Рассчитаться сполна - Гарднер Эрл Стенли - Страница 10
- Предыдущая
- 10/11
- Следующая
Достаточно подождать пятнадцать минут, и главарь будет мертв. И тогда все, что лежит на столе, все неисчислимые сокровища достанутся им.
Переглянувшись, они приблизились к нему.
Босс с ледяными глазами понял, что навсегда потерял над ними власть. Смертельный страх исказил его лицо, на висках и на лбу выступили капли холодного пота. Это было жалкое зрелище!
И все-таки рассудок не покинул его окончательно — он повернулся к решетке и прокричал:
— Пристрели этих предателей! Убей их!
И остановился в ожидании.
Бандиты, забывшие было о потайной площадке, в страхе отступили назад. Сумей он воспользоваться моментом, ему бы удалось взять ситуацию под контроль — он мог бы усмирить бандитов и попробовать прорваться к выходу.
Но он проявил нерешительность, занял выжидательную позицию. Подняв глаза, он смотрел на решетку, удивляясь, почему его приказ не выполняется.
Это было глупо. Даже если бы охранник и был там, он, вероятнее всего, предпочел бы встать на сторону остальных. Какой смысл защищать того, кто уже мертв?
А в глазах своих подчиненных главарь был уже всего лишь куском шевелящейся плоти, пытающейся выиграть у смерти еще несколько мгновений.
Не услышав выстрелов из-за решетки, бандиты снова подступили ближе. Лицо босса передернулось в болезненной гримасе. Как и большинство страдающих ожирением людей, он был трусом и боялся физической расправы. Сверкнули лезвия ножей — это было пострашнее яда, — и он опустился на колени. Он просил пощады, умолял отпустить его, сулил бандитам золотые горы… Но его глаза, в которых застыл неподдельный ужас, по-прежнему напоминали две глубокие ледяные бездны.
Наконец он опустил голову, закрыл глаза, застонал, потом вскрикнул — и… два ножа сделали свое дело.
Бандиты торопились поскорее схватить добычу, пока не явились другие члены банды, с которыми пришлось бы делиться и деньгами и женщинами.
Однако Элен Чэдвик не сидела сложа руки. Она бросилась к девушке с родинкой, вынула у нее изо рта кляп и принялась развязывать веревки.
Я сломя голову бросился вниз с площадки, спеша на помощь. Сейчас эти девушки, как никогда, нуждались в защите.
И вдруг я услышал резкий, пронзительный, холодящий душу звук, способный заставить содрогнуться любого, кто не в ладах с законом, — вой полицейской сирены.
В этот момент я и влетел в комнату.
— Господа, полиция уже перед домом, — сообщил я, отвесив поклон двум бандитам с перепачкаными кровью руками. — Если поймают, вам конец. Черный ход все еще свободен.
Подгонять их не пришлось. Словно крысы, бегущие с тонущего корабля, они бросились вон из комнаты и помчались по коридору. Их тяжелые неуклюжие движения свидетельствовали о том, что они были парализованы страхом.
Снизу, с пола, послышался какой-то клокочущий звук, я посмотрел туда и увидел босса с ледяными глазами. Изо рта его, булькая, лилась кровь, в глазах стояла жгучая смертельная ненависть. Он корчился на полу, пытаясь добраться до меня. Теперь он понял все, но было уже поздно — его глаза заволокла смертельная пелена.
Элен Чэдвик бросилась ко мне в объятия. В этот момент раздался визг тормозов подъехавшей к обочине машины.
— Бегите, Элен! Если вас найдут в этом чертовом логове, это будет похлеще, чем разглашение тайны этих бумаг. Скорее к черному ходу! У вас еще есть время.
Спасайтесь, я догоню вас. Верьте мне и бегите скорее!
Я подтолкнул ее к выходу, и она, осознав всю резонность моих слов, выпорхнула за дверь легко, как пушинка, и побежала по коридору.
В неистовой спешке я подскочил к сейфу.
Всем известно, что я могу открыть любой сейф, причем так, что никто об этом не догадается. Но сейчас время работало против меня. У меня оставались считанные секунды. Полицейские уже выскочили из машины и, схватив карабины, неслись к дому.
Хорошо, что необходимый инструмент — стетоскоп, подключенный к работающему от батареек усилителю звука, — у меня всегда при себе, я ношу его в маленькой сумочке под мышкой. Все действия я выполнял в немыслимой спешке. Наконец мне удалось подобрать комбинацию, дверца распахнулась, и я заглянул внутрь.
Все, что там лежало — золотые и платиновые слитки, ювелирные украшения, деньги, — я смахнул в сторону.
Полицейские уже колотили в дверь, пытаясь ее выбить.
Послышался звон разбитого стекла — видимо, они решили проникнуть в дом через окно. Позади себя на диване я услышал шорох — это девушка с родинкой наконец освободилась от веревок. На полу, тоже пытаясь высвободиться, корчился человек с разбитым лицом, который дрался на стороне девушки и был свидетелем всего, что произошло.
Я быстро прикинул в уме — конечно, мне могут оставить жизнь, но могут и вздернуть. Ведь когда полиция ворвется сюда, она застанет очень выразительную, картину: в самом чреве бандитского логова, среди трупов и несметных сокровищ, некогда награбленных у честных людей, стою я и роюсь во вскрытом мною сейфе. С моим криминальным прошлым суду будет достаточно одного только факта моего присутствия здесь.
Только пошли они все к черту! Я все равно найду бумаги Чэдвика и уничтожу их.
В тот самый момент, когда в коридоре послышался топот бегущих ног — эта тяжелая поступь закона, — я наконец обнаружил нужную мне бумагу, которую собиралась использовать одна политическая партия против другой в грязной борьбе за контроль над городом. Ту самую, которая могла бы погубить всю семью Чэдвиков.
Я чиркнул спичкой, пламя охватило бумагу.
— Руки вверх! — На пороге стоял человек, одетый в голубой мундир.
Шагнув в сторону, я усмехнулся и поднял руки. Бумага быстро превращалась в груду пепла, но твердолобому полицейскому и в голову не пришло попытаться затушить пламя. Да ему бы это и не удалось — я бы задушил его голыми руками.
Пламя догорало. Коридор заполнился людьми. Я шагнул назад, как бы невзначай наступил на груду пепла и растер его каблуком.
За спиной голубого мундира показался детектив. Увидев меня, он крикнул:
— Это же Неуловимый Мошенник Эд Дженкинс! Ну, Эд, сегодняшняя выходка тебе даром не пройдет! Это уж точно!
Они окружили меня плотным кольцом, и на моих запястьях и лодыжках щелкнули наручники. Эти люди слишком хорошо меня знали, они уже не раз имели со мной дело и теперь не собирались упускать меня из рук.
Вдруг послышался чей-то властный голос, и в коридоре появился сержант. Он прибыл с некоторым опозданием, однако чувствовалось, что у него имеется на то веская причина.
— Тельма! — крикнул он. — С тобой все в порядке?
В его голосе слышалось нечто большее, чем просто обеспокоенность.
И тут заговорила девушка с родинкой на руке, девушка, которую я знал как Мод Эндерс.
— Джейк, умоляю, пусть все выйдут. Мне надо одеться.
Она сидела на диване, натянув покрывало до самого подбородка. Полицейские были так увлечены моей поимкой и видом вывалившихся из сейфа драгоценностей, что просто не заметили ее.
— Помогите Бенни, — продолжала она. — Его ужасно отделали. Ладно, пусть все выйдут. А то у меня еще тот видок.
Сержант сухо отдал команду, и полицейские, все до единого покинув комнату, вывели меня в коридор. Девушка сказала что-то еще — я не расслышал, что именно, — и сержант снова рявкнул:
— Пусть этот Дженкинс пока что побудет в доме, — и захлопнул дверь.
Я остался в окружении полицейских. Тут я услышал свою краткую биографию, перечень моих прошлых заслуг, возможные домыслы по поводу того, совершал я или не совершал это убийство, и удивленные замечания относительно того, что я вроде бы вовсе и не собирался удирать, заслышав вой сирены.
Я молчал. О чем говорить, если все равно справедливость восторжествует. Я ведь даже не могу защищаться — законы создаются для защиты невиновных, а не для того, чтобы вершить праведный суд над каким-то изгоем общества. Что бы я ни сказал, прокурор, выдвинувший против меня обвинение, всегда будет прав. И надо мной только посмеются.
Вдруг дверь распахнулась, и над коридором, словно хлопок выстрела, прогремел приказ сержанта:
- Предыдущая
- 10/11
- Следующая
