Знать как знать. Практическая философия суфийской традиции. - Шах Идрис - Страница 35

• Предыдущая
• 35/73
• Следующая

То же самое имеет место в ментальном развитии детей, когда из-за установки, даже выраженной словесно, то или иное усилие — усилие воли или попытка эксперимента — становится невыполнимой задачей.

Наивный суданский воин, рассказавший мне, что его соотечественники прорвали британское окружение в Омдурмане, потому что «не знали, что это невозможно», по-видимому, имел в виду отсутствие негласной обусловленности в их воспитании.

Человеческая культура, несмотря на то что она содержит в некоторых своих проявлениях высокую оценку дерзновения и веры в человека, воплощает в себе и распространяет, как какую-то заразную болезнь, пораженчество и негативизм. «Очаг заражения», как мы назвали бы это, если бы причина была в бактериях, неотделим от самого человечества.

Для решения этой проблемы ничего не предпринимается в основном из-за того, что данный факт не осознан человечеством в достаточно широком масштабе. В очевидно прогрессивных культурах люди верят, что любая травматическая неспособность, причиненная поведением родителей, может быть скорректирована психотерапевтом. Но психотерапевты и сами не проходят проверку на присутствие негативных культурных установок. Более того, ребенок, вновь попадающий в свое привычное окружение, не может быть застрахован от того, чтобы опять не подцепить эту заразу.

Кроме того, что есть много людей, прошедших через частичные или воображаемые «высшие переживания» и в результате возомнивших себя причастными мистической коммуникации, существует и другая проблема.

Есть немало в высшей степени здравомыслящих людей, которые, испытав подлинные особые виды мышления, помалкивают об этом, боясь, что над ними будут смеяться, или потому, что не желают превращаться в чудаков, или даже, как мне поведали некоторые, из-за боязни, что, возможно, они сходят с ума.

Сегодня существует один-единственный полуреспектабельный формат, в котором такие люди могут продолжать попытки развития подобных переживаний: ныне он известен как «ESP»^[10]. Но дарования подобных людей не могут быть подтверждены доктринами этой теории.

Я распространил множество писем, написанных мной по тому или иному поводу, поскольку чувствовал, что они будут интересны людям; в результате мы получили огромное количество ответов с выражением благодарности.

А теперь вам, наверное, будет интересно ознакомиться с адресованным мне письмом, довольно показательным, потому что на подобные письма у меня нет ответа.

Такие послания я получаю целыми дюжинами, каждую неделю, и в каждом из них найдется одна или несколько фраз из этого весьма типичного письма.

«Я хочу стать частью реального мира, реализовать свой потенциал, обрести то, чего недостает в моей жизни. Чтобы видеть и чувствовать вещи более объективно, придется порвать с многими установками, навязанными мне моей страной, родителями, культурой. Я чувствую, что все мы отрезаны от Естественного Порядка и нам необходимо снова вернуться к нему… Я хочу одухотворить окружающий меня материальный мир и усовершенствовать мое ущербное существование…»

Это — бессмыслица, в чем вы сможете убедиться, встретив людей, пишущих таким образом, и за ней скрывается гипертрофия добродетелей, которую суфийская деятельность стремится понизить, здесь также наблюдается почти полное отсутствие того, что суфийские действия пытаются развить…

Это уже само по себе является областью реального изучения и реального развития. Между тем в ситуации массового спроса на подобную белиберду, как только вы станете писать или говорить так же, как мой вышеприведенный корреспондент, вы усладите и впечатлите вашего собеседника, даже просто возвратив ему или ей их собственную, слегка перефразированную бессвязность.

Если не верите, приглашаю попробовать, ибо никто не только не остановит вас, но вы фактически, приобретете через это много новых друзей, при условии, конечно, что сможете их выносить. А если вы в состоянии выносить таких людей, то вам давно пора только так и разговаривать.

Крайне важные факты можно проиллюстрировать явно банальными примерами. Более того, иллюстрируемые случаи настолько тривиальны, что часто совершенно незаметны для наблюдателя.

Приведу пример.

Посетивший меня молодой человек сказал:

«Я хочу поговорить с вами о возможности учиться у вас».

Я сказал: «Сейчас не время».

Он спросил: «Вы заняты, не так ли?»

Я ответил: «Сейчас — не время».

«Значит, у вас нет времени?» — переспросил он.

«Я не сказал, что у меня нет времени», — возразил я.

«Почему бы вам просто не сказать, что вы заняты, и покончить с этим», — сказал он.

Реакция этого юноши показывает, что он был в таком состоянии ума, в котором мог допустить только одно, а именно: что я занят и у меня нет на него времени. Он услышал слова «Сейчас — не время», но (как и у большинства людей) его ум был «запрограммирован» принять лишь собственную трактовку сказанного мной.

Это давало ему возможность подумать про себя или сказать другим: «Он бы поговорил со мной, но у него не было времени».

Итак, человек пришел и ушел безо всякой пользы для себя. Если бы он дал себе труд подумать над фразой «Сейчас — не время», то, по крайней мере, мог бы сказать: «Он утверждает, что сейчас не время для этого. Возможно, его слова означают, что существует другое, более подходящее время. И оно не обязательно должно как-то зависеть от того, занят человек или нет».

Он мог бы чему-то научиться или счесть мое заявление по поводу времени неприемлемым, даже абсурдным. Но он был тем, кем он был, и ему не удалось освободиться от ответа «слишком занят», с которым он и пришел.

Люди говорят: «Не пытайся бегать до того, как сможешь ходить».

Они не говорят: «Не бегай, пока не научишься ползать» просто потому, что такой совет впору дать ребенку в том возрасте, когда он даже не способен понимать речь.

Но, когда имеешь дело со взрослыми грамотными людьми, понимающими слова, и приходится давать им советы вроде: «Не ходи, пока не научишься ползать», происходит единственно следующее: люди теряют интерес или, хуже того, впадают в отчаяние.

Почему в подобных словах нужно непременно усматривать агрессивность или гнев, тогда как человек говорит описательно? По-видимому, потому, что слушатель не слышит, не понимает значения слов или даже интонации. Он слышит эхо произнесенного, отраженное от стены враждебности в нем самом.

Сам я ничему не научился, будучи тем, кого обычно считают уступчивым, пока не стал тем, кого можно назвать только «прозрачным».

Нередко повторяют, и почти столь же часто можно увидеть, что люди, воображающие себя учеными, «живут в своем собственном, персональном мире».

Редко кто, однако, замечает, что этот самый собственный мир ученых весьма отличается от мира людей или вещей, которые предположительно изучаются этими научными экспертами.

Стоит вам это заметить, и вы перестанете изумляться тому, что увидите в новом свете то, что можно было бы назвать не более, чем удивительными фантазиями кабинетного ученого.

Вначале человек не мог изъясняться с помощью слов. Затем он научился заменять словами методы физического насилия. В настоящее время с помощью слов человек наращивает в себе агрессивность. Ему следует разучиться использовать слова не по назначению. Он должен научиться правильно пользоваться и физической силой, и словами. Таково существо, называемое человеком.

В американском фольклоре известна такая псевдореклама: «Если у тебя есть пистолет, мы возьмем тебя с собой в дорогу».

• Предыдущая
• 35/73
• Следующая