Пропавшая шпага - Галанина Юлия Евгеньевна - Страница 13

• Предыдущая
• 13/27
• Следующая

– Вонь, она и есть вонь, – сказал он. – Сколько же не мыться надо, что бы так благоухать? Пошли.

Они опять пошли к дому Учителя Лабео: ведь раненого сторожа меченосцы отнесли к тетушке Гирошиме.

И вот тут-то их ждал сюрприз: около лестницы, ведущей на чердак, валялся лист из стопки, кинутой сюда впопыхах Затычкой и на листе хорошо отпечатался грязный след чей-то ноги.

Данюшки кинулись на чердак, но, разумеется, там давным-давно никого не было. Кроме уже знакомого им запаха.

– Ну и дураки же мы! – в сердцах сказал Затычка. – Бегаем по улице туда-сюда, гадаем, где они от патрулей укрыться могли, а они просто-напросто проследили, куда я побежал, и пока мы с тетушкой Гирошимой и Учителем Лабео спешили к Собранию Древностей, спокойно укрылись на чердаке. А утром ушли. Вот и гадай теперь, куда! Получается, мы преспокойненько спали, а они у нас над головой сидели.

– Это кто там буянит? – вдруг раздался снизу грозный голос тетушки Гирошимы. – Сейчас швабру возьму!

– Это мы, госпожа Гирошима, – успокоил ее Шустрик, первым спускаясь на лестничную площадку. – Швабру-то раньше надо было брать: оказывается на Вашем чердаке те грабители и спрятались, пока Вас не было.

– Ну ты посмотри! – всплеснула руками тетушка Гирошима. – Словно медом нам чердак намазали! То тут призраки по ночам скачут, то воры прячутся. Ай, попались бы они мне, я бы им все косточки переломала! И лечить бы не стала! А если и стала бы, то только слабительным!

– Госпожа Гирошима, можно мы со сторожем поговорим? – спросил Полосатик. – Он уже пришел в себя?

– Можно, – разрешила тетушка Гирошима. – Скоро повозка должна подъехать, в Госпиталь Цитадели его забрать, а пока не подъехала – говорите.

– Очень хорошо! – обрадовались данюшки.

Перебинтованный сторож лежал в приемной тетушки Гирошимы, где она обычно принимала больных и увечных.

Увидев данюшек, он слабо улыбнулся:

– Так это вы, ребята, подоспели ночью? Тетушка Гирошима мне рассказала. Спасибо, что прибежали.

– Поздно мы прибежали, – вздохнул Полосатик. – Грабители уже тю-тю. Вы заметили, сколько их было?

– Да, похоже, трое, – задумался сторож. – А может двое… Нет, трое. Если не двое… Трое.

– А вспомнить их можете?

– Нет, ребята, – вздохнул сторож. – Из темноты появились темные личности и шарахнули меня какой-то черной загогулиной.

– А как же вы тогда смогли закричать? – тут же спросил Затычка. – Если они Вас моментально вырубили?

– А кричать я заранее начал, – гордо сказал сторож. – На всякий случай.

– Ну хоть что-нибудь запомнилось? – вздохнув, спросил Шустрик. – Может, что-нибудь в глаза бросилось?

– Воняло от одного из них, как от помойки, – вспомнил сторож. – Может и от всех, но от этого – он меня ударил – точно. Словно он с рождения не мылся.

Больше ничего сторож припомнить не мог, как они с ним не бились.

Подъехала повозка и сторожа увезли в Госпиталь.

Данюшки поплелись домой.

Их расследование зашло в тупик.

Отец Полосатика прибежал только вечером.

– В Ньямаголе задержали, – объяснил он. – Я думал, только полуфинал пропустил, а оказывается, у вас тут новости похлеще. Рассказывай.

Полосатик рассказал обо всем. И о том, как прошел полуфинальный бой, и о краже в Собрании Древностей, и об их попытках найти грабителей. Только о Затычкиной поэме не сказал ни слова.

– Да, получается, больше всех пострадал Забияка, – сказал, выслушав Полосатика, его отец.

Утром была школа.

Новостей о пропавшем оружии не было.

В Восточных, Западных и Южных Воротах по-прежнему проверяли всех входящих и выходящих.

По Городу уже развешали новые афиши, где сообщалось, что финал Большого Весеннего Турнира переносится на неделю.

Мастер Халиб с внуком опять заперлись в своей мастерской – они срочно ковали новую цепь победителю.

После школы данюшки первым делом побежали к Забияке.

В зале Бета Спленденс Забияка тренировался с новой шпагой. Лицо у него было мрачным, но решительным.

Они не стали его отвлекать и пошли к гостинице, где остановился Северный Ветер, чтобы посмотреть и на него.

Северный Ветер, как и в первый раз, обедал.

Вид у него был по-прежнему непроницаемым. Ни радости, ни печали, ни разочарования, ни огорчения. Ничего.

Данюшки посмотрели, как он жует, и побрели прочь.

– Ты веришь в совпадения? – спросил Затычка Полосатика. – Я нет.

– Хочешь сказать, кажа была не случайной? – уточнил Полосатик.

– Хочу.

– Тогда думай, кому она выгодна. Кому мешал Весенний Турнир?

– Обществу Любителей Певчих Канареек, – сказал Затычка. – У них состязание кенаров тоже через неделю, а все зрители на финале будут. Вот им и обидно.

Шустрик постучал себя по голове.

– Ты думай, что говоришь! Если бы не кража, турнир состоялся бы послезавтра, и никаким любителям канареек он бы не помешал.

– Тогда не знаю. Может быть в Акватике завелось Тайное Общество Ненавистников Большого Турнира? Вот они и пакостят, как могут? А?

– Я не знаю, – честно сказал Шустрик.

– Тогда давайте тянуть ниточку с другого конца, – предложил Полосатик. – Будем искать запах, который ты унюхал.

– Нюхать каждого прохожего? Хорошее занятие. Развивает терпение.

– Почему прохожего?

– А кого?

– Меченосец сказал, что пахнет притоном.

– А ты, Полосатый, знаешь какие-нибудь притоны? – удивился Затычка. – Я так нет.

– И я не знаю, – признался Шустрик.

– Будем нюхать не в притонах, в обычных кабачках и трактирчиках, – предложил Полосатик. – Какая разница?

– Нам и там по шее накостыляют, – жизнерадостно заявил Затычка. – Скажут: чего разнюхались? – И по шее!

– А мы скажем, что ищем одного моряка, который может у них быть. Моряки обожают в кабаках сидеть. Он с твоей бабушкой в одном классе в детстве учился и она его на улице случайно встретила. Сначала не узнала, а потом узнала, но он уже исчез. Вот мы по ее просьбе и ищем. А Шустрый в это время будет незаметно нюхать, – сказал Полосатик.

– Ну разве что так… – с сомнением протянул Затычка. – Ради бабушки я могу.

И они пошли в долгий поход по заведениям Акватики, начиная от самых чистеньких ресторанчиков в центре, кончая грязными кабачками на окраинах.

Пахло везде по-разному, но ничего похожего на тот запах не попадалось.

– Все, я больше не могу! – взмолился вечером Шустрик. – Идем домой, у меня нос уже распух. Да и уроки делать надо.

– Осталось пять дней до турнира, – загнул пять пальцев на руке Затычка и поднес кулак к лицу Шустрика. – Пять. Объясни это своему носу.

Пошел третий день после кражи.

Данюшки упорно продолжали свои поиски.

Упорство ни к чему не привело: в Акватике они ничего не нашли.

– Значит, нам остались только предместья, – радостно сообщил друзьям Затычка. – Это же мелочи…

Они вышли через Южные Ворота.

– И все-таки, кажется мне, что эта кража не случайна, – задумчиво сказал Полосатик, когда они шагали дорогой по направлению к пристани. – Почему они украли именно цепь и шпаги?

– Потому что другого не успели, тебе же объясняли, – сказал Затычка.

– Неправда. Там при любой спешке можно было ценных вещей нахватать. Руку протяни – шляпа Забияки лежит. А там рубину на пряжке, которой перо к тулье пристегнуто, цены нет. Его Забияке в прошлом году после турнира аквилонские купцы подарили. Рубин воры не взяли.

– Значит, побоялись. Камень заметный, попробуй, продай! А цепь можно на кусочки разобрать и реализовать по частям, – предположил Затычка.

– И шпаги по кусочкам? – поинтересовался Полосатик.

– Шпаги продать любителям. Знаешь, сколько какой-нибудь чокнутый болельщик из Ньямагола за шпагу Забияки отвалит? Он ее и не покажет никому, будет над ней трястись и смотреть каждую ночь при свече в темном погребе.

• Предыдущая
• 13/27
• Следующая