Счет девять - Гарднер Эрл Стенли - Страница 7
- Предыдущая
- 7/38
- Следующая
– У вас отличное помещение.
– Только маленькое, – посетовал он. – В нашей библиотеке собраны весьма редкие книги о приключениях, географические журналы и прочее в этом роде. Имеется бар самообслуживания, то есть члены клуба могут сами приносить напитки, а у нас есть холодильник и достаточно кубиков льда. Клуб пока невелик, но мы надеемся расшириться.
Я кивнул, вытащил из кармана блокнот, вошел в помещение и начал осматриваться.
– Хотелось бы уточнить, какое периодическое издание вы представляете, – осведомился Бедфорд.
– Я независимый солдат прессы, – ответил я. – Люблю самостоятельно добывать материалы для очерков, а затем продаю их тем, кто лучше платит.
– Понимаю... – протянул он чуть менее сердечно.
Я обошел комнату и просмотрел книги. Ни одной новой. Выглядели так, словно достались от других библиотек. Я вытащил наугад книгу об Африке, раскрыл и нашел имя Дина Крокетта-второго, написанное на отдельном листе.
– Прекрасно, прекрасно, – пробормотал я. – Это тот самый Дин Крокетт, путешественник?
– О да. У нас много его книг.
– Неужели?
– Да. Жилищные проблемы, знаете ли. Квартиры становятся все меньше и меньше, и там не так много места для книг, как... как двадцать лет назад, когда, говорят, важные персоны жили в больших домах, или как пятьдесят лет назад, когда в каждом благоустроенном доме имелась большая библиотека.
– Итак, Крокетт пожертвовал клубу свои книги о путешествиях и приключениях?
– Некоторые из них.
– А другие жертвовали?
– Да. Наши члены очень щедры.
– И много их?
– Список невелик. Наш клуб, он... ладно. Честно говоря, мистер Лэм, мы стремимся скорее к качеству, чем к количеству.
– Не могли бы вы тем не менее назвать количество?
– Не думаю, что в интересах клуба публиковать такие сведения, мистер Лэм. Мы гораздо больше заинтересованы в освещении намерений клуба: содействие международной доброй воле, пониманию особенностей иностранной культуры.
– Да, это превосходно. А как вы содействуете такому пониманию?
– Клуб проводит серию лекций по всей стране. Мы стараемся заинтересовать публику жизнью других народов, их идеалами, ремеслами, цивилизациями, государственностью.
– Весьма похвально. Вы платите лекторам?
– О да.
– Можно мне узнать их имена?
Он опять заколебался:
– Имена? Не уверен, что стоит их называть. Некоторые могут почувствовать себя уязвленными.
– Что ж, – произнес я небрежно, – я попрошу самих членов посвятить меня в суть этих лекций.
– О да. Это очень важная часть нашей программы.
Я внимательно посмотрел на него.
– Вы не могли бы, – попросил я, – вспомнить имена хотя бы некоторых лекторов, не являющихся членами вашего клуба?
– Нет, думаю, что не смогу. Видите ли, мы чрезвычайно щепетильны. Клуб желает быть уверенным в абсолютной достоверности того, что излагается от его имени. Потому мы не можем себе позволить привлекать кого попало, у кого хорошо подвешен язык, но нет достоверных сведений.
– У вас есть клубный флаг?
– Да, разумеется, есть.
– Я полагаю, у вас хранятся флаги, которые были водружены в экзотических странах?
– Разумеется, мистер Лэм. У нас уникальная коллекция фотографий, запечатлевших, как экспедиции водружают клубный вымпел или флаг.
– Если я возьмусь за очерк, смогу ли я получить некоторые из этих фотографий, чтобы его проиллюстрировать?
– О да. Я уверен, что сможете. Будем только рады предоставить вам некоторые из них.
– У вас есть доступный для посетителей альбом со снимками?
– Разумеется, есть, мистер Лэм. Вот здесь их целая полка.
Бедфорд отодвинул скользящую в пазах дверцу и показал мне две полки, уставленные альбомами. Я вынул первый попавшийся. Он оказался о путешествии Дина Крокетта-второго в Африку. Вытащил другой. В нем были фотографии охоты на тигров в Индии. Еще один был посвящен охоте на крупную дичь на Аляске.
– Премилые фотографии, – одобрил я.
– Не правда ли?
– А можно посмотреть на флаги? Они у вас здесь?
– Мы храним их в специальной кладовой.
Он открыл дверь и вытянул длинную, плавно катящуюся на роликах раму с приблизительно двумя дюжинами флагов; древко каждого было охвачено полукруглой пластинкой с выгравированными фамилией члена клуба и наименованием экспедиции, во время которой флаг был водружен. На пластинках повторялись одни и те же имена: на двадцать шесть флагов – пять фамилий.
– Этот, последний на раме, – небрежно спросил я, – от самой последней экспедиции?
– Верно, – подтвердил Бедфорд. – Этот флаг подарен мне Дином Крокеттом-вторым только вчера вечером. Он был водружен в дебрях Борнео. Наиболее примечательная экспедиция.
Я снял этот флаг с рамы, а потом снял и соседний, который был водружен также Крокеттом в суровой местности Мексики. Я покачал оба флага вверх и вниз. Мексиканский был сплошной, а в древке борнейского что-то тряслось и стукалось.
– Ну-ка, что это? – спросил я.
Поставив мексиканский флаг обратно на раму, я перевернул борнейский и увидел ввинченную в торец древка заглушку.
– Ах это! – засмеялся Бедфорд. – Это уступка практичности, мистер Лэм. Видите ли, в нижний конец древка ввинчивается сменный наконечник, очень твердый и очень гладкий. Когда флаг водружают, исследователь ввинчивает его, и тогда флаг легко втыкается в грунт. Затем его фотографируют. Это принятая у нас церемония. Но впоследствии, когда исследователь доставляет флаг домой, острый наконечник может причинить немалые неудобства. Поэтому его вывинчивают и заменяют тупой заглушкой. Это предотвращает несчастные случаи, разумеется, облегчает хранение флага в кладовке.
– Хорошее устройство, – одобрил я. Затем отвинтил металлическую заглушку, сунул ее в карман и наклонил флагшток. Из отверстия высунулся конец длинного черного куска дерева. Я вытащил его наружу и спросил:
– Что это?
– Спаси господи! – удивился Бедфорд. – Это... да ведь это духовое ружье... это выглядит точно как... как... ну, это выглядит как духовое ружье мистера Крокетта! Но почему, собственно, оно оказалось здесь, внутри?
– В том-то и дело, – сказал я. – Почему?
Духовое ружье из черного, твердого как железо дерева, длиной более полутора метров было обожжено, отшлифовано и отполировано так, что выглядело словно металлическое. Я повернул его к свету. Канал ружья представлял собой внутренность гладкой, отполированной трубы, блестевшую, словно бриллиант или стекло. Я поставил ружье в угол, ввинтил заглушку обратно во флагшток, который теперь стал намного легче, чем у других флагов, и поставил флаг обратно на раму. Затем взял духовое ружье и сказал:
– Прекрасно. Благодарю за интервью.
– Послушайте, подождите минуту, – забеспокоился Бедфорд. – Вы что, собираетесь уйти с этим ружьем?
– Собираюсь вернуть его владельцу, – ответил я.
– А откуда вы знаете, кто владелец?
– Оттуда же, откуда и вы. Это духовое ружье Крокетта.
– Я сам верну его, мистер Лэм. Это собственность клуба.
Я улыбнулся:
– Прошу меня извинить, но я верну его сам.
Бедфорд сделал шаг вперед и неуклюже загородил мне дорогу.
– Сейчас же отдайте мне это духовое ружье! – запротестовал секретарь Клуба доброй воли, и глаза его стали сердитыми.
Я сказал:
– Вы, вероятно, сможете отобрать его у меня, но если сделаете это, я подойду вон к тому телефону, позвоню в полицию и сообщу о краже со взломом.
– Не думаю, что мистеру Крокетту понравится такая огласка.
– Мистер Крокетт избежит огласки, – ответил я, – если я получу возможность вернуть ему ружье, а вы будете держать язык за зубами.
– Что вы подразумеваете под кражей со взломом?
Я пояснил:
– Это духовое ружье было украдено. Мне поручено вернуть его. Вот почему я пришел сюда.
– Вы... вы...
Я показал ему мою визитную карточку, удостоверяющую, что я частный детектив.
– Вы удовлетворены? – спросил я.
- Предыдущая
- 7/38
- Следующая
