Дело о пустой консервной банке - Гарднер Эрл Стенли - Страница 17

• Предыдущая
• 17/58
• Следующая

– По-моему, Делла, ты упускаешь самое существенное в этом сообщении.

Она продолжала пристально вглядываться в отпечатанный на машинке текст, который Мейсон придвинул поближе к ней. Помолчав, Делла с досадой бросила:

– Нет, не могу понять!

– Посмотри внимательнее еще раз. Это относительно просто.

– Вы имеете в виду, что в шифре не встречается коротких слов? Да?

– Это одно, – сказал Мейсон. – Самое короткое слово состоит в сообщении из пяти букв. Самое длинное – из шести. Интересная особенность! Девять слов. Три из них из пяти букв, а остальные шесть – из шести. Но есть еще кое-что гораздо более важное, чем это.

– Что же? – нетерпеливо спросила Делла.

– Сдаешься? – улыбнулся Мейсон.

Она молча кивнула.

– Последние буквы алфавита здесь вообще не представлены, – подытожил он. – Все сообщение состоит из слов, составленных с помощью двенадцати букв алфавита.

Делла Стрит нахмурилась. Снова вглядываясь в отпечатанный на машинке текст, задумчиво произнесла:

– Наверное, это так. Что все-таки означает сей код?

– Скажу тебе еще одну существенную деталь, Делла. Каждое слово содержит либо букву «А», либо «Б».

– Не понимаю, почему это имеет значение по сравнению с частотой повторения буквы «В»?

– Может быть, и не имеет, пока мы не рассмотрим, где стоит определенная буква. Каждое слово содержит букву «А» или «Б», но ни одна из этих букв не появляется ни в начале слова, ни в конце, они либо вторые, либо третьи с конца слова.

Последовала пауза, пока Делла осваивала и вникала в его умозаключение, потом она кивнула.

– Эта пустая консервная банка, – заметил Мейсон, – важна во многих аспектах. Интересно, проверил ли Трэгг что-нибудь из того, что собирался проверить, или просто сидит и ждет дальнейшего развития событий?

– Так что же банка? – переспросила Делла.

– Она предназначалась для передачи сообщения, – сказал Мейсон. – А это значит, что в преступлении участвовали двое по крайней мере. А это означает, в свою очередь, что тот, кто поставил в погребе банку, должен был иметь свободный в него доступ, что человек, для которого предназначалось кодированное сообщение, тоже мог туда свободно проходить. Однако все это также означает, что те двое не имели возможности общаться друг с другом.

– Не понимаю вас, – недоумевала Делла Стрит.

– Это же просто, – пояснил Мейсон. – Если бы эти два человека могли встречаться и разговаривать друг с другом, не было бы необходимости затевать всю эту процедуру: выцарапывать сообщение на консервной крышке, закупоривать банку, ставить ее в погреб…

– Да, в самом деле.

– А то, что погреб был выбран местом для тайной передачи сообщения, означает, что обе стороны должны были иметь доступ в погреб.

Делла понимающе кивнула.

– Поэтому, – продолжал Мейсон, – перед нами своеобразная ситуация. Два человека имеют доступ к одному и тому же месту, однако эти люди не имеют контакта друг с другом, а место для связи – крайне необычное: погреб большого просторного жилого дома.

– Сейчас, когда вы так логично анализируете, – возбужденно произнесла Делла Стрит, – это кажется ясным как день. И я думаю, следуя за ходом ваших мыслей, один из этих людей имел доступ к погребу, очевидно, через гараж, который арендовал Хоксли; а другой беспрепятственно входил в него, поскольку живет в доме семьи Джентри.

– Это одна из возможных ситуаций, – подтвердил Мейсон догадку девушки.

– Но, шеф, – озадаченно вздохнула Делла Стрит, – все это привносит дополнительные затруднения.

– В том-то все и дело!

– Вы считаете, что в этом замешаны Артурчик… и Опал?

– Улики, – сказал Мейсон, – как будто свидетельствуют об обратном.

– Что вы имеете в виду?

– Что сообщение на банке в таком случае теряет смысл… по отношению к убийству.

– Как это? А, понимаю. Потому что он и она были вместе. Правильно?

– Совершенно справедливо!

– И тогда, если расшифровать сообщение, – продолжала Делла Стрит с улыбкой, – это может оказаться безобидным посланием вроде: «Я люблю тебя, дорогая, несмотря ни на что». Влюбленные ведь склонны поступать так романтично, вы знаете… Или это не так?

Мейсон кивнул.

– Откровенно говоря, Делла, – продолжал рассуждать Мейсон, – если бы шифр был совсем простым, скажем, в нем сделали бы элементарную замену букв при составлении сообщения, я бы очень был удивлен, если бы он вообще имел отношение к преступлению. Но то, что мы имеем в действительности, заставляет меня придавать шифру серьезное значение. Что получается: самое очевидное и логичное не было замечено никем.

– Что именно?

– Что этот шифр – единственный ключ к опознанию лица, для которого он предназначался.

– Какой ключ?

– Тот, – сказал Мейсон, – которым владел только один человек, конечно.

– Вы имеете в виду?..

– Артура Джентри.

– Артурчика? Я думала, вы сказали, что он…

– Нет, его отца. Он и был как раз тем человеком, который спускался в подвал. Он обнаружил банку, лежавшую в ящике, и открыл ее, чтобы развести в ней краску, затем выбросил крышку. Но заметь, Делла, когда Стил заинтересовался ею, Джентри постарался крышку подменить. Та, на которой было закодировано сообщение, осталась в ящике, а ту, на которой не было, Джентри оставил на верстаке.

– Боже мой, шеф! – Глаза Деллы широко открылись. – Это же вполне очевидно теперь, когда вы так логично все проанализировали. И звучит довольно убедительно.

Мейсон подвинул к себе листок с отпечатанным текстом и снова углубился в него. Но вдруг рассмеялся.

– Что такое? – удивилась секретарь.

– Да этот код, – сказал Мейсон. – Он же очень прост!

– Вы хотите сказать, что можете прочитать сообщение? – Удивлению Деллы Стрит не было границ.

Адвокат кивнул:

– Это до абсурдности просто, Делла, когда подходишь к проблеме с правильной стороны.

– С какой это правильной стороны?

– Заметь, – поднял палец Мейсон, – что использованы только первые двенадцать букв алфавита. Заметь также, что в каждом слове есть либо «А», либо «Б», причем эти «А» и «Б», где бы они ни появлялись, будут второй или третьей от конца слова. Все это в сочетании с тем, что слова состоят из пяти или шести букв, делает шифр абсолютно доступным для прочтения. Интересно, Трэгг сейчас тоже уже разгадал его содержание?..

– Не понимаю, как это, – недоумевала Делла.

– Двенадцать букв, – пояснил Мейсон. – Боже мой, да это же прямо бросается в глаза!

– Мне не бросается, – беспомощно рассмеялась девушка. – Я этого совсем не понимаю!

Мейсон отодвинул кресло.

– Делла, я сейчас выйду минут на пятнадцать-двадцать, а ты пока подумай над всем этим в мое отсутствие.

– Обычно, – сказала она, – я человек мирный. Меня не преследует мания убийства, но вы разожгли во мне любопытство, а теперь пытаетесь уйти, не сказав мне, что же говорится в этом сообщении. Я готова, мистер, напасть на вас с оружием в руках, прежде чем вы дойдете до лифта!

– Я не знаю, – поднял вверх руки, смеясь, Мейсон, – что говорится в сообщении.

– А я думала… вы же сказали… что знаете.

– Нет, я просто предположил, что решение – несложно. Однако, ради бога, Делла, больше, чем я сказал, я не могу сказать ничего, никакой подсказки! По сути, я уже открыл тебе все.

– Вы вернетесь через двадцать минут?

– Конечно.

– И тогда скажете, что говорится в сообщении?

– Чуть погодя – да.

– А мне, значит, следует попытаться разгадать код во время вашего отсутствия?

– Надо бы!

– Какое отношение к этому имеют двенадцать букв?

– А двенадцать это сколько составляет? – спросил Мейсон.

Она нахмурилась:

– Вы имеете в виду шесть и шесть?

– Нет, не это.

– Не хотите ли вы сказать, что раз дважды два – четыре, то шесть и шесть будет двенадцать?

– Нет, совсем не это.

– Ну тогда одиннадцать и один?

Мейсон улыбнулся.

– Попробуй десять и два, – сказал он, – и ты будешь на верном пути. А если не догадаешься, то тебе придется угощать меня напитками.

• Предыдущая
• 17/58
• Следующая