Пропавшая шпага - Галанина Юлия Евгеньевна - Страница 2

• Предыдущая
• 2/27
• Следующая

Пришлось пить и компотик.

– Ну, все, привет! – чмокнув бабушку в щеку, Затычка стремительно вылетел прочь, пока она не вспомнила про какие-нибудь свои печенюшки, которые с утра ждут в духовке и будут невыносимо страдать, если он их не съест.

Срезая путь, Затычка попутными улочками понесся к Цитадели со всей скоростью, на какую был способен.

После бабушкиного обеда и быстрого бега он очень скоро почувствовал боль в правом боку и, добежав только до Спокойной Улицы, где жил Учитель Лабео, был вынужден пойти пешком.

Тут-то его и поймала тетушка Гирошима, соседка Учителя Лабео, которая, сложив руки на груди, стояла в дверях дома.

– А, Закорючка, здравствуй! – радостно сказала она. – Как хорошо, что ты мне попался. Ты-то мне и нужен.

Тетушка Гирошима была лучшей травницей в Городе, она лечила людей и лечила так успешно, что ее имя знали во всем Союзе Королевств.

Ну и помимо этого, язык у нее был очень острый, а нрав решительный…

– Я – Затычка, тетушка Гирошима, – сказал Затычка, понимая, что влип. – Спешу я…

– А я что сказала, конечно, Затычка. Пойдем, это ненадолго! – подхватила его за рукав тетушка Гирошима.

Затычка только вздохнул. А куда деваться? Вид у тетушки Гирошимы был такой, что она и Короля бы запрягла для своих нужд, проходи он ненароком мимо.

И сколько не объяснял бы ей Король, что торопится на войну и отвлечься не может, все равно бы заставила сделать по-своему.

– А что случилось? – спросил он, поднимаясь вместе с тетушкой на второй этаж.

– Да понимаешь, нужен кто-то шустрый, чтобы на чердак мне слазил. Там больно дверь узкая, не прохожу я, и вход старой рухлядью загроможден. Я бы Учителя Лабео попросила, да он в вашем прошлогоднем путешествии спину застудил, вот и сейчас его опять прихватило, не согнуться, ни разогнуться не может.

А на чердаке какой-то шум третью ночь стоит, словно там приведения на танцы собрались. А я не могу спать, когда у меня над головой нечисть отплясывает! – тетушка Гирошима привела его к чердачной лестнице. – Ты уж слазь, милый, посмотри, что там твориться.

Затычка стал осторожно подниматься по узкой скрипучей лестнице.

Да, тетушка Гирошима со своими юбками и оборками здесь бы застряла. Пришлось бы ее водой обливать, чтобы обратно вытащить.

На самом чердаке было тихо и пыльно. И как-то умиротворенно.

Что там только не стояло! Какие-то шкафы, столы и развалившиеся от времени сундуки! Горы вообще непонятных вещей…

В одном месте Затычка даже протер глаза – ему показалось, что там притаилась, заваленная рухлядью, самая настоящая действующая баллиста.

Приведений, да еще собирающихся для танцев, что-то не наблюдалось.

Внезапно из дальнего угла вылетела какая-то тень и начала метаться под высокой крышей чердака.

Сначала Затычка даже присел от страха, а потом все понял и рассмеялся.

На чердаке дома, где верхний этаж занимали Учитель Лабео с одной стороны и тетушка Гирошима с другой, поселилась сова. Настоящая пушистая красавица сова. Днем она, видно, дремала под крышей, а ночью вылетала на охоту. Но что-то случилось с чердачным окном и сова оказалась запертой в ловушку. Вот она и металась по ночам, голодная, испуганная и ничего не понимающая.

Забравшись на стол, а с него на кособокий шкаф, Затычка дотянулся до широкой поперечной балки, соединяющей стропила крыши, и положил на нее бабушкину котлету, чтобы сова смогла подкрепиться.

А сам спрыгнул вниз, подняв облако пыли, и пошел смотреть, что с окном.

Как он и думал, окно оказалось плотно закрытым. Раньше оно было заботливо распахнуто настежь, чтобы сова могла влетать и улетать когда ей вздумается, и зацеплено за проволочный крючок.

Но дувшие в это время года весенние ветры несколько дней назад превратились в настоящий ураган, который засвистел разбойничьим посвистом над Акватикой.

От его напора стонали и плакали флюгера на всех крышах Акватики.

Ветер вырвал крючок из стены и с силой захлопнул чердачное окно. За окном, видимо, следил Учитель Лабео, но он слег с приступом боли в спине и подняться на чердак не мог, а тетушка Гирошима решила, что на чердаке завелись шумные привидения.

Затычка вновь распахнул окно, укрепил его так, чтобы оно держало сильный ветер и пошел обратно к выходу.

Голодная сова увидела его подарок, села на балку и с удовольствием принялась уплетать котлету.

Но Затычку она все равно боялась и когда он отошел от окна, испуганно взмахнула крыльями. Недоеденный кусок котлеты шмякнулся вниз.

– Растяпа, вот ты кто! – сказал ей Затычка и полез искать остаток котлеты.

Оказывается, он очень ловко приземлился в раскрытый старый сундук.

Сундук был пустой. Там, кроме упавшей котлеты лежала только расколотая стеклянная чернильница и толстая запыленная книга.

Затычка из любопытства достал ее и сдул с обложки пыль.

Заглавие у книги было витиеватым и затейливым:

– Если это краткое пособие, то каких же размеров тогда полное? – покачал головой Затычка, взвесив на руке увесистый том.

Он вдруг вспомнил вчерашний конкурс вагантов и в груди его что-то сладко заныло… Кажется, он набрел на настоящее сокровище, ведущее к славе.

Положив обратно на балку остатки котлеты, Затычка подхватил книгу и вышел.

– Тетушка Гирошима, можно я это возьму на время почитать? – спросил он, отряхиваясь от пыли.

Тетушка Гирошима глянула на книгу и милостиво кивнула:

– Да хоть насовсем забирай. Это не мое, а Учителя Лабео.

– Ой, ну как же я могу? – испугался Затычка.

– Да бери, бери! – махнула рукой тетушка Гирошима. – Я ему скажу, что так расплатилась с тобой за избавление нашего дома от танцкласса над головой. Уж если эта книга на чердаке валяется, значит она Учителю Лабео не нужна, поверь мне, я с ним рядом не один десяток лет живу. То, что ему нужно, он в старом сундуке никогда не оставит. Так что бери смело, раз приглянулась! Ну что, теперь я могу спать спокойно? Бухать в глухой барабан и взбивать босыми пятками чердачную пыль приведения не будут?

– Не будут, – улыбнулся Затычка. – Если не будет сильного ветра. Тогда зовите сразу меня и я с ними разберусь.

– Вот и ладненько! – обрадовалась тетушка Гирошима. – Пойду прилягу, намаялась я за эти три ночи.

В Королевские Конюшни Затычка уже не пошел.

У него и из головы-то вылетело, что он куда-то спешил. Сейчас он торопился унести домой найденное сокровище и там хорошенько рассмотреть.

Прохожие с удивлением смотрели на его полосатое от пота и пыли лицо, на громадную, прижатую к груди книгу.

Затычка всего этого не замечал.

Он летел домой, в пятках у него что-то нетерпеливо щекоталось и словно кто-то вкрадчиво шептал ему в ухо: “Слава, слава, слава…”

• Предыдущая
• 2/27
• Следующая