Обитаемый остров (Восстановленный полный вариант 1992 года) - Стругацкие Аркадий и Борис - Страница 6

• Предыдущая
• 6/79
• Следующая

Капрал Варибобу все это украдкой записал, но господина ротмистра не проведешь. Он отобрал у капрала листок с записями и сунул листок в карман френча. Мах-сим снова заговорил, обращаясь то к господину ротмистру, то к Зефу – чего-то он хотел, бедняга, что-то ему было не так, – но тут открылась дверь, и вошел господин штаб-врач, по всему видно – оторванный от обеда.

– Привет, Тоот, – брюзгливо сказал он. – В чем дело? Вы, я вижу, живы и здоровы, и это меня утешает… А это что за тип?

– Воспитуемые поймали его в лесу, – объяснил господин ротмистр. – Я подозреваю, что он сумасшедший.

– Симулянт он, а не сумасшедший, – проворчал господин штаб-врач и налил себе воды из графина. – Отправьте его обратно в лес, пусть работает.

– Это не наш, – возразил господин ротмистр. – И мы не знаем, откуда он взялся. Я думаю, что его в свое время захватили выродки, он у них свихнулся и перебежал к нам.

– Правильно, – проворчал господин штаб-врач. – Нужно свихнуться, чтобы перебежать к нам… – Он подошел к задержанному и сразу же полез хватать его за веки. Задержанный жутко осклабился и слегка оттолкнул его. – Но-но! – сказал господин штаб-врач, ловко хватая его за ухо. – Стой, спокойно, ты, жеребец!…

Задержанный подчинился. Господин штаб-врач вывернул ему веки, ощупал, посвистывая, шею и горло, согнул и разогнул ему руку, потом пыхтя наклонился и ударил его под колени, вернулся к графину и выпил еще стакан воды.

– Изжога, – сообщил он.

Гай поглядел на Зефа. Рыжебородый, приставив к ноге свою пушку, стоял в сторонке и с подчеркнутым равнодушием смотрел в стену. Господин штаб-врач напился и снова взялся за психа. Он ощупывал его, обстукивал, заглядывал в зубы, два раза ударил кулаком в живот, потом достал из кармана плоскую коробку, размотал провод, подключился к штепселю и стал прикладывать коробку к разным частям дикарского тела.

– Так, – сказал он, сматывая провод. – И немой, к тому же?…

– Нет, – сказал господин ротмистр. – Он говорит, но на каком-то медвежьем языке, и только иногда употребляет наши слова, да и то сильно искаженные. Нас не понимает. А вот его рисунки.

Господин штаб-врач посмотрел рисунки.

– Так-так-так, – сказал он. – Забавно… – Он выхватил у капрала ручку и быстро нарисовал на бланке кошку, как ее рисуют дети – из палочек и кружочков. – Что ты на это скажешь приятель? – сказал он, протягивая рисунок психу.

Тот, ни секунды не задумываясь, принялся царапать пером, и рядом с кошкой появилось странное, густо заросшее волосами животное с тяжелым неприятным взглядом. Такого животного Гай не знал, но он понял одно: это уже не был детский рисунок. Нарисовано было здорово, просто замечательно. Даже смотреть страшновато. Господин штаб-врач протянул руку за пером, но псих отстранился и нарисовал еще одно животное, совсем уже дикое – с огромными ушами, морщинистой кожей и толстым хвостом на месте носа.

– Прекрасно! – вскричал господин штаб-врач хлопнув себя по бокам.

А псих не унимался. Теперь он рисовал уже не животное, а явно какой-то аппарат, похожий на большую прозрачную мину. Внутри мины он очень ловко изобразил сидящего человечка, постучал по человечку пальцем, а потом тем же пальцем постучал себя по груди и произнес: «Мах-ссим».

– Вот эту штуку он мог видеть у реки, – сказал неслышно подошедший Зеф. – Мы такую сожгли этой ночью. Но вот чудовища эти… – он покачал головой.

Господин штаб-врач словно впервые заметил его.

– А, профессор! – вскричал он преувеличенно радостно. – То-то я смотрю – в канцелярии чем-то воняет. Не будете ли вы так любезны, коллега, произносить ваши мудрые суждения во-он из того угла? Вы меня очень обяжете…

Варибобу захихикал, а господин ротмистр строго сказал:

– Станьте у дверей, Зеф, и не забывайтесь.

– Ну хорошо, – сказал господин штаб-врач. – И что вы думаете с ним делать, Тоот?

– Это зависит от вашего диагноза, Зогу, – ответил господин ротмистр. – Если он симулянт, я передам его в прокуратуру, там разберутся. А если он сумасшедший…

– Он не симулянт, Тоот! – с большим подъемом произнес господин штаб-врач. – Ему совершенно нечего делать в прокуратуре. Но я знаю одно место, где им очень заинтересуются. Где бригадир?

– Бригадир на трассе.

– Впрочем, это не существенно. Вы ведь дежурный, Тоот? Вот и отправьте этого любопытнейшего молодчика по следующему адресу… – господин штаб-врач пристроился на барьере, закрывшись от всех плечами и локтями, и написал что-то на обороте последнего рисунка.

– А что это такое? – спросил господин ротмистр.

– Это? Это одно учреждение, которое будет нам благодарно, Тоот, за вашего психа. Я вам ручаюсь.

Господин ротмистр неуверенно покрутил в пальцах бланк, потом отошел в дальний угол канцелярии и поманил к себе господина штаб-врача. Некоторое время они говорили там вполголоса, так что разобрать можно было только отдельные реплики господина Зогу: «…Департамент Пропаганды… Отправьте с доверенным… Не так уж это и секретно!… Я вам ручаюсь… Прикажете ему забыть… Черт возьми, да сопляк все равно ничего не поймет!…»

– Хорошо, – сказал наконец господин ротмистр. – Пишите сопроводительную бумагу. Капрал Варибобу!

Капрал приподнял зад.

– Проездные документы для рядового гвардии Гаала готовы?

– Так точно.

– Впишите в проездные документы подконвойного Мах-сима. Конвоируется без наручников, разрешен проезд в общем вагоне… Рядовой Гаал!

Гай щелкнул каблуками и вытянулся.

– Слушаю, господин ротмистр!

– Прежде чем явиться на новое место службы в нашей столице, доставите задержанного по адресу, означенному на этом листке. По исполнении приказания листок сдать дежурному офицеру на новом месте службы. Адрес забыть. Это ваше последнее задание, Гаал, и вы конечно выполните его, как подобает молодцу-гвардейцу.

– Будет исполнено! – прокричал Гай, охваченный неописуемым восторгом. Волна радости, гордости, счастья, горячая волна упоения преданностью захлестнула его, подхватила, понесла к небу. О, эти сладостные минуты восторга, незабываемые минуты, сотрясающие все существо, минуты, когда вырастают крылья, минуты ласкового презрения ко всему грубому, материальному, телесному… минуты, когда хочешь огня и приказа, когда жаждешь, чтобы приказ соединил тебя с огнем, швырнул тебя в огонь, на тысячи врагов, на разверстые жерла, навстречу миллионам пуль… и это еще не все, будет еще слаще, восторг ослепит и сожжет… О огонь! О слава! Приказ, приказ! И вот оно, вот оно!… Он встает, этот рослый сильный красавец, гордость бригады, наш капрал Варибобу, как огненный факел, как статуя славы и верности, и он запевает, а мы все подхватим, все как один…

И все пели. Пел блестящий господин ротмистр Тоот, образец гвардейского офицера, образец среди образцов, за которого так хочется сейчас же, под этот марш, отдать жизнь, душу, все… И господин штаб-врач Зогу, образец брата милосердия, грубый, как настоящий солдат, и ласковый как руки матери… И наш капрал Варибобу, до мозга костей наш, старый вояка, ветеран, поседевший в схватках… О как сверкают боевые медали на его потертом заслуженном мундире, для него нет ничего, кроме службы, ничего, кроме служения… Знаете ли вы нас, Неизвестные Отцы наши, поднимите усталые лица и взгляните на нас, ведь вы все видите, так неужели вы не видите, что мы здесь, на далекой жестокой окраине нашей страны с восторгом умрем в муках за счастье родины!…

• Предыдущая
• 6/79
• Следующая