы.

— Ничего больше не найдешь, — сказал ему Карл Оукли, когда Диего с ним поравнялся. — Они неглупые ребята, все тщательно за собой замели. Оставили только то, что хотели оставить.

Медленно повернувшись, он окинул взглядом полуразвалившиеся лачуги и бесцветную засушливую пустыню за ними, которая хорошо просматривалась до линии горизонта. Это был высокий загорелый человек с опрятной седеющей шевелюрой. Его плечи и талия только начали обрастать жирком от сидячей работы, но фотогеничное, как у актера, лицо еще оставалось молодым. Ему было сорок шесть.

Оукли сунул в рот незажженную сигару. Пустой амбар с темными тенями внутри выглядел зловеще. «Пожалуй, это самое высокооплачиваемое мое дело со времен проделок Линдберга», — подумал он. Ни полиция, ни ФБР в нем не участвуют. Иначе это стоило бы в двадцать раз больше той суммы, что потребовали похитители. Никто вообще не знает о похищении Терри, — никто, кроме него, Орозко и еще двоих оставшихся на ранчо Коннистонов.

Крыша старого амбара не была повреждена. Он еще раз пристально всмотрелся в пустоту строения. Может, здесь они ее и держали? Связанную веревками? Интересно, хоть кормили или нет? Не трогали или сделали с ней что-нибудь отвратительное? Возможно, вот здесь, где земля утоптана, устроили между собой драку, в результате которой один из них мертв. Поспорили из-за добычи? А второй, мертвый, без признаков насилия, что случилось с ним — убийство, болезнь, несчастный случай?

Но главное — где же Терри Коннистон? Что сделали с ней? А что, если, зная Терри, предположить, что она с ними заодно? Это явно были дилетанты. Многоопытного адвоката, отличного профессионала Карла Оукли более всего озадачивало, как компании второсортных музыкантов удалось провернуть такое и не попасться? Беспокоила неясность. Ну ладно, пусть они взяли выкуп — в конце концов, это деньги Эрла Коннистона, а он не мог пожаловаться на стесненность в средствах. Важнее всего знать, жива ли Терри. А если жива, то где же она? И что с оставшимися тремя членами банды?

Четкий ум Оукли уже провернул множество вариантов. Возможно, они ее убили и закопали где-нибудь в пустыне. Однако чиканос, нанятые Орозко, прочесали весь район. Нашли два трупа, но тела Терри не обнаружили. Ужасная неопределенность висела над ним как дамоклов меч. Ведь если девушка еще жива, она способна натворить ужасных бед.

Он вновь глянул на толстого, упрямого как бык Орозко, продолжающего изучать землю под ногами так, словно вместо глаз у него были микроскопы. Оукли вынул изо рта сигару, чувствуя, что задыхается от жары, и провел тыльной стороной ладони по губам. Диего пора остановить — больше тут нечего искать.

Он окликнул его и медленно побрел к машине, поднимая ногами пыль.

Орозко подбежал со словами:

— Пока ничего не нашел.

— И не найдешь. Прошло слишком много времени — все следы остыли.

— Пустыня долго их хранит, — возразил Диего с легким акцентом.

Он был здоровым и неопрятно одетым, в джинсы и рубашку цвета хаки. Огромный пузырь его живота совершал какие-то беспорядочные дугообразные колебания поверх ремня. Верхнюю губу Орозко украшали черные усы, а голову — маленькая круглая шляпа.

— Стемнеет лишь часа через два, — добавил Орозко. — Ты уверен, что надо возвращаться?

— Мы больше ничего не найдем, — настойчиво повторил Оукли, слегка повысив голос.

— Естественно, если прекратим поиски.

Карл разломал сигару пополам, откусил кончик и зажал в углу рта то, что от нее осталось.

— Как ты думаешь, Диего, что они с ней сделали? И куда сами делись?

— Не знаю, Карл. Правда, не знаю. — Сняв шляпу, Орозко махнул ею на юг, туда, где виднелись подернутые дымкой горы. — Может, в Мексику. Я поехал бы туда с такими деньгами. Отсюда до границы не больше пятнадцати миль, да и пересечь ее довольно просто.

— Если они отправились пешком, то вряд ли взяли бы с собой Терри. Кроме того, нести такую сумму денег чертовски тяжело. Они уехали, ведь у них здесь были две машины.

— Но зачем им было брать с собой Терри?

— Этого я не знаю, но ведь не оставили они ее тут.

— Ладно, ладно, пока у меня тоже нет ответов, Карл. Но я хотел бы еще раз осмотреть амбар.

— Давай!

Толстяк ушел. Оукли сел в «кадиллак», завел двигатель и включил кондиционер. Утром он поставил машину в тени, но солнце двигалось, и теперь в ней было как в духовке. «В следующий раз, — подумал он, — поставлю ее в амбарах. — И тут же себя одернул: — В следующий раз? Зачем им возвращаться сюда снова?»

Он снял шляпу — вентилятор на приборной доске тут же обдал его волосы сухим горячим воздухом, — взял с сиденья папку из манильской пеньки и, отыскав в ней фотографию Флойда Раймера, принялся внимательно ее рассматривать.

Раймер, когда его снимали, с вызовом и неким подобием улыбки смотрел прямо в камеру. Он засел у Оукли в мозгу, как сонная рептилия, отдыхающая на высушенной солнцем скале. Ему хотелось как можно больше узнать о его непростом характере. Но частные детективы — информаторы Орозко по всей стране, — потратив восемнадцать часов времени и кругленькую сумму денег Оукли в поисках, кто такой Раймер, накопали лишь сухие факты его биографии и несколько смутных намеков. Флойд родился в Цинциннати, в семье нищих алкоголиков и смог прожить тридцать лет, практически не оставив никаких следов своего существования, — оказался необычайно скрытным человеком, учитывая его высокомерие и самонадеянность. Никто, похоже, его не забыл, и в то же время никто не смог вспомнить о нем ничего полезного.

Эту папку Оукли прислали прошлой ночью из Финикса. В ней он нашел шесть отпечатанных на машинке страниц и дюжину глянцевых рекламных снимков «Клуба Флойда», во всяком случае, он именно так целых три года объявлялся в афишах и был зарегистрирован среди множества таких же второсортных музыкальных групп от Эль-Пасо до Сиэтла. Фотография, которая лежала теперь у него на коленях, если верить нацарапанным на ее полях примечаниям, представляла самого Флойда Раймера, стоящего возле синтезатора с руками, засунутыми в карманы тугих брюк. Он был высоким, худощавым и внешне выглядел мужественным парнем. Косматые черные волосы, взъерошенные и густые, доходили ему до плеч. Жестокие, хищные, слегка прикрытые веками бледно-серые или голубые глаза смотрели с холодным презрением. Такого человека нельзя убедить, бесполезно умолять и невозможно напугать — бесчувственное, лишенное эмоций примитивное существо, которого не трогают вещи, волнующие обычных людей, а еще совершенно непредсказуемое, не признающее никаких привычных правил. Эта фотография напомнила Оукли молодого пленного офицера СС, которого он видел во Франции в 1944 году.

К сожалению, материалы, собранные в папке, не дали ему ничего. И все же он еще раз перебрал фотографии, внимательно вглядываясь в лица.

• 1/40
• Следующая