Ночь с роскошной изменницей - Романова Галина Владимировна - Страница 34
- Предыдущая
- 34/57
- Следующая
– Случайно догадалась, – призналась она, поднялась и поспешила в прихожую, где оставила пакет с продуктами.
В кухне царил такой же кавардак, как и в комнате. Раковина была завалена грязной посудой. На столе полная окурков пепельница, грязные разводы от пролитого кофе, целая батарея пустых пивных банок и бутылок из-под водки. Брезгливо морщась, Соня сгребла весь хлам, включая чашки с отбитыми краями, в мусорный пакет. Вытерла салфеткой стол, обильно смочив его водой. И принялась доставать из пакета то, что успела захватить по дороге.
Она ведь догадывалась, что Макс будет голодным. Не поленилась, зашла в «Дарену». Девчонки ей и блинов горячих со сметаной в пластиковые тарелки наложили, и картошки тушеной с печенкой, и салата капустного. От чая Соня отказалась, прихватив банку растворимого кофе. Чай на травах Макс не признавал. Кофе и сигарета – любимый его десерт. Сигареты она тоже взяла.
Пока Макс с громким фырканьем плескался в ванной, Соня накрыла на стол. Присела на колченогую табуретку возле окна и задумалась.
Снимщиков расстался с ней на весьма сдержанной ноте и с тех пор ни разу не дал о себе знать. Нет, до города они доехали вместе, но потом все, тишина. Пару раз Соня порывалась съездить к нему и поприставать с вопросами, но потом передумала, решив, что раз он молчит, значит, порадовать ему ее нечем.
Макс, совершенно обнаглев, вышел из ванной в одном полотенце, обернутом вокруг худых бедер. Увидал стол, заставленный едой, оживился тут же и, забыв одеться, полез седлать вторую табуретку.
– Ты бы не наглел! – возмутилась Соня. – Штаны надень, быстро!
Макс был вынужден подчиниться. Ушел в комнату. Долго громыхал дверцами утлого шкафчика, задвинутого за диванную спинку. Вернулся в мятых портках непонятного цвета и рубашке с оторванными рукавами.
– И че! – тут же воскликнул он, заметив ее округлившиеся глаза. – Это моя домашняя спецовка. Не годится для застолья?
– Сойдет. Ешь давай быстрее. Да станем думать сообща, с чего начинать. – Соня со вздохом покачала головой. – Хотя ума не приложу, с чего именно?..
Макс ел быстро и жадно. В три ложки смел картошку с печенкой. Почти с такой же скоростью ушли блины со сметаной. К ритуальному кофе с сигаретой Макс приступил уже вполне довольным жизнью. Глоток – затяжка. Затяжка – глоток. Все это с причмокиванием, с зажмуриванием, с мурлыканьем. Конца и краю не видать.
Соня сорок раз успела подумать, что зря потратила время, возложив свои надежды на Дворникова, когда тот вдруг после очередного момента наслаждения молвил:
– Расскажи, как вы ее искали?
– Татьяну? – уточнила она, моментально взбадриваясь.
– Ну не меня же! – Макс приоткрыл один глаз и глянул на нее с преувеличенной строгостью. – Давай серьезнее относится к делу, дорогая.
– Татьяну мы искали везде, – выдохнула она удрученно, – два года. Засылались запросы. Опрашивались все водители всех автобусных направлений, следовавших из нашего города. Проверялись все кассы, все авиалинии.
– Она могла уехать на машине, – перебил он ее. – Дальше.
– Трепали всех друзей, всех возможных знакомых. Тех, кто купил у нее квартиру через поверенных лиц, едва к уголовной ответственности не привлекли. Но ничего не вышло.
– Почему? – тут же встрял дотошный Макс.
– Потому что все было чисто. Никто ее не принуждал. Контора чистая. Люди очень порядочные.
– Фу! – скривилось лицо Макса недовольной гримасой. – Не верю я в очень порядочных, знаешь!
– И тем не менее. Нашлись свидетели, при которых Татьяна получала деньги за эту квартиру. Наличными… – Соня будто заново переживала кошмар тех двух лет, когда велись интенсивные поиски ее пропавшей без вести подруги. – Короче, искали дотошно, но никаких следов Сочельниковой Татьяны не было и в помине.
– Вот именно! – тут же вскинулся Макс, дернувшись всем телом, прикурил от закончившейся сигареты другую, потребовал еще одну чашку кофе и, дождавшись, повторил: – Вот именно!.. Сочельникова Татьяна просто перестала существовать.
– Как это?! – вытаращилась на него Соня, как на сумасшедшего. – Как это перестала существовать, если она вот только объявилась живой… То есть я хотела сказать…
– Да знаю я, что ты хотела сказать, – отмахнулся от нее Макс с раздражением. – Теперь слушай, что я хочу сказать!
Он встал и принялся расхаживать по грязной кухне с сигаретой в одной руке, с чашкой кофе – в другой.
– Вы искали Сочельникову Татьяну, а ее просто-напросто могло уже не быть… по документам! Сечешь, куда я клоню?!
– Секу. – Соня устала крутить головой, отслеживая его метания.
Что-то такое про документы говорил и Снимщиков. Только документов при ней не оказалось ни на имя Сочельниковой, ни на какое другое имя. Сумка была пустой. И установить теперь, под чьим именем жила все эти четыре года Татьяна, ну просто нет никакой возможности.
– Это еще почему?
Макс хмыкнул так снисходительно и так противно, что Соня тут же захотела дать ему по башке. Думает, что он такой один, что ли, умный? Умников полно, да только что толку!
– Слушай, так не годится. – В ход пошла очередная сигарета, пепел от предыдущей Макс благополучно втоптал в грязный пол своей кухни голыми пятками. – Что ты вот мне перечишь?! Вот что, спрашиваю?! Не думаю, что четыре года назад кому-то могла прийти в голову мысль пройтись по некоторым нашим городским точкам, где можно получить фальшивые документы. А если и прошлись, то не по всем.
– А ты все знаешь? Ну… Эти точки все, что ли, знаешь?! – Это чудовище не переставало ее изумлять.
– А то! Есть и дилетанты. Есть и профессионалы. Есть и те, кто занимается этим не для заработка, а из спортивного интереса. Есть и такие, поверь! И всех их я в нашем городе знаю. Итак, с кого начнем?
– Максик, миленький, но если делались такие документы, то делались они очень давно. Неужели ты думаешь, что кто-то запомнил? Столько времени прошло… – Соня удрученно покачала головой, предвидя очередную неудачу.
– Если документы делал профессионал, он запомнил. – Дворников без зазрения совести утопил окурок в ворохе грязной посуды в раковине. – И из компьютера не удалил. Во всяком случае, я на это уповаю, милая Софи! И с чего-то нужно начинать, как считаешь?
Она считала приблизительно так же, хотя и не особо верила в удачу. Но она даже представить себе не могла, через какие тернии ей придется пробираться с Максом в поисках затерявшегося следа когда-то пропавшей Татьяны…
– Я больше не могу!!! – зловещим шепотом произнесла Соня и улеглась на скамейке в парке в позе эмбриона. – Если я сделаю еще хоть один шаг, я точно умру, Макс!
В воздухе плотной удушливой пеленой повисло жаркое марево летнего полудня. Где-то далеко в восточной части небосклона темнело и клубилось, обещая грозу и спасительный ливень. Но пока еще этот сгусток доползет до города, пока содрогнется оглушительным раскатом, пока прольется долгожданным дождем…
Все томилось и медленно тлело под солнцем. Все корчилось, спекалось, плавилось и изнемогало. Подошвы клеились к асфальту. Одежда липла к телу, и никакой дезодорант, разрекламированный километровыми роликами, не спасал в этом пекле.
Соня в сотый, наверное, раз за минувшие три часа оттопыривала легкую льняную блузу, пропитавшуюся влагой, пытаясь хоть немного остудить распалившееся от солнца и бесполезной беготни тело. Спасало мало. Блуза тут же снова прочно прилипала к коже, вызывая почти болезненную судорогу.
– Я больше не могу! – снова простонала Соня, но чуть громче. – Все это бесполезно, Макс!
Тот молча сидел у нее в ногах, о чем-то напряженно размышлял, и казалось, совершенно не страдал от жары. Легкая широченная футболка все так же, как и три часа назад, вольготно болталась на узких костлявых плечах Макса, не обозначив ни единого островка его взмокшей плоти. Виски оставались сухими, нос не блестел, из-под взлохмаченной шевелюры не струился пот. Все с точностью, как у нее, только наоборот. У нее и одежда вся вымокла, и волосы хоть отжимай, и лицо лоснилось, будто жиром смазанное.
- Предыдущая
- 34/57
- Следующая
