Кошки бродят по ночам - Гарднер Эрл Стенли - Страница 9
- Предыдущая
- 9/46
- Следующая
Нанли откашлялся.
– Миссис Кул, я не буду ходить вокруг да около, а прямо выложу на стол свои карты.
– Валяйте, – сказала Берта. – Хождения вокруг да около в данном случае ни к чему не приведут.
– Когда вы обращались ко мне со своим предложением, я подумал, что это была шутка. Я собирался уже сказать вам, чтобы вы не утруждали себя.
– У-гу, – протянула Берта и затем прибавила: – Я знаю.
– Но ситуация изменилась. Так вышло, что я узнал об одном деле, вложив средства в которое я смогу получить вчетверо больше.
– Понятно.
– Конечно, вы можете оказаться всего лишь... спекулянтом, который скупает судебные дела и сидит на них, и вы можете быть подставным лицом Эверетта Белдера.
– Разве мы еще не закончили это обсуждение? – спросила Берта.
– Полагаю, что закончили. Перехожу прямо к делу. Если у вас будут две с половиной тысячи долларов в виде кассового чека или чека с доверенностью на мое имя, который я смогу получить сегодня не позднее четырех часов, то я передаю вам это судебное дело.
– Понятно.
– Но это должно быть к четырем часам дня и сегодня. Вы меня поняли?
– Да.
– Стимулом для принятия вашего смехотворного предложения, содержащего такую ничтожную сумму, послужила крайняя необходимость. Это единственная причина, по которой я его принимаю. Если у меня к четырем часам не будет денег, ничего хорошего это мне не принесет.
– Понятно.
– Я могу рассчитывать на то, что эти деньги будут у меня к четырем часам?
Берта колебалась какое-то мгновение. Она поглядела на взволнованное лицо Белдера и сказала в телефонную трубку:
– Это слишком быстро. Не можете ли вы дать мне немного больше времени?
– Миссис Кул, вы вели себя так, будто располагаете нужной суммой наличных. Вы буквально потрясли этой пачкой у меня перед лицом. Я хочу, чтобы деньги были у меня сегодня к четырем часам, или дело закончится. После четырех я не дам за него и одного цента. Четыре часа – это крайний срок. Одна минута пятого будет уже слишком поздно. Ну, а теперь я хочу, знать: получу я эти деньги или нет?
– Получите. Где вас найти?
– Я буду у себя в офисе.
– Мой адвокат составит документы о передаче дела. Я не хочу верить словам и уклоняться от этого.
– Что вы подразумеваете под словом «это»? – подозрительно спросил Нанли.
– Все вместе, – ответила Берта.
Нанли засмеялся:
– Думаю, что все в порядке, миссис Кул. Я хочу получить деньги как можно скорее. Если вы сможете передать мне их через полчаса, это будет изумительно, но четыре часа – крайний срок.
– Я поняла.
– Рад, что вы поняли. Теперь скажите, во сколько вы сможете доставить мне деньги?
– Три пятьдесят девять, – сказала Берта и повесила трубку.
– Он возьмет их? – спросил Белдер.
– Он чувствует к ним непреодолимое влечение. У него сбой в работе. Это хорошо. Сначала притворялся, что у него есть какое-то дело, в которое он может вложить капитал. Старый трюк. Ему нужно получить двадцать пять сотен долларов в виде кассового чека или в виде доверенности, ему безразлично, в какой форме.
Белдер вскочил со стула и изо всех сил стиснул плечо Берты.
– Миссис Кул, вы молодчина! Вы устроили это дело! Не знаю, как у меня появилась мысль, что вы сможете это сделать. Черт меня побери, если бы вы только могли себе представить...
– Подождите минутку. Здесь есть контрольный срок, окончательный и бесповоротный – четыре часа дня. Одна минута пятого – это уже поздно. Как бы то ни было, он так сказал.
Белдер протрезвел:
– Возможно, это правда. Он погряз в ценных бумагах, и ему самому назначили крайний срок. Видимо, к этому времени он выйдет с кем-то на связь, чтобы избежать тюрьмы... Это означает, что мне надо работать быстрее.
– Полагаю, что кассовый чек будет самым лучшим вариантом. Это сбережет ваши деньги, которые бы вы затратили на перевод средств на мой счет, и избавит от необходимости засвидетельствования моего чека.
Белдер поглядел на часы.
– Нам надо связаться с моей женой, – сказал он.
– Вы не можете сделать все это без нее?
– Конечно нет.
– Возможно, будет сложно просить ее заняться этим после письма, – заметила Берта.
Белдер в ответ только засмеялся:
– Это не касается моих с ней деловых отношений. Она будет придираться ко мне несколько недель подряд по поводу моих вымышленных похождений с горничной, но подпишет чек в течение пяти минут после того, как я скажу ей об этом. В конце концов, миссис Кул, это мои деньги.
– Были вашими, – сухо отозвалась Берта.
Белдер улыбнулся широко и снисходительно:
– Даже если бы она была больна, как старый дядюшка-подагрик, она все равно избавилась бы от этой тяжбы по поводу двадцати тысяч долларов, заплатив всего две с половиной тысячи.
– Вы на удивление прекрасно понимаете ситуацию, – похвалила его Берта.
– Я это знаю, – ответил он, хмуро глядя на часы. – Она вот-вот должна вернуться домой, даже если и встречается с автором этого письма. Хотя в этом могут быть и минусы. Они говорили, а потом могли отправиться пообедать... Господи, миссис Кул, если бы вы только не потеряли ее из виду!
– А вы не можете пойти к своему банкиру, – начала Берта, – объяснить ему обстоятельства, сказать, что вы были обвиняемой стороной, и чтобы избавиться от этого...
– Абсолютно никаких шансов, – прервал ее Белдер. – Чтобы покончить с этой тяжбой, я должен был перевести все на имя моей жены. Я не могу взять ни цента до тех пор, пока она сама мне не даст. У меня даже нет достаточных доходов, чтобы оплачивать содержание офиса. Я составил завещание, и это было хорошим делом, а потом, когда пришли тяжелые времена, я заполз в нору и замуровал за собой отверстие. Это идеальное положение для того, чтобы покончить с тяжбой, но оно ужасно, если ты хочешь оттуда выбраться, а сам не в силах взять денег... Нет, мне нужна Мейбл. Если ее нет дома, то она может пойти обедать в одно из четырех или пяти мест. Полагаю, единственное, что я могу сделать, – это все их проверить.
– Хотите, чтобы я пошла с вами?
– Да. Когда мы получим чек, это сэкономит время... Нет, подождите минутку, нельзя же сбрасывать со счетов это проклятое письмо. Если я найду жену, а вы будете со мной... О, проклятие! Почему им понадобилось выбрать именно этот момент, чтобы написать грязное письмо?
Берта Кул встала.
– Я буду ждать в своем офисе. Вы можете позвонить мне, как только все будет улажено.
Лицо Белдера снова озарилось.
– Черт возьми, миссис Кул, это просто великолепно. Я пришел к вам по счастливому наитию. – Он пересек кабинет и открыл дверь в приемную. – Чувствую, что никогда не смогу расплатиться с вами...
Дверь, ведущая в коридор, отворилась. В офис с величественным видом ворвались две женщины.
Радушный крик Белдера таил в себе позорную неискреннюю нотку.
– Тереза! – воскликнул он. – И Карлотта! Я рад вам везде, куда бы вы ни заглянули. Я не мог прервать совещание, чтобы поговорить с вами по телефону... Прошу простить меня, – мимоходом сказал он Берте Кул.
– Конечно, – с убийственной формальностью парировала Берта.
Миссис Голдринг оглядела Берту с ног до головы. Ее глаза на мгновение задержались на ее талии.
– Тереза, вы выглядите просто изумительно, – сказал Белдер. – Вы смотритесь как сестра Карлотты. – И прибавил с поспешностью человека, пытающегося исправить допущенную ошибку: – И сама Карлотта выглядит потрясающе. Лучше, чем мне когда-либо приходилось ее видеть. Я говорю это целую неделю, не правда ли, Карлотта?
У Карлотты было скучающее выражение лица. Миссис Голдринг, хотя и была крайне раздражена, все же одарила Белдера притворной улыбкой:
– Вы так думаете, Эверетт, или так говорите?
– Нет, Тереза, я действительно имел это в виду. Прохожий, встретив вас на улице, мог бы, конечно, принять вас за... У него никогда даже мысли не возникнет, что вы и Карлотта – мать и дочь.
– Вы же знаете, что мы не мать и дочь, – ядовитым тоном вставила Карлотта.
- Предыдущая
- 9/46
- Следующая
