Врата тьмы - Хафф Таня - Страница 6

— Как? — переспросил Роланд. Услышав в своем голосе нотку паники, он постарался взять себя в руки. В конце концов все обошлось. Просто на них напали. Газон напал.

— Хватит с меня всего этого, — пробормотал Роланд. Но он, пожалуй, поздно спохватился. Поздно стало уже тогда, когда он позволил Ребекке себя увести.

— Мерзкая мысль, — повторила Ребекка, продолжая двумя руками отскребать грязь с тротуара.

— Понял. — Он осмотрел футляр гитары, хваля себя за то, что не пожалел лишних денег на добротный. — А что она делала?

— Не знаю, — поморщилась Ребекка. — Но миссис Рут знает.

— Тогда пойдем к ней, ладно? — Голос все еще звучал неестественно. Удивительно, что человек, не способный перейти улицу без паники, так спокойно переносит подобные вещи.

— Одну минуту.

Она сгребла остатки земли в кучку и аккуратно положила ее на искореженный газон. Маленькие островки в городе, где еще может расти что-то зеленое, нужно сохранять. Нахмурившись, она поправила кусочек дерна. Только очень мерзкая мысль может рвать траву в своем доме.

— Мы, наверное, должны сказать человеку, который здесь живет. Чтобы он смог посадить траву снова.

— Хмм, лучше не надо.

— Нет? — Она встала и вытерла руки о джинсы.

— Нет. Он нам не поверит. Он подумает, что это мы.

— Но я никогда ничего такого не делаю!

Даже в темноте Роланд видел, как ей это неприятно.

— Я знаю, детка. — Он неуклюже потрепал ее по плечу. — Давай-ка пойдем дальше. Становится поздно, как бы нам не застать миссис Рут в постели.

— Не застанем. — Ребекка тяжело вздохнула и пошла дальше. — Он и взаправду мне не поверил бы?

— Нет.

Роланд потер грудь, где должны были появиться синяки вдобавок к следам пальцев Ребекки у него на руке. Получается, что вера не имеет никакого отношения к тому, что есть на самом деле.

Видимо, у Ребекки были серьезные основания полагать, что миссис Рут они в постели не застанут: постели у нее не было. Она жила в кустах сирени около церкви Святой Троицы.

«И что теперь?» — думал Роланд, увлекаемый Ребеккой по лиственному туннелю. Потом он встал на колени, пробираясь между двумя тяжело груженными тележками с тряпьем и волоча гитару по траве. «Ладно, здесь не Дельфы, но тоже в центре».

Наружный фонарь церкви светил прямо на небольшой треугольник между зарослями сирени и зданием, и это было самое освещенное место на всем их пути от дома Ребекки, что являлось, пожалуй, единственным его преимуществом, поскольку воняло оно мочой и немытым телом. Роланд, стараясь дышать через рот, подошел к сидевшей у церковной стены миссис Рут не ближе, чем того требовала необходимость.

«Тряпичница-оракул. А почему бы нет?»

Он надеялся, что на лице у него ничего такого не отразилось.

«Не более странно, чем остальное сегодня вечером. Честно говоря, куда менее странно, чем нападение газона».

Миссис Рут было на вид под пятьдесят или за пятьдесят, хотя Роланд понимал, что она может быть и моложе: от жизни на улице молодость уходит рекордными темпами. Из-под красного платка выбивались наполовину седые, наполовину каштановые волосы, а глаза между розовыми веками напоминали выцветшие орехи. От морщин ее лицо спасали валики жира, а брови почти отсутствовали. Несмотря на жару, небольшое тело было закутано во много слоев одежды.

— Ну и шо? — сказала она с южным акцентом. — И чего ты в такой час беспокоишь пожилую даму и приводишь к ней домой чужих?

— Это не чужие, миссис Рут, — серьезно сказала Ребекка. — Это Роланд.

— Роланд? — Брови распушились, а акцент исчез. — Ах да, Бард.

— Музыкант, — поправил Роланд.

— Слушай, парень, — выцветшие глаза вперились в него, и он почувствовал себя прозрачным, — тебе мой совет нужен или нет?

— Ну, я полагаю, да…

— Тогда перестань возражать на каждое мое слово. — Она наставила на него грязный палец. — Я говорю: ты Бард — значит, ты Бард. Я скажу: ты сопляк — значит, ты сопляк. И, — добавила она, — я сильно подозреваю, что ты сопляк.

— О нет, миссис Рут, он не сопляк. Он ВИДИТ.

Миссис Рут вздохнула, обдав их запахом мятной жвачки.

— Ты опять не слушаешь, Ребекка. Я только что сказала, что он Бард, а у всех Бардов есть ЗРЕНИЕ, и у него, значит, тоже. Q.E.D.,[1] что бы это ни значило. Теперь к делу: зачем вы здесь? Не то чтобы я вам не рада, но у меня и свои дела есть.

«Посетить безумную распродажу на местной помойке в Иванову ночь», — подумал Роланд, пока Ребекка открывала сумку и разворачивала на траве полотенце, аккуратно расправляя концы и грустно покачивая головой при виде пятен крови.

Миссис Рут втянула воздух сквозь желтые зубы.

— Где ты это нашла?

— В Александре.

— Кто это есть?

— Был. Маленький человечек на дереве возле моего дома. Кто-то его убил.

— И вы полагаете, что я знаю, кто это сделал?

— А вы знаете? — спросил Роланд.

— В некотором роде. Это долгая история.

Она протянула руку, отломила сухую ветку и ткнула ею в нож.

— Это оружие принадлежит Адепту Двора Тьмы. — На ее губах появилась кривая ухмылка. — Начать с самого начала?

— Да, пожалуйста, — ответила Ребекка.

И Роланд понял, что тоже кивнул.

— Наш мир — нейтральная область, что-то вроде буферной зоны между Двором Тьмы и Светом. Когда-то, в самом начале, творения обоих дворов свободно в нем странствовали и при встрече сражались. Когда в нем появилась своя жизнь, поставили барьеры с обеих сторон, чтобы дать ей шанс развиться без вмешательства, — тут миссис Рут фыркнула, — а то и Свет и Тьма по природе своей очень любят вмешиваться. И свободно проходить через барьеры было дано только серому народу — созданиям, чуждым любому из этих дворов.

К сожалению, и Тьма и Свет все еще хотят сюда попасть и воспользоваться нашим миром для усиления своего могущества. Тьма дробится у барьеров и проскальзывает мерзкими клочками…

— На нас напала мерзкая мысль, — перебила Ребекка. — По пути сюда.

— Их влечет вот это. — Миссис Рут постучала по ножу. — Как она напала?

— Сделала себе тело из грязи.

— Из грязи? — снова фыркнула миссис Рут. — Дура.

— Погодите, — запротестовал Роланд. — Вы хотите сказать, что на нас в самом деле напала мерзкая мысль с телом из грязи?

— Вы так рассказали, — пожала плечами миссис Рут. — Вы там были.

— Ну, я… то есть я хотел сказать…

— Слушай, парнишка, на тебя напал, скажем так, клочок бесформенной тьмы, и покончим с этим. Согласен? Теперь, — она пристально на него уставилась, — если глупые вопросы кончились, я продолжаю. Тьма лезет внутрь где может и как может, но Свет ждет приглашения. На самом деле, — ее голос смягчился, — вы бы удивились, узнав, сколько людей хотели бы внести в свою жизнь немножко Света. Но равновесие сохраняется строго. Свет набирает силу за счет обращения; свободный выбор — часть его природы. Тьме наплевать, как она наберет приверженцев, и самый легкий способ — террор.

— И таким вот ножом, — миссис Рут глянула вниз, — может действовать лишь Адепт Двора Тьмы. Очевидно, он прошел сквозь барьер.

— А разве они могут? — спросил Роланд.

— Слушать надо, парнишка, — посоветовала миссис Рут. — Я только что сказала, что он прошел.

Она поскребла подбородок, оставив на потной коже грязные следы, и поморщилась.

— Конечно, на это нужно много силы, а Тьма, как известно, ничего без причины не делает, так что, сдается мне, что-то большое затевается.

— Что-то большое?

— Да, такое, что даст им возможность вернуть затраченные силы еще и с добавкой. Что-то такое, чему смерть твоего маленького друга лишь самое начало. Или, проще говоря, вам придется разгребать здоровенную кучу дерьма.

— Разгребать? — простонал Роланд.

— Разгребать… или плюнуть… — Миссис Рут пожала плечами. — Вам выбирать. Можете позволить, чтобы мир провалился в вечную Тьму. Позволить, чтобы правил гнев, страх и бесчинство. Просто не встревать.