Родить Минотавра - Шведов Сергей Владимирович - Страница 46
- Предыдущая
- 46/51
- Следующая
До сих пор Василий Семёнович, увлечённый продумыванием искусных комбинаций, где ему удавалось блеснуть остротой ума, как-то упускал из виду, что разменной монетой в большой игре может стать и его жизнь. Жизни чужие он поначалу и вовсе в расчёт не брал, увлечённый открывшимися перспективами. Устранение Паленова Певцов задумывал вместе с Астаховым, и провели они операцию на таким высоком уровне, что даже сам Иван Иванович прицокнул языком от восхищения. Далее пошло несколько хуже: и если в тупике Василий Семенович выступал в роли пассивного участника, то в Рекуновском деле он стал участником активным. Более того, инициатива по устранению Рекунова исходила именно от него. Иван Иванович к планам Певцова отнёсся благосклонно, вскольз заметив, что обуздание уголовников бесспорное благо для России. Певцов, получив благословение жреца Атемиса, почувствовал себя кем-то вроде Джеймса Бонда, агента 007 с правом на убийство. Совесть Василия Семёновича не мучила ни тогда, ни сейчас. В сущности, он исполнил роль провидения, взяв око за око, зуб за зуб. Да бесспорно, Певцов получил от смерти двух негодяев свою выгоду, но ведь без его вмешательства эти убийцы, до сих пор бы топтали землю и жили в своё удовольствие, поплёвывая на правоохранительные органы. Участие Певцова в операции свелось лишь к тому, что он доставил приготовленную Морозовым коробку в магазин. А дальше всё вершилось почти божьей воле.
Певцов киллером себя не считал, хотя его вполне можно было бы назвать участником акта возмездия, и Василий Семёнович против такой оценки возражать не стал бы. Нынешняя ситуация угнетала его вовсе не фатальностью последствий для разыскиваемых им людей, а тем, что он превратился по сути дела в шестёрку на подхвате даже не у Ивана Ивановича, а у Морозова и его мрачноватых товарищей.
На Астахова Певцов собирался выйти через Агнию и даже успел созвониться с этой весьма увёртливой особой, но к разочарованию Василия Семеновича жена беглого мужа на свидание не пришла, и он совершенно напрасно проторчал на ветру целый час. Проклиная в душе всех баб на свете, он вернулся в машину, где его ждал сюрприз в виде пистолета недружелюбно упёршегося ему стволом в голову как раз над правым ухом. Голову осторожный Певцов поворачивать не стал, но глаза скосил.
– Очень удобная штука, эти тонированные стёкла, вы не находите?
Певцов едва не выругался. Вот и работай после этого с профессионалами. Морозов со своими пас его всю дорогу, но при этом умудрился просмотреть Резанова под самым носом.
– Сознавайся, какую гадость ты подсыпал мне в вино тогда в ресторане?
– Чёрт его знает, – не стал запираться Певцов. – Сева дал какую-то таблетку. Пока вы с Ксенией топтались на кругу, я бросил её в твой бокал.
– Кто он такой, этот Сева? – Всеволод Зайцев, капитан ФСБ. На опубликованной тобой фотографии он справа от жреца Атемиса.
– А почему кстати «Атемис»? – Иван Иванович поведал Ксении в нашем с Костиковым присутствии, что в молодости он работал под псевдонимом «Артём», вероятно поэтому. – Соврал он, твой Иван Иванович, – усмехнулся Резанов. – Кликух у него было много, но такой не было. А в КГБ он никогда не работал, разве что стучал на подельников. Аферист он с большим стажем. – Врёшь, – напружинился Певцов. – Я сам видел удостоверения у Морозова и у Зайцева.
– Липа для дурачков вроде тебя. – Но Астахов нам с Александром Аверьяновичем сказал, что лично… – Ложь, – небрежно бросил Резанов. – Неужели ты думаешь, что Лёшка настолько отчаянная голова, что стал бы играть в прятки с генералом спецслужб. Экая наивность в ваши-то годы, гражданин Певцов. Такая наивность, Вася, приведёт тебя прямиком на кладбище.
– Не пугай. – Да кто тебя пугает, – удивился Резанов, убирая пистолет. – Как только Халилов с Атемисом договорятся, так вас и устранят. Астахов это понял, потому и прячется. Костикову я объяснил суть дела, после чего он благополучно залёг на дно, а ты, Вася, обречён. Много знаешь.
Певцов открыл было рот для возражения, но потом его закрыл: слишком уж похожи на правду были объяснения и пророчества Резанова. К некоторому своему удивлению Василий Семёнович даже страха не испытал. Как-то всё это по киношному выглядело. Разве можно вот так просто взять и устранить известного учёного, доктора наук Певцова? И устранить, потому что он лишний. Ранее Певцов мог счесть себя кем угодно: талантливым, несправедливо обойдённым, недостаточно оценённым, плохо оплачиваемым, но лишним он никогда не был.
– У тебя только один шанс на выживание, Вася: надо устранить и жреца Атемиса, и Рустема Халилова, но это, как ты понимаешь, даже Джеймсу Бонду не под силу. А ты у нас всего лишь среднестатистический российский интеллигент, вдрызг проигравшийся на чужом празднике жизни. Мой тебе совет, иди в прокуратуру и сдайся Чеботарёву. За Рекунова тебе много не дадут, ну лет пять-шесть от силы. Да и то если уж очень не повезёт. В крайнем случае, скажешь, что запугали тебя, принудили. И общественность тебе будет сочувствовать, и правоохранители тоже. Урки, они и есть урки, плакать по ним некому.
– За твою жизнь я тоже медного грота не дам, – огрызнулся Певцов. – Иван Иванович приказал тебя устранить.
– Сволочь он, однако, этот твой Иван Иванович. Как всё-таки генеральский чин, пусть и самозвано присвоенный, портит человека. Раньше за ним мокрых дел не числилось
– Бред, – высказал вслух мучившую его оценку ситуации Певцов. – Абсолютно с тобой согласен. Сидят в машине посреди родного города два интеллигентных человека, видный учёный и видный журналист, и обсуждают проблему собственной выживаемости.
Певцов засмеялся – ситуация была абсурдной до ужаса. Сдаваться властям Василий Семенович не собирался. Что-то злобное, дикое и по сути своей разрушительное зашевелилось в его душе. Но Певцова это не испугало. – Отдай им кассету, – предложил он Резанову, – и они оставят тебя в покое. – Не оставят. Ни меня, ни Ксению.
Трезвый Резановский взгляд на проблему Певцову понравился. В конце концов, почему бы и нет. Кто они такие, эти халиловы и атемисы, чтобы вот так, за здорово живёшь, забирать Певцовскую жизнь. Но ведь уверены, что вправе. И эта уверенность имеет под собой прочный фундамент из костей. Ибо российская интеллигенция всегда вымирала покорно, хотя и небезгласно, но это был глас вопиющего в пустыне.
– Привыкли, что мы сдаёмся без боя, – высказал вслух Певцовские мысли Резанов. – А потому пускать нас в расход можно безбоязненно.
– Значит, за Атемисом всё-таки стоят «государственные» люди? – Ну а как же без них в таком большом и денежном деле. Правда, если Атемис здесь у нас провалится, то они от него немедленно отрекутся. Скажут, что их не так поняли. И вообще это не их стиль, а за урок-самозванцев они не в ответе. Может, нас с тобой ещё и наградят. За заслуги перед Отечеством.
– И похоронят за казённый счёт? – Это у тебя завышенные претензии, Василий Семёнович, – запротестовал Резанов. – На такие траты в бюджете денег нет. Меня похоронят за счёт редакции, а тебя за счёт института. Ну и коллеги скинутся, надо полагать.
– Не будем о грустном, – остановил журналиста Певцов. – Что ты предлагаешь?
Резановский план Певцову понравился. Больших шансов на удачу он не сулил, но отчего бы не рискнуть, если положение всё равно безвыходное.
Тяжлов откликнулся на предложение о встрече сразу же, как только получил на руки компрометирующие бумаги. В сущности, как и предупреждал прозорливый Резанов, жрец Атемис скрупулезно перечислял подробности финансовой операции, которую Тяжлов долгое время считал самой удачной из проведённых ранее, но, увы, она-то и обернулась страшным провалом. Из этих бумаг Николай Ефимович уяснил, что жрецу Атемису в сборе оглушающего компромата помогала чья-то уверенная рука, а возможно даже не одна. Каким бы изворотливым аферистом не был этот Атемис, но без помощи федеральных структур он до этой информации вряд ли добрался бы.
Чеботарёв предложил Тяжлову прихватить с собой на встречу Корытина. На сомнения Николая Ефимовича, следователь прокуратуры откликнулся вескими аргументами:
- Предыдущая
- 46/51
- Следующая
