Дело о воющей собаке - Гарднер Эрл Стенли - Страница 20

• Предыдущая
• 20/28
• Следующая

Мейсон кивнул.

– Пожалуй, пора передавать дело в суд.

Судья Маркхэм с отсутствующим видом восседал за массивным столом красного дерева. И только сверкавшие в его глазах искорки, заметить которые мог лишь внимательный наблюдатель, показывали, что судья пристально следит за происходящим.

Клод Драмм, представляющий окружного прокурора, высокий, симпатичный мужчина, чувствовал себя прекрасно. Он не сомневался в исходе процесса. Впервые Перри Мейсону предстояло уйти из зала суда побежденным.

Знаменитый адвокат расположился за маленьким столиком.

Обвинение только что вторично воспользовалось правом отвода присяжных, и в зал суда вошел очередной кандидат – худой, сутуловатый мужчина, с выступающими скулами и бесцветными глазами. Он поднял правую руку, присягнул и прошел за ограду, отделявшую скамью присяжных.

Судья Маркхэм взглянул на Перри Мейсона.

– Можете задавать вопросы.

Тот кивнул.

– Ваше имя?

– Джордж Смит.

– Вы читали об этом деле?

– Да.

– Сформировалось ли у вас определенное мнение на основе прочитанного?

– Нет.

– Вам известны конкретные факты, касающиеся этого дела?

– Мне известно только то, о чем упоминалось в газетах.

– Если вас выберут присяжным, сможете ли вы честно и беспристрастно судить обвиняемую и вынести справедливый приговор?

– Да, – твердо ответил мужчина.

Мейсон неторопливо поднялся.

– Вы, конечно, понимаете, что, будучи присяжным, вы должны руководствоваться только фактами и положениями закона, о которых вам сообщит суд?

– Да.

– А по законам этого штата на обвинение возлагается задача доказать вину подсудимой прежде, чем присяжные признают ее виновной, причем подсудимой не обязательно давать показания, подтверждающие ее невиновность. Она может молчать и полагаться на то, что обвинение не в состоянии доказать ее вину. Вы с этим согласны?

– Конечно, раз это закон.

– И факт отказа подсудимой давать показания не является доказательством ее вины и не должен отражаться на приговоре, вынесенном присяжными.

– Я понимаю.

Мейсон сел и коротко кивнул.

– Нет возражений.

Клод Драмм задал вопрос, на котором спотыкалось большинство кандидатов.

– Если вам придется исполнять обязанности присяжного, будете ли вы испытывать угрызения совести при вынесении смертного приговора?

– Нет, – уверенно ответил мужчина.

– То есть, если вина подсудимой будет полностью доказана и обвинение потребует вынесения смертного приговора, угрызения совести не станут препятствием для признания ее виновной?

– Нет.

– У обвинения нет возражений.

– Окончательное решение защиты, – судья повернулся к Мейсону.

– Нет возражений.

– Тогда приведем заседателей к присяге, – сказал Драмм.

– Джентльмены, – начал судья, – встаньте и принесите присягу. Позвольте мне отметить быстроту и эффективность действий сторон при отборе состава присяжных заседателей.

После присяги выступил Клод Драмм.

– Джентльмены, я собираюсь доказать, что вечером семнадцатого октября сего года эта женщина застрелила Клинтона Форбса. Я не раскрою тайны, если скажу, что обвиняемая имела повод для убийства. Покойный жестоко обидел ее. Клинтон Форбс был мужем обвиняемой. Они жили вместе в Санта-Барбара, но приблизительно год назад он исчез, не сообщив жене о своих намерениях. Потом выяснилось, что вместе с ним уехала и Паола Картрайт, супруга одного их общего знакомого. Приехав в наш город, Форбс поселился на Милпас Драйв, 4889, под именем Клинтона Фоули, а Паола Картрайт стала Эвелин Фоули. Обвиняемая приобрела автоматический пистолет марки «кольт» тридцать восьмого калибра и почти год искала скрывавшегося мужа. Незадолго до убийства ее поиски увенчались успехом. Приехав в наш город, она сняла номер в отеле «Бридмонт» на имя миссис С.М. Денджефилд. Вечером семнадцатого октября, приблизительно в семь двадцать пять, обвиняемая прибыла к дому своего мужа. С помощью отмычки она открыла замок и прошла в коридор. Увидев мужа, она хладнокровно застрелила его, села в такси и вернулась в отель «Бридмонт», в котором ранее зарегистрировалась под именем Денджефилд. В кабине такси обвиняемая оставила платок, и я докажу, джентльмены, что этот платок несомненно принадлежит ей. Я докажу, что пистолет куплен обвиняемой в магазине спортивных товаров в Санта-Барбара. И на основании бесспорных доказательств ее вины потребую вынесения смертного приговора, – закончив, Драмм подошел к столику и сел.

– Вы выступите сейчас или оставите за собой право говорить позже? – спросил судья у Перри Мейсона.

– Я выступлю позже, – ответил тот.

– Ваша честь, – Драмм вскочил на ноги, – обычно требуется несколько дней, минимум день, чтобы подобрать состав присяжных в деле об убийстве. На этот раз мы справились с этим буквально в течение часа. Я не готов к такому ходу событий и прошу сделать перерыв до завтра.

Судья Маркхэм покачал головой и улыбнулся.

– Суд продолжит слушание дела. Учитывая, что представитель защиты способствовал значительному ускорению хода процесса, суд не считает возможным терять целый день.

– Очень хорошо, – с достоинством ответил Драмм. – В таком случае я хотел бы установить факт преступления, представив суду Телму Бентон. Прошу отметить, что сейчас я приглашаю ее лишь для того, чтобы установить факт преступления. Как свидетельницу я вызову ее позднее.

– Суду ясны ваши намерения, – кивнул судья Маркхэм.

Телма Бентон вышла вперед, подняла правую руку и присягнула. Она показала, что ее зовут Телма Бентон, ей двадцать восемь лет, она проживает в Ривервью Эпатментс, знала Клинтона Форбса более трех лет, была его секретаршей в Санта-Барбара и, приехав с ним на Милпас Драйв, стала домоправительницей.

Клод Драмм довольно кивнул.

– Видели ли вы тело убитого на Милпас Драйв, 4889, семнадцатого октября сего года? – спросил он.

– Да.

– Чье это тело?

– Клинтона Форбса.

– Он арендовал этот дом на имя Клинтона Фоули?

– Да.

– И кто жил там вместе с ним?

– Миссис Паола Картрайт под именем Эвелин Фоули, повар-китаец А Вонг и я.

– И еще овчарка?

– Да.

– Как ее звали?

– Принц.

– Давно она жила у Форбса?

– Около четырех лет.

– Когда вы увидели тело Форбса, рядом лежал и труп овчарки?

– Да.

– Какова, по вашему предположению, причина их смерти?

– Овчарку и мистера Форбса застрелили. На полу валялся «кольт» тридцать восьмого калибра и четыре гильзы от патронов.

– Когда вы в последний раз видели мистера Форбса живым?

– Вечером семнадцатого октября.

– Приблизительно в котором часу?

– В четверть восьмого.

– Потом вы по-прежнему находились в доме?

– Нет. Как раз в это время я уехала. Мистер Форбс чувствовал себя прекрасно. В следующий раз я увидела его мертвым.

– Вы не заметили ничего необычного на его теле? – спросил Драмм.

– Вы имеете в виду следы пены для бритья?

– Да.

– Вероятно, мистер Форбс брился в момент убийства. На его лице даже осталась пена. Он лежал в библиотеке, примыкающей к спальне с ванной комнатой.

– Где мистер Форбс держал овчарку?

– Овчарка сидела на цепи в ванной с того момента, как сосед подал жалобу.

– Если вы хотите выяснить что-то еще, – обратился Драмм к Мейсону, – можете задавать вопросы.

Адвокат согласно кивнул.

– Сосед жаловался на собачий вой?

– Да.

– Этот сосед – мистер Артур Картрайт, муж женщины, проживавшей с Форбсом под именем Эвелин Фоули?

– Да.

– В момент убийства миссис Картрайт находилась в доме?

– Нет.

– А где она была?

– Я не знаю.

– Когда вы видели ее в последний раз?

Клод Драмм вскочил на ноги.

– Ваша честь, совершенно очевидно, что этот вопрос не относится к определению факта преступления.

– Ваш протест отклоняется, – ответил судья Маркхэм. – Я разрешаю задать этот вопрос, поскольку вы сами спрашивали о проживающих в доме Форбса.

• Предыдущая
• 20/28
• Следующая