Лиса, цветы и красота - Щерба Наталья Васильевна - Страница 1

• 1/3
• Следующая

Дразнит запах цветов из княжеского сада. Крадутся сквозь щели в тонких чердачных половицах звуки чужого веселья. Наступил вечер – и просачиваются через тесные оконца густые синие сумерки, и обволакивают затаившуюся в тени балок тоненькую фигурку.

Нет, Эрик не придёт. У него гости, подарки, веселье… У него богатые родители, большой дом и очень-очень счастливое будущее. Ну почему она так бедна?!

…Бежать! И бежать быстро! Чуют по ветру, ходят и водят из стороны в сторону чуткие собачьи носы, взрывается фонтанами рыхлая земля под сильными лапами… Торжествующий лай, возвещающий о скором её поражении, режет мохнатые лисьи уши.

Что ж ты дала обмануть себя, лиса?

Тихо. Но вот предупреждающе скрипнула лестница и показалась в квадратном проёме пола высокая дрожащая лучина, а за ней – знакомая кучерявая голова.

Эрик!

И будто бы стало теплее и светлее на маленьком чердаке, словно мальчишка принёс с собой кусочек солнышка. Разом исчезла обида, пропала злость, затаилась униженно гордость. Её сердце забилось быстрее, купаясь в этом новом, ранее не испытанном, неизвестном, но таком сладком и остром чувстве.

– Зря ты не пришла, Лиса, – прошептал мальчишка, усаживаясь перед ней на колени. В его голосе прозвучало искреннее сожаление. – Всех слуг в зал пускают! Гости напились, и мама с папой, – он хихикнул. – С кухни повара пришли поглазеть, даже прачки припёрлись. И Йожет-садовник, ну, отец твой заходил – искал тебя… А я тебе поесть принёс.

И Эрик вытащил из бумажного свёртка куриную ногу.

Девчонка обиженно надула губки и отвернулась.

– Я не хочу, – буркнула.

– Да почему? – в голосе мальчишки послышалось лёгкое раздражение. Видно, не так он рисовал себе их встречу.

Но всё же не захотел сдаваться.

– Ну, уж от этого ты не откажешься, – и он вытянул из-за пазухи парчового, расшитого золотом жилета, плитку шоколада. Не сводя с подружки глаз, развернул хрустящую бумагу, откусил немножко и протянул ей.

Лиса растерянно улыбнулась. Восхищённо придвинулась, встала на колени и осторожно откусила кусочек одними губами, словно зверёк, ласково кормящийся с хозяйской руки. А потом ещё и ещё, и ела медленно, закрыв от наслаждения глаза. У мальчишки участилось дыхание.

– Правда, очень вкусно? – произнёс он хрипло. – Моя мама обожает шоколад. А папа говорит, что это слишком дорогое лакомство даже для богатых… Если бы ты пришла на бал, я бы стащил для тебя ещё больше…

Девчонка засопела. Как объяснить, что не хочет она видеть, как веселятся и танцуют господа князья, как кружатся вокруг её друга детства девчонки в красивых бальных платьях, в сверкающих позолоченных туфельках, с бархатными веерами, с мерцающими ожерельями на белых чистых шейках. А Лиса должна, наблюдая чужое великолепие, стоять в углу вот в этом простом батистовом платье без кружев, в тонком корсетике из грубой чёрной ткани, где на спине уже имеется заплатка… Нет, не поймёт он.

Но он понял.

– Лиса, ты дурочка, – прошептал мальчишка и вдруг придвинулся близко-близко. – Лиса, ты самая красивая девчонка на сто километров вокруг. И ты мне так нравишься, солнышко…

Он вдруг стал очень смелым: схватил её за руки и медленно, но настойчиво потянул вниз, так, что её красивые рыжие волосы разметались по пыльным доскам, а широкий вырез платья предательски сполз, обнажая круглое нежное плечико. Эрик шумно вздохнул и поцеловал его, а после белую шейку, маленькое розовое ушко… щёку… Добрался до тревожных полураскрытых губ, измазанных шоколадом и приник к ним, одновременно пытаясь освободить второе плечико от ненужного платья, чтобы почувствовать, наконец, девичью грудь, о которой он так мечтал, прильнуть к остреньким розовым соскам, осязать их кожей…

Она надолго запомнит этот поцелуй: нежный, смелый и долгий, с привкусом шоколада.

Лиса удивлённо отдалась его ласкам, ведь она так мечтала об этом, видела что-то подобное в снах… Не понимая, почему, сама выгнулась, обхватив его бёдра коленями, позволила целовать грудь, запрокидывая голову, щекотала ногтиками ему затылок, сдерживая рвущийся на свободу несмелый стон… вдыхала острый запах нового и неизвестного, понимая, что возможно, именно сейчас уходит детство, простые беззаботные игры в саду… Да, он ей никогда не будет принадлежать, но сегодня…

Вот как это было.

…Дыхание сбилось, сердчишко грозило выпрыгнуть из тесной звериной груди. Она не может больше, не сможет! Скорее, скорее совершить превращение, но где? Когда?! Совсем уже близко погоня: того и гляди, вопьются в мягкую лисью плоть страшные собачьи зубы… Совсем, совсем пропала ты, лиса…

Лиса злилась.

Давила душистые, пышно цветущие головки безжалостно, одну за другой. Цветы съёживались и жухли, гибли, рассеивая тонкий сухой аромат, повинуясь жестокой человеческой руке. Да, она злая, очень злая!

После той благоухающей ночи Эрик ни разу не заговорил с ней, не приблизился. Его мать, госпожа княгиня, была очень зла, когда откуда-то узнала про ночь на чердаке. И запретила Лисе появляться в господском доме. Её отца, садовника Йожета, жестоко высекли, и он провёл в постели целую неделю. А как только поправился – сам высек Лису, приговаривая, что она пошла в мать. Их переселили в старый домик на опушке возле самого хозяйского леса, и отцу теперь приходилось долго добираться через две деревни, чтобы и дальше ухаживать за барскими цветами, хотя жалование ему уменьшили в два раза. Вскоре он серьёзно заболел.

А через месяц, лунной августовской ночью, в окно её комнатки постучался Мирк – старший брат Эрика, и долго умолял о свидании.

Всё просил, что хочет лишь взглянуть на родинку в виде полумесяца на её прелестной левой груди и готов заплатить за это даже деньги… Или шоколад.

Лиса горько плакала в ту ночь. Сидела перед зеркалом, скручивала кольцами рыжие пряди волос, долго и придирчиво рассматривала собственное тело.

Даже несмотря на синяки, покрывшие худенькую гибкую спину, она красива. Но что с того, если она так бедна?! Лиса не хочет больше так жить. Не хочет завидовать. Не хочет терпеть насмешки и обидные предложения. Просто не хочет быть бедной.

А Мирк приходил теперь каждую ночь, и в его ласковом вкрадчивом голосе всё чаще проскальзывала угроза. Если она не переспит с ним, он всем скажет, что Лиса – шлюха, а после придёт и возьмёт её силой. И ничего ему за это не будет, потому что она – бедная и за неё некому заступиться, кроме старого больного отца…

А вскоре садовник Йожет умер. Княгиня отказалась принять Лису в дом, а больше работы для женских рук поблизости не было, кроме как в грязном и вонючем деревенском трактире.

Лиса отдалась Мирку за деньги. Он стал приходить в маленький домик на опушке почти каждую ночь. После этих встреч она долго плавала в чистом лесном озере и купание на время помогало забыть грубые, неприятные ласки.

А вчера вдруг пришёл Эрик. Долго мялся на пороге, не решаясь постучаться. Лиса, не веря собственным глазам, вышла на порог как вдруг увидела в его руках шоколад и всё поняла. Она с силой оттолкнула его с крыльца и захлопнула перед ним дверь.

Где же ты, спасительный поворот? Помоги лисе спрятаться… Хоть бы норку, хоть бы лазеечку, чтобы затаиться и переждать опасность. Но нет, надо бежать дальше и бежать быстро. Иначе догонят большие злые псы и разорвут в клочья красивую рыжую шёрстку…

И ещё один цветок рассыпался лепестками. Девчонка схватила стебель, вырвала с корнем и вцепилась в него зубами, стремясь раскусить мягкую плоть. Она будет мучить его, мучить! Измочалит бедное растение, чтобы оно тоже страдало. Вон там горят окна его комнаты… куда Лиса так часто залазила поболтать при свете одной свечи, помечтать и полюбоваться звёздами… А теперь она ненавидит его! Предатель…

• 1/3
• Следующая