Распутница - Роджерс Розмари - Страница 66
- Предыдущая
- 66/70
- Следующая
– Абсолютно ничего! – честно призналась Триста, за что удостоилась чести быть посвященной в планы Давенанта-старшего. Оказывается, он собирался вместе с еще несколькими скотовладельцами продать часть своего стада в ближайшем городе, где, говорят, за него дают хорошие деньги.
– А как насчет армии? – спросил Тристу свекор, искоса взглянув на нее, совсем как его сын. – Я слышал, что у них не хватает мяса, хотя я никогда не продам свой скот этим проклятым янки!
– Но тогда вы не сможете получить самую высокую цену, не так ли? – с невинным видом заметила Триста. – Как я понимаю, все деньги сейчас у янки.
Услышав эту дерзость, Давенант усмехнулся в седые усы:
– У вас есть характер! Мне это нравится в женщинах. И, как я понимаю, вы любите поступать по-своему, не так ли?
Они рано поужинали и рано разошлись по спальням. Казалось, что все остальные тоже испытывали чувство беспокойства, которое заставляло Тристу сейчас бодрствовать. Снаружи доносились голоса и стук копыт. Однако то, что происходит, ее совершенно не касается. Триста подумала было о том, чтобы сделать запись в дневнике, но тут же раздраженно покачала головой, глядя на свое отражение в зеркале. Легкая сорочка из тонкого хлопка просвечивала насквозь.
– Ради разнообразия я хотел бы, чтобы ты походила на женщину, – прорычал Блейз, бросив неизвестно откуда взявшийся сверток на кровать, которую Триста вынуждена была разделять с ним в дешевой придорожной гостинице. – Вот! Должен сказать, что я предпочитаю, когда ты в коротком платье из бычьей кожи, под которым ничего нет. Но мой отец цепляется за условности и может этого не одобрить.
Да, она должна была действительно его ненавидеть – в особенности за то, как он обращался с ней. Он брал ее тогда и так, как хотел, не обращая внимания на ее желания и чувства – даже под родительским кровом. И самое ужасное, что он каким-то образом всегда заставлял ее наслаждаться этим!
«Это несправедливо, что я хочу его, несмотря на то что сейчас он, возможно, занимается любовью с другой женщиной!» – злясь на себя, думала Триста. Пытаясь отвлечься от воспоминаний, она отвернулась от зеркала, в которое только что смотрела. Можно подумать, что он действительно женился на ней из-за этого мифического (как она считает) наследства, от которого, может, уже ничего и не осталось… Господи, да какое это имеет значение!
Триста бросилась ничком на застланную белыми простынями кровать. Ей хотелось долго и горько плакать, но разве найдешь облегчение в слезах?
Ей хочется скакать в черноту ночи на диком скакуне. Ей хочется… Господи, ей хочется, чтобы он вошел в ее тело, хочется выгнуться дугой навстречу его медленным, тщательно рассчитанным движениям…
– Триста! Триста, надеюсь, ты не спишь – я видела свет под дверью. Ты срочно нужна!
Это Мадалена, ее голос тих, но очень настойчив.
Блейз! Что-то случилось – вот в чем причина ее тревоги. Нет, только не это!
Даже не накинув халата, Триста поспешила открыть дверь. Широко открытыми глазами она с тревогой смотрела на свекровь, но та только покачала головой:
– Это не то, чего ты боишься. Тут… тут было сражение, много раненых – и ни одного врача. Они южане, но я не думаю, что это имеет для тебя значение. Однако надо спешить. Я помогу тебе одеться… Обойдемся без юбок, да? Ты, наверное, с радостью снова станешь молодым человеком.
Пока Триста поспешно переодевалась и Мадалена помогала ей подобрать волосы, молодая женщина узнала, что около Сабин-Ривер состоялось сражение.
Конечно, она не станет надевать форму. Она врач, и не имеет значения, на чьей стороне воевали раненые, нуждающиеся в ее помощи люди. Она ненавидит только войну и ее последствия.
Среди раненых, покалеченных, умирающих были и солдаты Союза. И ни одного врача на многие мили вокруг. Это ее долг. Мадалена говорила очень убедительно и настойчиво. Она даже собиралась, пока муж ей этого категорически не запретил, сопровождать Тристу к месту сражения.
– Вы чересчур молоды для врача, а у меня слишком много людей в тяжелом состоянии, хотя мы и задали взбучку проклятым янки!
– Генерал! Сожалею, но у меня нет времени доказывать свою квалификацию. Мне сказали, что здесь есть раненые, которым нужна срочная помощь. Где они?
Генерал Тэйлор явно не привык, чтобы ему отвечали в таком тоне. Брови генерала сдвинулись, и он нахмурился так, что любой из его солдат или офицеров затрепетал бы от страха. Однако, черт побери, ему нужен врач! Старый или молодой – не важно. Хотя они снова победили федералов, но победа далась слишком дорогой ценой. Как долго каждая из сторон сможет сохранить свои преимущества?
Для колебаний и даже для раздумий не оставалось времени. Привыкнув к тому, что определенные виды медикаментов всегда имеются под рукой, Триста едва могла скрыть потрясение, когда узнала, что в ее распоряжении нет почти ничего – даже бинтов! Для всего надо было искать замену – если удастся.
– Я сначала позабочусь о тех, кто больше всего нуждается в помощи, – не важно, какого цвета у них мундир. Я здесь для того, чтобы исцелять, если смогу, а не затем, чтобы принимать чью-либо сторону в этой бессмысленной войне!
– Если бы вы были под моей командой, молодой человек, я приказал бы вас высечь за вашу дерзость и отдал бы под трибунал! – проворчал генерал.
– Но ведь вы не мой начальник? Пожалуйста, генерал! Позвольте мне исполнить свой долг, сэр.
Тристе удалось смягчить генерала. Заставив себя действовать автоматически, не думая, она смогла сделать максимум возможного в этой нелегкой ситуации.
От усталости и бурной череды впечатлений Триста пришла в состояние какой-то заторможенности. Может быть, это было и к лучшему – ни о чем не думать и ничего не чувствовать.
И потом, к чему видеть сны? Перед глазами и так сплошной калейдоскоп событий. А если кто-то и удивляется, что Док даже во сне не снимает с головы шапочку, – Тристу это не волнует!
О проклятие! Зачем вообще думать? Иногда легче не думать, особенно если оказываешься в роли пешки в смертельной шахматной партии – когда тебя передвигают взад и вперед по чьей-то прихоти. Теперь уже ясно, что молодой и розовощекий доктор знает свое дело по милости Божьей и «Эколь де медсин»!
Только откровенное признание Тристы, что она на самом деле женщина, спасло ее от насильственного «призыва» в армию генерала Тэйлора.
– Черт побери! Я сам должен был об этом догадаться! И почему вам только не сидится дома? Подумать только – женщина-врач! Хотя… нельзя сказать, чтобы вы плохо лечили – для женщины, разумеется… – У генерала Тэйлора был как раз один из его знаменитых приступов ярости, когда помощники старались не попадаться ему на глаза. Но Триста, не знавшая о том, что следует испугаться, только пожала плечами и провела рукой по волосам, явно не испытывая никакой озабоченности.
– Прошу прощения, генерал, но, насколько я понимаю, вам нужен был врач. А я окончила один из лучших и самых уважаемых медицинских колледжей Европы – разумеется, переодевшись мужчиной! – Не обращая внимания на грозный взгляд генерала, Триста посмотрела на него почти с вызовом. Пусть он запугивает своих подчиненных, для нее он не представляет опасности.
– А откуда, черт побери, мне знать, что вы не шпионка Союза? Ответьте мне на это, мадам! – Лицо генерала покраснело, он кричал так, как будто командовал парадом.
– Зачем же я тогда сюда пришла? Как я уже говорила, генерал, я врач… и стала им для того, чтобы спасать жизни людей.
Глаза генерала по-прежнему метали молнии.
– В самом деле? Наверно, из-за своего чересчур независимого поведения вы просто не нашли себе мужа! Вы очень похожи на аболиционистку с Севера – я человек прямой, мадам!
– Как замечательно! Как это достойно мужчины! В самом деле, генерал, вы удивили меня – и, должна сказать, неприятно удивили! Хотя меня привезли в Калифорнию после того, как моя бедная мать овдовела – ее мужем был Вильяреаль из Луизианы, – я никогда не забывала о своих корнях. Кстати, я замужем за джентльменом из Виргинии майором Фарлендом Эмерсоном – возможно, вы слышали о нем, сэр?
- Предыдущая
- 66/70
- Следующая
