Дело о пустой консервной банке - Гарднер Эрл Стенли - Страница 2

• Предыдущая
• 2/58
• Следующая

Миссис Джентри не рассчитала: она протянула к ней руку, инстинктивно решив, что без труда поднимет банку не более чем в кварту[1]. Но та чуть не соскользнула с полки, прежде чем миссис Джентри сообразила, что, очевидно, судя по весу, она пуста. Миссис Джентри изумленно посмотрела на банку с чувством, которое испытывает человек, привыкший во всем соблюдать порядок и вдруг обнаруживший нечто нарушившее его.

Держа банку в руке, она пристально разглядывала ее со всех сторон. Верхняя кромка крышки была обжата, сама же банка закатана, будто наполнена фруктами или сиропом. Гладкая, блестящая, со слегка маслянистой поверхностью, жестяная банка словно только что принесена из магазина, правда, очень уж тщательно была закупорена.

Миссис Джентри нахмурилась, глядя на этот оскорбивший ее взгляд предмет, прикинув в уме и вероятность того, что на полку с неучтенным продуктом каким-то таинственным образом занесла ее мышь. Она вернулась к ступенькам, ведущим в погреб, и громко позвала:

– Хестер! Эй, Хестер!

Через мгновение послышалась тяжелая поступь служанки, а потом и ее грубоватое:

– Да, мэм?

– Как тут это оказалось?

Хестер сделала пару нерешительных шагов вниз по лестнице и взглянула на банку в руке миссис Джентри. Отсутствие какого-либо выражения на лице горничной было исчерпывающим ответом на вопрос хозяйки. Миссис Джентри показала на полку.

– Вон где она стояла, посмотри, в том углу! Я заметила, Хестер, – строго добавила она, – что ты не занималась протиркой запасов тридцать девятого года. Вчера вечером мы открыли груши урожая сорокового, в то время как, оказывается, оставалось несколько банок более раннего приготовления.

– А я и не знала, – растерялась Хестер.

– Эта банка, – уточнила миссис Джентри, – стояла вместе с запасами тридцать девятого года.

Хестер молча покачала головой. Длительный опыт работы в прислугах научил ее тому, что с хозяйкой спорить бесполезно. Уж если той вздумалось отругать за допущенную оплошность, стой молча, дай до конца высказаться и уж только тогда снова принимайся за прерванное дело. Как бы то ни было, а это время Хестер считала потерянным: ее ждала работа с брошенным на кухне бельем у катка.

Неподалеку от котла стоял деревянный ящик, куда Артур выбрасывал металлический лом, обрезки жести, кусочки древесины и другую ненужность. И миссис Джентри швырнула оскорбительного вида банку туда же. Отправившись наверх, проговорила:

– Вряд ли кому-то могло прийти в голову оставить пустую банку на полке. Я и вообразить себе не могу, чтобы это сделала ты, Хестер.

Служанка поднялась вместе с миссис Джентри наверх и, не проронив ни слова, пошла к гладильному катку. Ребекка подняла голову от кроссворда.

– Что случилось? – спросила она. – Впрочем, ладно, не говори ничего – не хочу знать. Я засекла время, которое у меня уйдет на решение кроссворда. В газете написано, сколько его потребуется, чтобы с ним справился человек со средним интеллектом. Ну, что это может быть за слово такое, Флоренс? Молодь лосося? И состоящее из девяти букв, причем три из них – «с-т-р», а?

Миссис Джентри пожала плечами.

– Слишком сложно для меня, – призналась она с видом человека, желающего отмахнуться от вопроса: ее ждала корзина с ворохом вещей, нуждающихся в штопке.

Пятно солнечного света, падавшего на Мефистофеля, переместилось на край стула. Кот потянулся, зевнул, передвинулся на несколько дюймов и выгнул спину.

Ребекка, наморщив лоб, не отрывалась от кроссворда.

– Никак не могу понять, Хестер, – не могла успокоиться миссис Джентри, – кому понадобилось закупоривать пустую банку?

– Не знаю, мэм.

– Если бы я смогла отгадать слово из шести букв, обозначающее бок траншеи, примыкающей к брустверу, – проговорила Ребекка, – то мне бы стало почти ясно, как называется молодь лосося.

– А почему бы тебе не взглянуть на слово «бруствер»?

– Уже смотрела. Там сказано: «Стенка, вал или насыпь для защиты солдат».

– Может быть, словарь недостаточно полный, чтобы дать ответ?

– Да нет, как раз наоборот. Это пятое издание Вебстерского университетского словаря. В нем есть все, что нужно для разгадывания подобных газетных кроссвордов.

И Ребекка снова уткнулась в газету, взглянув краем глаза на часы. С ее губ сорвалось восклицание, выдавшее досаду. Она отложила карандаш.

– Бесполезно, – посетовала она, – ну просто невозможно сосредоточиться на этом, да и по времени я уже не успеваю. Кстати, что это у вас за разговор возник о какой-то банке?

– Да так, – пожала плечами миссис Джентри. – Просто я нашла в погребе пустую консервную банку, которая стояла с запасами тридцать девятого года. Определенно, это дело рук Артурчика, который укладывал свежие запасы на полку и затолкал старые в темный угол. На будущий год я заставлю его все разместить так, чтобы в первую очередь подавать на стол старые запасы.

– А зачем же пустую банку поставили вместе с полными? – вполне логично задала вопрос Ребекка.

– Не знаю. Об этом-то я и думаю.

– А что, на ней вообще не было никакой этикетки?

– Нет.

– А где сейчас эта банка?

– Да я выбросила ее в мусорный ящик там, в погребе.

Ребекка нахмурилась:

– Лучше бы ты мне об этом не говорила.

Миссис Джентри рассмеялась:

– Да ведь ты сама спросила меня. Ну что, так у тебя и не появились никакие буквы в слове насчет бруствера?

Ребекка ответила:

– Две из шести уже есть, третья и четвертая – «к» и «а».

– Шесть букв? – переспросила миссис Джентри, оторвавшись от штопки и загибая по очереди пальцы. – Раз, два, три… Шесть. – Она пересчитала по пальцам еще раз и вдруг догадалась: – Все, Ребекка, я знаю. Это…

– Подожди, подожди, не помогай мне, Флоренс! Я сама. Хочу знать, уложусь ли я в это «среднеинтеллектуальное» время. Не мешай мне!

Миссис Джентри улыбнулась, подняла корзину со штопкой и перенесла ее поближе к столу, за которым семья завтракала. Достала носок Артурчика, надела на штопальную болванку и взялась за иглу.

– Ну никак не могу понять, – недовольно сказала Ребекка, – как это тебе удалось так быстро подобрать слово из шести букв?

Флоренс примирительно ответила:

– Неужели тебе, Ребекка, ничего не подсказывают третья и четвертая буквы «к» и «а», ведь не так уж и много можно поставить перед ними. Вот, например, из согласных наиболее вероятная перед «к», пожалуй, только «с». Тогда получается «с-к-а».

– А-а, знаю, – обрадовалась Ребекка. – Э-с-к-а-р-п. Но неужели кто-нибудь слышал, что молодого лосося называют пестряткой!

– А ты проверь.

Ребекка стала листать страницы словаря.

– Да, так и есть. П-е-с-т-р-я-т-к-а.

Она быстро заработала карандашом, затем опять взглянула на часы. На какое-то мгновение воцарилось молчание, и снова она недовольно бросила карандаш.

– Не знаю, как можно сосредоточиться, когда только и думаешь о пустой консервной банке, которая непонятно откуда появилась на полке. И вообще, зачем понадобилось ставить ее туда?

Миссис Джентри снисходительно улыбнулась:

– Я-то уж точно не могу этого объяснить. Займись-ка лучше своими кроссвордами, Ребекка. Уверяю, твой интеллект выше среднего. Какие там у тебя затруднения?

– Слово из пяти букв, обозначающее египтян, исповедующих христианство. Потомки доарабского населения Египта.

– Буквы какие-нибудь уже есть?

– Да, есть первая и третья: «к» и «п».

– А еще какие слова нужно отгадать, чтобы вставить недостающие буквы?

– Слово из пяти букв, обозначающее бок домашних животных, например лошадей в упряжке, или машины… Есть предпоследняя буква «ы». Что бы это могло быть?

Миссис Джентри наморщила лоб.

– Может быть, имеется в виду внутренняя и внешняя сторона? Погоди, а слово «левый» не подойдет?

Ребекка задвигала карандашом, проверяя, и решительно перевернула карандаш другой стороной, где был ластик, и приготовилась стирать.

• Предыдущая
• 2/58
• Следующая