Дело смеющейся гориллы - Гарднер Эрл Стенли - Страница 5
- Предыдущая
- 5/52
- Следующая
– Вы же сами велели читать между строк, – улыбнулась Делла Стрит. – То, что она была влюблена, совершенно очевидно по ее манере вести дневник, по общему настроению. У нее было достаточно свободного времени, чтобы вздыхать при луне.
– Но она не доверяла своих вздохов бумаге, – заметил Мейсон.
– Как все юристы, вы – сухарь и видите только то, что написано прямым текстом. Наверное, у Элен Кадмус были причины не откровенничать даже в дневнике, но свое настроение скрыть невозможно. Только влюбленные могут так описывать красоты природы, восхищаться тем, как прекрасна весна, вливающая новые соки и жизненные силы как в растения, так и в сердца людей.
– Делла, тебе следовало стать поэтом.
– Я просто пытаюсь мыслить логически.
– А сама ты, часом, не ведешь дневник?
Делла густо покраснела и поспешила перевести разговор на другую тему:
– Кроме того, Элен ненавидела Натана Фейллона.
– А ты думаешь, кто-нибудь его любит? – усмехнулся адвокат.
– Сам Натан Фейллон.
Мейсон откинулся в кресле и расхохотался.
– Элен любила животных, – продолжала Делла, – и сильно привязалась к обезьяне по кличке Пит. Ее возмущали эксперименты, проводимые Бенджамином Эддиксом над животными.
– Насколько я понял, – задумчиво прищурился Мейсон, – эксперименты в зверинце Эддикса велись на высоком научном уровне: воздействуя на нервную систему человекообразных обезьян, он пытался подвергнуть их гипнозу. Он полагал, что человек не может быть погруженным в столь глубокий транс, чтобы нарушить свои моральные установки, но предположил, что огромную обезьяну можно под воздействием гипноза заставить совершить что угодно, вплоть до убийства человека. Будь я проклят, если понимаю, что Эддикс хотел этим доказать. Не зря Элен проявляла такой жгучий интерес к его прошлому, наверняка там скрывается какая-то тайна. Подозреваю, что он совершил преступление и чувствовал, что сделал это, находясь под гипнозом.
– Да, тяжело ей было работать секретаршей в такой кошмарной обстановке, – заметила Делла. – Никакое богатство и поиски научной истины не могут оправдать жестокого обращения с животными.
– Очевидно, – кивнул Мейсон, – Элен Кадмус поначалу испытывала подобные чувства. Но потом ее взгляды постепенно изменились, и она стала с большим уважением относиться к Эддиксу, догадываясь, что за его экспериментами стоит что-то очень важное. Возможно даже, она докопалась до истины, раз тайна перестала ее волновать.
– И поэтому ее убили, – предположила Делла Стрит.
– Это только догадки, Делла, – возразил адвокат. – Нет никаких доказательств.
– Но я всем сердцем чувствую, что такая жизнерадостная и сильная девушка, как Элен Кадмус, не могла пойти на самоубийство.
– В том дневнике, который читал я, – сказал Мейсон, – есть одна деталь, которая меня весьма заинтриговала.
– Какая именно?
– Эта обезьяна, Пит, которую Элен так любила, повадилась таскать ее безделушки, которыми, по мнению Пита, она восхищалась: пудреницу, губную помаду, серьги. Пит хватал все подряд и куда-то прятал. Насколько я понял, Элен подозревала, что тайником Пита была огромная греческая ваза в вестибюле особняка Эддикса. Знаешь, Делла, мне не дает покоя одна мысль. Ты не помнишь, кто представляет Джозефину Кэмптон на процессе против Эддикса?
– Одну минутку, шеф, мне надо посмотреть в картотеке, – сказала Делла и оставила Мейсона одного. Через какое-то время она вернулась с листком бумаги, на котором было напечатано: «Джеймс Этна, адвокатская контора „Этна, Этна и Дуглас“».
– Боюсь, шеф, я допустила ошибку, – сказала Делла, протягивая листок Мейсону.
– Что ты имеешь в виду?
– Телефон в приемной звонил так настойчиво, что я не выдержала и сняла трубку, чтобы сказать, что рабочий день давно закончился и в конторе никого нет. Выяснилось, что со мной разговаривает некий Мортимер Эрши, менеджер Бенджамина Эддикса. Он очень настаивал на вашей встрече с мистером Эддиксом.
– Что ты ему сказала? – поинтересовался Мейсон.
– Я заявила, что должна связаться с вами, выяснить, какие встречи намечены на завтра, и уточнить подходящее время для визита мистера Эддикса. Тогда Эрши сообщил, что мистер Эддикс ранен и не может появиться в твоем офисе.
– Ранен? – поднял бровь Мейсон.
– Он так сказал.
– Он сообщил еще какие-нибудь подробности?
– Нет. Сказал, что мистер Эддикс не может появиться у вас в офисе, но настаивает на вашей встрече. По его словам, это в ваших же интересах, шеф. Я взяла его номер телефона, пообещав связаться с вами и перезвонить ему.
– Знаешь что, – задумчиво произнес Мейсон, – позвони-ка в контору «Этна, Этна и Дуглас».
– В это время там уже никого нет, – возразила Делла.
– Кто-то из компаньонов мог засидеться допоздна. В конце концов, мы-то в этот час на рабочем месте!
– Вряд ли найдется еще один такой же сумасшедший адвокат, – заявила Делла Стрит, но сняла трубку телефона и набрала соответствующий номер. Видно, на том конце провода кто-то ответил, и она сказала: – Вас беспокоят из конторы адвоката Перри Мейсона, простите, кто у телефона? Да, да, адвокат Перри Мейсон. Мне нужен мистер Джеймс Этна… О, это вы? Прошу прощения за столь поздний звонок, но мистер Мейсон срочно хочет с вами поговорить, не вешайте, пожалуйста, трубку. – Она переключила линию на телефон Мейсона и сообщила: – Он тоже сова. Такой же трудоголик, как вы.
Мейсон взял трубку:
– Алло, говорит Перри Мейсон. Я разговариваю с Джеймсом Этной?
– Да, я слушаю вас.
– Вы адвокат Джозефины Кэмптон в деле против Бенджамина Эддикса?
– Да, сэр. Совершенно верно.
– Это дело меня заинтересовало, – сообщил Мейсон.
– Кого вы представляете, мистер Мейсон? – настороженно спросили на том конце провода.
– Никого. Я просто заинтересовался этим делом.
– Я работаю над этим делом уже неделю и полагаю, что действия мистера Эддикса – полный произвол. Именно из-за этого дела я вынужден был отменить сегодня крайне важную встречу. Слушание в суде назначено на послезавтра, и я пытаюсь найти подходящий прецедент или малоизвестный параграф закона, позволяющий доказать правоту моего клиента.
– Вы не могли бы ввести меня в курс дела?
– Мне кажется, в исковом заявлении все изложено достаточно четко, – осторожно ответил Этна.
– Мне хотелось бы узнать подробности.
– Зачем?
– Из любопытства, можно сказать.
– Мистер Мейсон, боюсь, что ничем не смогу вам помочь, кроме как предоставить копию искового заявления. Дождитесь начала процесса и все узнаете…
– Есть шанс, – сказал Мейсон, – что я смог бы оказать вам некоторую помощь.
– Какую именно?
– К сожалению, сейчас я пока не могу ничего объяснить, поскольку сам не уверен в своих соображениях, потому и прошу ввести меня в курс дела более подробно. Естественно, я не претендую на то, чтобы вы пересказывали мне конфиденциальные беседы со своим клиентом.
– Хорошо, слушайте, – решился Этна. – Вкратце ситуация такова: миссис Кэмптон проработала у Эддикса два с половиной года и была уволена в одночасье. Эддикс даже не пожелал ей объяснить причины увольнения и отказался выдать рекомендательные письма. Миссис Кэмптон не давала повода так с собой обращаться и была очень возмущена.
– И у нее нет никаких соображений, почему Эддикс ее рассчитал?
– Да, по ее мнению, она не давала ему поводов быть недовольным ее работой.
– Продолжайте, пожалуйста.
– Миссис Кэмптон нашла себе новое место работы, естественно, там поинтересовались о предыдущем хозяине, и она честно сообщила его адрес. Через две недели ее уволили без предупреждения, хотя, вне всякого сомнения, она справлялась с обязанностями повара и экономки – для нее это было как удар грома среди ясного неба, она не могла понять, в чем дело. Так или иначе, она подыскала новое место работы, здесь тоже поинтересовались ее предыдущим местом работы, она сообщила им и приступила к выполнению своих обязанностей. Новые хозяева были довольны ею, но вдруг без объяснения каких-либо причин ее опять уволили…
- Предыдущая
- 5/52
- Следующая
