Ночь с роскошной изменницей - Романова Галина Владимировна - Страница 29

• Предыдущая
• 29/57
• Следующая

Пока Снимщиков говорил с соседями, Соня успела принять душ и переодеться. В шкафу выделенной ей спальни на втором этаже всегда имелся запас одежды на любое время года. Так Анна Васильевна настояла.

– Мало ли когда я тебя на дачу выдерну, – уговаривала она Соню, затащив однажды в магазин и обвешав пакетами с тряпками, как рождественскую елку. – У тебя может не оказаться времени на то, чтобы заехать домой и взять что-то. А так… У тебя будет здесь все необходимое…

Надела на себя тонкие светлые бриджи, майку и удобные босоножки на низком каблуке. Стараясь не смотреть по сторонам, чтобы не натыкаться взглядом на знакомые вещи, фотографии, не вспоминать, не думать и не рвать душу, она спустилась в кухню.

Кофе хотелось до обморока. Быстро смолола порцию, высыпала в турку, залила водой и поставила на огонь. Пока вода закипала, выталкивая наружу густую темную пенку, Соня все же позволила себе немного погоревать.

Господи, как чудовищно все, что случилось! Как страшно, необратимо и жестоко! Кому могли помешать эти две несчастные, так и не нашедшие друг друга при жизни?! Что-то теперь станет с этим домом? И где сейчас бедная верная Муська? Куда ее подевали равнодушные следопыты, приехавшие по вызову на квартиру к убитой Анне Васильевне? Если во двор выпустили, это еще ничего. Муська – умная псина, она не уйдет никуда, будет сидеть возле подъездной двери и ждать… наверное, чуда. А вот если ее в собачий приемник-распределитель отправили, то дело – дрянь. Там ее Соня ни в жизни не отыщет. У них их пять по счету на весь город. И, по слухам, эти заведения были под завязку набиты стонущими, визжащими и скулящими четвероногими созданиями. И вроде бы от самых голосистых тихо избавлялись.

Крупная слеза сползла по щеке и шмякнулась в самый центр ее кофейной чашки. На очереди была вторая, третья, четвертая…

За что?! За что их убили обеих?! Сначала погибла Таня, следом за ней ее мать! Есть ли связь между этими двумя преступлениями или все это лишь цепь трагических случайностей?.. Позволят ли похоронить их или до окончания следствия тела не отдадут?! Чудовищно, страшно, жестоко и совершенно необъяснимо.

А что, если все дело только в ней?! Вдруг это она во всем виновата?

Господи, нет! Кому она нужна, чтобы подставлять ее таким вот иезуитским способом, убив сразу двух женщин?! Она слишком незначительная фигура. Что должно лежать в основе мотива, заставившего пойти на убийство, с тем чтобы подставить Софью Андреевну Грищенко? Что?!

– Алчность, милая, – шумно зевнул ей прямо в ухо Макс Дворников.

Она не выдержала и позвонила все-таки ему, снова так не к месту вспомнив про его опыты над собой, несчастной. Пока там Олег Сергеевич опрашивает соседей, она поведет свое собственное параллельное расследование. Потом они сравнят результаты, глядишь, что-нибудь рациональное и высветится.

– Алчность, зависть, что еще может двигать человеком, желающим с тобой поквитаться? – Макс продолжал зевать. – Извини, ночью почти не спал.

– Да? – сразу насторожилась Соня. – А где же ты был?

– Тебе что? Хочешь меня в убийцы своей Нюрки записать? – тут же вычислил он ее ход. – Не выйдет, Софи! Ничего у тебя не выйдет! Меня человек пятьдесят сегодня ночью видели. К тому же забросил я свой научный труд, если ты к этому клонишь. Да и кощунственно как-то идти к успеху по трупам твоих покровителей. Если бы вот имелся твой труп…

И идиот Дворников оглушительно захохотал.

Замолчал он быстро. Стоило Соне пригрозить, что сейчас отключится, как Макс тут же оборвал свое ржание.

– Ладно, не парься, шучу я. Ты же знаешь, что я мастак на шутки. Итак, что мы имеем: сначала Танюху завалили, а сегодня ночью ее мать. Хм-мм… Достаточно странно, ты не находишь?

– Странно, – согласилась она, вылила остатки кофе в чашку, всыпала ложечку сахара, чуть помешала и глотнула, повторив: – Очень странно, Макс. Вся эта бодяга с наследством…

– А оно есть?

– Да. Вроде бы. – Соня болезненно сморщилась, услыхав его продолжительный художественный свист. – Ну и что с того?! Я их не убивала, если ты по этому поводу свистишь!

– Я не об этом, милая наивность! Я о другом!

– И о чем?

– О возможных родственниках, которых не упомянули в завещании и которые могут быть наследниками, если тебя не станет.

– Как это – не станет? – перепугалась она. – Ты имеешь в виду еще одно убийство?! Макс, ну ты вообще…

– Да нет, бестолковая, – взорвался ее импульсивный мучитель. – Нет, не об убийстве, а о возможном тюремном сроке, который ты получишь. А если ты получаешь срок, то лишаешься наследства. Сечешь?

– Ага, секу, но это же… Это же бесчеловечно, Макс! – Кофейная гуща попала шершавой горечью в горло, заставив Соню сплюнуть. – Это же гнусно! Это подло!!!

– Так точно, но подлости вокруг пруд пруди, досталось и тебе. – Макс снова зевнул и захныкал: – Софи, я спать хочу. Давай в другой раз обсудим проблемы человечества, идет? Кстати… Видал Никитоса с телкой, шикарная-аа. Слыхал, он серьезные намерения имеет.

– От кого же слышал? – спросила она, поморщившись то ли от кофейной гущи, то ли оттого, что моментально вспомнилось, как необдуманно бросилась на шею Никите вчерашним днем. – Об этом, что же, светская хроника вещает?

– От него и слышал. Мы виделись… Ладно, Софи, пока. Как-нибудь позвоню.

Голос Дворникова исчез, телефон в руке потух, а Соня сидела, не в силах шевельнуться.

Наследники! Почему она не подумала о возможных наследниках Анны Васильевны, которых та по какой-либо причине обошла вниманием?! У нее наверняка имелись двоюродные, троюродные братья и сестры. Мог быть среди них и человек, которому совсем безразлично, кому все достанется после смерти дочери и матери. И вот, выждав удобный момент…

Нет. Чушь полнейшая. Пускай с убийством Тани это как-то стыкуется, спорить трудно. Но когда убили Анну Васильевну, у Сони было стопроцентное алиби. Правда, весьма и весьма сомнительное, но было же!

В заднюю дверь тихо постучали. И тут же, не дожидаясь ее ответа, Олег Сергеевич ввалился прямо на кухню.

– Ну и жара на улице, сдохнуть можно, – пожаловался он и тут же потянулся к крану с холодной водой. – Что в доме? Все на своих местах?

– Вроде бы да, все на своих местах, – помявшись немного, проговорила Соня: не признаваться же ему, что вообще не смотрела по сторонам, чтобы не бередить себе душу.

– Где у нее хранились документы? Здесь у нее был свой кабинет?

– Нет. Анна Васильевна предпочитала здесь отдыхать. Редко брала работу на дом. Правильнее – работа и была ее домом. Она иногда в рабочем кабинете и ночевала. Что говорить о даче… Нет, здесь у нее кабинета не было.

Она не врала. В день убийства Татьяны осмотр дома производился. Кабинета там не было в самом деле. Также не было обнаружено тайников, сейфов, бункеров и хранилищ. Обычный двухэтажный дом. В меру ухоженный, но не до фанатизма. В меру богатый. В округе были дома и побогаче.

За что же могли ее убить? Причем почти следом за дочерью! Вот хоть убейся, но никакой другой версии, кроме возможной возни с наследством, ему в голову не приходило. Не случись убийства старшей Сочельниковой, он бы еще рассмотрел за версию участие Баулиной в убийстве младшей, но теперь…

– Кофе сварить? – спросила Соня, глядя в спину Снимщикова.

Как вошел в дом и напился прямо из-под крана, так застыл у окна и не повернулся ни разу. Все о чем-то думал и думал, изредка задавая скользкие вопросы.

А почему они расстались с Никитой? С чего это вдруг тот явился к ней столько времени спустя и провел с ней ночь? А чем перед исчезновением занималась Таня? С кем, кроме нее, водила дружбу? Почему мать не принимала активного участия в судьбе дочери? Почему не помогла с работой хотя бы? И снова про Никиту!..

– Я не хочу говорить о нем! – не выдержала Соня, когда Олег перешел к теме последней девушки Никиты. – Я не знаю ее и говорить о ней не желаю! Имейте совесть, Олег Сергеевич!

• Предыдущая
• 29/57
• Следующая