Моя цель - очищение - Андерсон Пол Уильям - Страница 3
- Предыдущая
- 3/4
- Следующая
- Как только я мало-мальски выучу язык, - медленно произнес я, - я тут же пойду к ближайшему храму и скажу жрецу, что умею делать… м-м-м… фейерверк!
В смехе Майкла слышалась откровенная издевка:
- Каким образом? Ты что, забыл, что та в Вавилоне? Где ты возьмешь серу и селитру? Но даже если ты и убедишь жреца, и он достанет тебе все необходимое, то как ты изготовишь порох, который бы искрился, ноне взрывался? К твоему сведению, это целое искусство… Короче говоря, попади ты в прошлое, тебе пришлось бы либо драить палубу какой-нибудь галеры, либо с утра до вечера гнуть спину на плантации. Ну, как тебе подобные перспективы?
- Все верно, - согласился я.
- Они очень продуманно выбирают столетие, - Майкл подозрительно оглянулся на окно. Звезд с того места, где мы сидели, видно не было. Огонь в камине тачал постепенно затухать. За окном стояла непроглядная мгла.
- Когда человека приговаривают к забвению, собираются все эксперты по разным эпохам и сообща решают, какая эпоха наиболее всего подходит для приговоренного. Ты только на мгновение представь себе, что должен пережить привередливый интеллектуал, попади он в эпоху Гомера! Да это же будет для него сплошным кошмаром! Но жестокий грубиян там прекрасно приживется и, в конце концов, падет на поле брани как прославленный воин. Это, как ты знаешь, таиболее вероятныи исход для мужчин того времени. Так вот, чем опаснее преступник, тем суровее эпоха, в которую его отправляют. И там он должен перенести все- трудности, испытания, опасности, ностальгию. Боже! - внезапно воскликнул. Майкл. - Самое страшное - это ностальгия!
По мере того, как он продолжал свои рассказ, лицо его становилось все мрачнее и мрачнее. Желая его немного успокоить, я заметил:
- Но, наверное, осужденному делается прививка какой-нибудь вакцины от всех древних болезней? Поступить иначе - значит, обречь его на верную смерть.
- Да, вакцина!- - Майкл внезапно хрипло расхохотался.
- Она до сих пор действует в крови одного из изгоев! Представь - его забросили ночью в безлюдное место, машина времени тут же исчезла, и он остался, один. Совершенно один, отрезанный, от своего времени, от своей прошлой жизни! Все, чао он знает -это то, что ему выбрали эпоху… ну, в общем, с характеристиками, которые полностью соответствуют его преступлению…
Черты лица Майкла вновь затвердели, в комнате воцарилась гробовая тишина. Казалось, что все звуки застыли в воздухе Было лишь слышно, как тикают часы на каминной полке. Машинально взглянув на них, я отметил, что ночь подходит к концу и скоро рассветет.
- Какое же преступление ты совершил? - спросил я. -А какое это имеет значение? - безучастно ответил он.
Мой вопрос, казалось, его нисколько не шокировал. - Я же тебе уже говорил, что то, что считается преступлением в одну эпоху, легко сходит за героизм в другую. Если бы у меня получилось то, что я задумал, то все последующие поколения превозносили бы мою память, мое имя стало бы легендой! Но у меня ничего не вышла
- И все-таки, ты, наверное, причинил боль многим людям. Наверное, все человечество будущего ненавидело тебя.
- Наверное, - согласился он и через минуту продолжил: - Но все, о чем я тебе рассказал - лишь моя фантазия, не более того. И рассказал я все это лишь для того, чтобы убить время. Запомни это.
- Я это знаю. А сейчас я просто подыгрываю тебе, - улыбнувшись ответил я.
Напряжение в комнате немного спало. Майкл расслабился и, вытянув свои длинные ноги по ковру, начал поуютнее устраиваться в кресле. Потом он внезапно спросил:
- А как тебе удалось установить, что я якобы совершил очень страшное преступление?
- Твое прошлое. Уже здесь, в нашем времени. Когда и где тебя высадили?
- В августе 1939 года недалеко от Варшавы, - произнес он таким замогильным голосом, какого я не слышал ни разу в своей жизни ни от кого,
- Не думаю, что тебе очень хочется рассказывать о военных годах.
- Ты прав.
Тем не менее, собрав всю свою решимость, он начал свой рассказ именно с этого периода:
- Они просчитались. Неразбериха, которая возникла при немецком наступлении, позволила мне сбежать из полицейского участка. Правда, прямиком оттуда я попал в концлагерь. Постепенно я начал разбираться в сложившейся ситуации. Конечно, я ничего не мог предусмотреть, опираясь на исторические сведения, - это по плечу лишь нашим историкам или тем, кто всерьез интересуется подобными вещами. Я вступил добровольцем в немецкую армию, но вскоре понял, что войну они проиграют. Тогда я перешел линию фронта и, попав к американцам, выложил им все, что мог разузнать за время службы у немцев. Так я стал работать на американскую разведку. Рискованно, конечно, есть немало шансов на такой службе схлопотать пулю. Но, как видишь, - все обошлось. Меня пронесло. Я закончил войну, имея много друзей, которые потом помогли мне перебраться сюда. Ну, а все остальное - лишь следствие моего прошлого.
Моя сигара погасла. Я зажег ее снова. Сигары у Майкла были отменные. Их ему поставляли из Амстердама.
- Как зерно на чужой почве, - сказал я.
- О чем ты?
- Ты же знаешь. Руфь в изгнании. К ней плохо относились на родине, но ностальгия ее мучить все равно не переставала.
- Я этой истории не знаю.
- Она есть в Библии.
- Ах, да! Мне, наверное, стоит перечитать Библию. - Его настроение круто изменилось, передо мной в кресле сидел подтянутый, уверенный в себе человек - тот Майкл, которого я привык видеть.
- Да, - сказал он, проглотив остаток виски, - в прошлом у меня было немало упущений, да и условия теперешней жизни меня тоже мало радуют. Вот ты, например, наверняка вернешься назад, когда, пойдя в туристический поход столкнешься с отсутствием горячей воды, электричества и многих других вещей, без которых, как утверждают их производители, просто нельзя жить. Мне бы тоже сейчас хотелось бы иметь аппарат для уменьшения земной гравитации или клеточный стимулятор, но этого у меня нет, и я прекрасно научился обходиться без этих столь необходимых для меня вещей. Но вот тоска по своему времени, по своему дому… Можно привыкнуть ко вкусу чужой еды, к чужому языку и чужим обычаям, ко всем этим мелким дрязгам, которыми вы постоянно занимаетесь сейчас и которых не избежать в будущем. Но в будущем все будет иным - все абсолютно. Путь, который пройдет цивилизация, можно сравнить лишь с путем солнца за миллионы лет!
По своей ли воле люди во все времена перекочевывали с места на место? Мы исчисляем свой род от того поколения, которое сумело противостоять любой стихии, вынести все испытания и, прочно осев на одном месте, дать начало своему роду! - глубокая морщина пролегла между его бровей. - Я приспособился ко всему. Назад я уже не вернусь, даже если меня амнистируют и пригласят вернуться. Я ненавижу те методы, с помощью которых они правят страной.
Я допил виски и, ощущая на языке его божественный вкус, лениво поинтересовался:
- Значит тебе здесь нравится?
- Да, - твердо ответил он. - По крайней мере, пока. Я преодолел эмоциональный кризис. В этом мне помогла моя работа сейчас и стремление выжить - в прошлом. У меня было все эти годы слишком мало времени, чтобы жалеть себя. Сейчас мое дело, моя работа увлекают меня все больше и больше. Это увлекательная игра, в которой даже если что-то и не удается, человека все равно не наказывают высшей мерой! Я нашел здесь то, что безвозвратно утеряно людьми будущего. Я клянусь, что ты даже понятия не имеешь, насколько прекрасен и экзотичен город, в котором ты живешь! Только вдумайся - в то же самое время, когда мы здесь беседуем, всего в пяти милях отсюда, возле атомной лаборатории, на часах стоит солдат, а неподалеку от него в подъезде замерзает бродяга. А еще где-то идет оргия на вилле миллионера, где-то священник готовится к утренней молитве, недавно в город приехал арабский торговец, не спит шпион из России, прибывает корабль из Индии!.. - Он немного успокоился и, посмотрев на двери, ведущие в спальню, продолжил нежным, взволнованным голосом: - А моя жена? Мои дети? Нет, я не вернусь! Моя жизнь - здесь!
- Предыдущая
- 3/4
- Следующая
