Рыцари плащаницы - Дроздов Анатолий Федорович - Страница 21

• Предыдущая
• 21/79
• Следующая

– Что-то не похож. Не желал бы встретиться с ним ночью лицом к лицу.

– Не ты один. Четвертый день в пути, и уже шесть десятков трупов. Что будет, когда доедем? Кому-то он сильно насолил.

– Или наперчил! – ответил Иоаким, зевая. – Отдохну чуть. Разбудишь на обед!

Иоаким растянулся на кошме, вытянув ноги в сапогах на редкую траву, пробивавшуюся меж камней, и тут же заснул. Козму тоже клонило в сон, но он решил не сдаваться. Энергично растер ладонями лицо, да еще хлопнул по щекам ладонями. Ги завозился рядом.

– Облегчиться хочешь? – догадался Козма. Он развязал гульфик на шоссах оруженосца, повернул его набок. Дождался, пока желтая струя перестанет истекать на камни. Снова завязал гульфик и уложил Ги на спину.

– Я умру? – тихо спросил юноша.

– Надеюсь, что нет, – ответил Козма, щупая его лоб. – Лихорадка спадает. Спи! Скоро обед, подкрепишься.

– Рука болит.

– Главное, что живой, – философски заметил Козма, проводя ладонью по лицу Ги. Тот закрыл глаза и ровно задышал.

Стелла тем временем закончила печь лепешки из пресного теста, сложила их стопкой на чистой тряпице. Туркополы дружно встали и пошли к костру. Каждый брал лепешку из стопки, ножом вылавливал из казана куски вареной баранины, бросал их на хлеб и отходил в сторону. Неожиданно из развалин появился Роджер. Он тоже взял хлеб с мясом и сел есть. Стелла выхватила из кипящего бульона часть бараньей ноги, завернула ее в лепешку и понесла Козме. Он принял, поблагодарив.

– А Иоаким? – спросила Стелла, кивая на спящего.

– Успеет, – хмыкнул Козма. – Или не хватит?

– Хватит!

– Присядь! – пригласил Козма и перекинул еду из одной руки в другую. – Пусть остынет.

Стелла покосилась на Иоакима и присела.

– Ты ловко управляешься! – похвалил Козма. Он отщипнул кусочек мясо, бросил в рот. – Вкусно!

– Мама научила, – вздохнула девушка.

– Готовишь, сочиняешь стихи, играешь на сазе, – стал перечислять Козма. – Что еще? Читать умеешь?

– И писать.

– На латыни?

– Еще греческом и армянском. Мама моя армянкой была, а папа – лангобард. Первый муж мамы был грек, мои братья от него. Муж умер, и мама вышла замуж за папу, его земли рядом были. Он только приехал селиться. Увидел маму… Это папа меня Стеллой назвал, говорил, что утром, когда я родилась, в небе стояла большая звезда. Папа учил меня стрелять из лука и арбалета, даже мечом владеть. Говорил, пригодится. А братья смеялись… – Стелла всхлипнула.

Козма осторожно привлек ее и погладил по голове. Стелла уткнулась ему лицом в грудь.

– Ты красишь волосы! – вдруг удивленно воскликнул Козма. – В черный цвет? Корни рыжие…

– Мама говорила, что рыжая – это некрасиво, – смущенно ответила Стелла, отстраняясь. – Замуж рыжую не возьмут! А папа смеялся: женихи будут в очереди стоять… Я вся в него.

– И конопушки есть! – подтвердил Козма, присматриваясь. – Как я раньше не заметил!

– Это плохо? – встревожилась Стелла.

– Это замечательно! Я знаю рыцаря, который от рыжих волос и конопушек у женщины, просто тает!

– У тебя есть дети? – спросила Стелла.

– Двое. Дочка твоих лет. Дите… – Козма погрустнел. – Я хочу спросить: как ты решилась раздеться? Там, на башне…

– Господин сказал: делай, что хочешь, но стража должна смотреть вверх! Я и делала.

– Не боялась? Они могли выстрелить.

– Не стали бы. Я знала, что им нужно.

– Откуда?

– Когда они вывели меня из дома, то сразу сорвали одежду, – сухим голосом сказала Стелла. – Сарацины собрались вокруг, каждый хотел меня пощупать… Они совали свои пальцы во все места… Некоторые спустили штаны, семя их брызгало мне на ноги, а они смеялись… Они стали спорить, кто будет первым. Я выхватила свой нож и ударила одного в живот! Он закричал… Они зарубили б меня, но тут пришел их старший…

– Будет, будет, – погладил Козма девушку по плечу.

– Я очень хотела, чтобы их убили. Всех! – воскликнула Стелла.

– Мы сделали это. Затем ты сама убила двоих. С тем, которого ножом в селении, будет уже трое.

– Мало! Надо десять! За маму, папу, братьев…

– Представится случай, сочтешься, – примирительно сказал Козма.

– Ты мне поможешь?

– Ты спасла мне жизнь, – строго сказал Козма. – Я твой должник. Помни это! Помогу Но с большим удовольствием выдам замуж.

Стелла посмотрела на него исподлобья, но промолчала. Глянула на спящего Иоакима.

– Это твой друг?

– Самый близкий. Ты спасла мне жизнь однажды. Он много раз.

– Иоаким храбрый рыцарь?

– И сильный. Два года назад он командовал целым войском; христиане бились с язычниками. Одолели их. Многих взяли в плен.

– Он женат?

– Давно, девочка. Дети есть, много.

– Почему же тогда он целовал мне руку и говорил, что навеки мой?

– Потому что он повеса. Потому, что выпил много вина, Потому, что мы долго пробыли в плену, а мой храбрый друг не может долго без женщины и начинает волочиться за каждой юбкой…

– Гнусная ложь!

Стелла от неожиданности ойкнула. Иоаким, скрестив ноги, сидел на кошме и хмуро смотрел на них.

– Что ж ты не спишь? – ласково спросил Козма. – Устал ведь…

– Орете над ухом. А ты вдобавок и врешь.

– Я? – сделал круглые глаза Козма. – Ты не женат? Женат… Дети есть? Есть…

– Ты сказал: много!

– Для кого-то и одного много… У него дочка, – пояснил Козма Стелле. – Ульяной зовут. Рыженькая такая, вся в маму…

– Не надо пробуждать во мне отцовские чувства! – прервал его Иоаким. – Лучше дайте есть!

Козма сунул ему свою лепешку с мясом.

– Я принесу еще! – сказала Стелла, вскакивая.

– И набери черпак варева! – крикнул ей вслед Козма.

Когда Стелла вернулась с лепешкой и черпаком, Козма осторожно разбудил Ги. Приподнял его. Увидев Стеллу, тот широко открыл глаза и послушно осушил черпак из ее рук.

– Принести еще? – спросила Стелла.

– Хватит пока, – ответил Козма, опуская Ги обратно на кошму. – Ему сейчас нельзя много. Лучше заверни оставшуюся еду с собой. Пригодится.

– Старый сводник! – пробурчал Иоаким по-русски, когда Стелла убежала. – Думаешь, не вижу, как сватаешь ее мальчишке?

– Они созданы друг для друга! Ги это понял, до Стеллы дойдет.

– Безрукий жених! – хмыкнул Иоаким. – Даже не обнимет толком.

– Иногда я сам себе удивляюсь, – вежливо сказал Козма, – своему хладнокровию и выдержке. Нет, чтобы взять дубину и врезать по тупому чалдону.

– Хенде коротки! – сурово ответил Иоаким. – Подрасти! Их бин гроссе, понял?

– Зато ум – кляйне! – возразил Козма.

От костра донесся крик. Друзья, не сговариваясь, посмотрели в ту сторону. Роджер махал над головой плеткой, туркополы разбирали мешки.

– Поесть не успели! – вздохнул Иоаким, вставая.

– На скаку доедим! – сказал Козма, пряча свою лепешку с мясом в сумку. – Не привыкать…

– Опять трястись на этих одрах! – заворчал Иоаким, следуя его примеру. – Всю задницу сбил! Болит!

– Голове легче! – ласково ответил Козма…

• Предыдущая
• 21/79
• Следующая