Фотограф.Цикл рассказов - Шведов Сергей Владимирович - Страница 9
- Предыдущая
- 9/42
- Следующая
Виктор выяснял что-то по телефону, а потом, обернувшись ко мне, сказал со вздохом:
– Цонев полчаса назад улетел на отдых. Кажется, в Испанию.
Сделал дело, гуляй смело. Этот джентльмен в белом резал меня буквально без ножа. А убийцы в Черновской картотеке не было. Я просмотрел ее всю и просмотрел внимательно. Не за что было зацепиться. Абсолютно не за что. Хоть караул кричи.
– Остаются клиенты, которым ты успел отвезти фотографии, – очень вовремя наполнил мне Чернов.
Это был последний шанс. Шанс, правда, хилый, но на безрыбье выбирать не приходилось. Я не стал рассказывать Цоневу об этих фотографиях, потому что не хотел доставлять неприятности доверившимся мне людям и, как теперь выясняется, правильно сделал.
У меня было мало времени, а люди у нас в последнее время стали крайне недоверчивы. Мне пришлось пустить в ход все свое обаяние, но свет в конце тоннеля забрезжил лишь тогда, когда я, затратив на поиски почти четыре час, настиг последнего пятого клиента. Он единственный не смог мне объяснить, кем ему доводится господин средних лет в светло-зеленой рубашке с закатанными по самые локти рукавами.
– Да это вообще не наш, – бросил мне худой желчный клиент, раздраженный не на шутку моими вопросами. – Я вообще хотел, чтобы вы его обрезали. И сидит он за соседним столиком. Он все время кому-то звонил. Вот, видите, мобильник перед ним лежит.
– А к нему никто не подходил?
– Откуда мне знать. Там потом такое началось, после убийства. Меня чуть не целый час в милиции допрашивали.
Фотографию мне желчный дядя отдал в обмен на свои деньги. Правда, не совсем понятно было, что мне с этой фотографией делать. Самым простым было бы отдать ее амбалу в обмен на Гальку, но меня мучила совесть. Я мог ни за что, ни про что подставить совершенно невиновного человека, который пришел в кафе попить пиво. Да и амбал вряд ли удовлетворится одной только фотографией без имени, без фамилии, без точного адреса. Попробуйте найти по фотографии человека в многомиллионном городе. Не на телевидение же в самом деле обращаться.
– А почему бы не обратиться? – огорошил меня Чернов, после того как я вновь примчался к нему со своими печалями. – Время еще не позднее, а точнее самое смотрибельное. Даем эту фотографию, и просим дорогих сограждан, сообщить по телефону все, что они знают об этом человеке. У меня знакомая на телевидении. В два счета сейчас все оформим.
Виктор умчался к своей знакомой, а я нашел нужную программу, сел перед телевизором и стал ждать. Видимо, знакомая была чем-то сильно обязана Чернову, потому что изображение предполагаемого убийцы вместе с номером телефона появилось на экране всего лишь через час после начала моего бдения. А еще через десять минут зазвучали позывные моего мобильника, и чей-то взволнованный голос спросил у меня:
– А он что, убийца?
– А вы с ним знакомы?
– Жили когда-то в одном подъезде. По-моему, это Михаил Горохов. Отчества сейчас уже не помню.
– Вы не волнуйтесь, – посоветовал я своему благодетелю. – Человек просто попал в аварию, потерял дар речи. Вот мы и пытаемся выяснить, кто он такой.
– Ну, тогда это точно Михаил Горохов, – разочарованно, как мне показалось, вздохнула трубка. – Чем он сейчас занимается, я не знаю, но жох он, между нами, еще тот. Видел я его как-то в ювелирном магазине по улице Трудовой, когда жене колечко покупал.
Название этой улицы мне уже сегодня попадалось на глаза, и, метнувшись к компьютеру, я без труда установил, что расположенный на ней ювелирный магазин принадлежит Цоневу Валерию Георгиевичу. Вот почему, оказывается, джентльмен в белом так суетился сегодня по утру. Если он и не был замешан в убийстве, то, во всяком случае, являлся лицом кровно заинтересованным в том, чтобы изъятый у убитого товар попал по назначению. Ведь речь шла о камушках, если верить допрашивавшему меня по утру капитану. Мне было глубочайше наплевать, сколько каратов эти жлобы делили через кровь. Я не собирался оплакивать убитого курьера, а уж тем более мстить за него. Мне нужна была моя Галька, и я не собирался платить ее жизнью за спасение сукиного сына по фамилии Горохов и по имени Михаил. Я уже готовился выйти на связь с взявшим меня за горло амбалом, но тут мне позвонил еще один гражданин, который сразу же начал со страшных угроз в мой адрес, пересыпаемых специфическими выражениями. Если судить по взволнованному вступлению, то мне, похоже, позвонил в этот раз сам Горохов. Дабы не попасть впросак, я на всякий случай уточнил:
– Если не ошибаюсь, я разговариваю с человеком организовавшим убийство курьера с камушками вчера вечером возле летнего кафе на набережной?
– Я тебе, фотограф, пасть порву, я тебе…
Нет, разговор не прервался, Горохов продолжал пересыпать свою речь нецензурными выражениями, но мне наскучило его слушать. Он был то ли здорово пьян, то ли укололся. Во всяком случае, речь его была несвязной. Из этой несвязной речи я, однако, уяснил главное: именно Горохов убил курьера, а следовательно, я мог с легкой душой сдавать его врагам.
Я набрал номер амбала, который он вручил мне перед расставанием и без особой радости сообщил, что мне удалось установить имена, как джентльмена в белом, так и господина в зеленом, изображенного на одной из фотографий.
– Так назовите мне их.
– Сделаем так: вы привезете мою девушку к летнему кафе и отпустите ее, а я буду стоять в это время под фонарем в десяти метрах от вашей машины. Если девушка уйдет беспрепятственно, то я сразу же подсяду к вам, и мы уладим все формальности.
Чернов появился как нельзя кстати. Мои инструкции он выслушал внимательно, хотя нельзя сказать, что пришел от них в восторг.
– Подхватишь Гальку и рви когти, – сказал я ему. – Все остальное я беру на себя.
Чернов хотел выругаться, но потом передумал. Времени у нас действительно было в обрез. Стартовали мы почти одновременно. Я нисколько не сомневался, что Горохов попытается соединиться со мной еще раз, хотел было отключить телефон, но не решился, поскольку звонить мне мог не только пьяный придурок, но и амбал, если бы вдруг, в последний момент, случится что-то непредвиденное.
Горохов дорвался до моего уха в тот самый миг, когда я мишенью встал у столба, освещаемый гадским фонарем, от которого исходил неестественно-мертвенный свет, чрезвычайно мне не понравившийся. Нервы у меня были на пределе, а тут еще визг этого идиота. Поэтому я не удержался от того, чтобы испортить ему настроение уже окончательно6
– Сейчас я нахожусь в летнем кафе на набережной и собираюсь встретиться с человеком, который в свою очередь жаждет познакомиться с вами. Да вон он, кстати, подъезжает на «Волге» черного цвета.
Пока я прощался с Гороховым, Галька покинула машину, растерянно озираясь по сторонам. Если судить по внешнему виду, то она, кажется, не понесла большого ущерба. Лихо подруливший Чернов тут же подхватил ее в салон своей лайбы.
В «Волге» кроме амбала сидел еще один тип, вооруженный пистолетом, из которого он всего десять секунд назад целил мне в лоб. Морда у типа была такая, что я не усомнился в его способности убить ни в чем не повинного человека.
– Фамилии? – жестко сказал амбал.
– Цонев Валерий Георгиевич. Скорее всего, он заказчик. У него ювелирный магазин на Трудовой. И Горохов Михаил. Вот его фотография.
– А где гарантии, что ты нас не надул? Я хотел было ответить типу с пистолетом, что мы не в телемастерской, а фотографы гарантий не дают, но не успел. Из-за поворота выскочил коричневый «Форд» и резко затормозил прямо напротив «Волги».
– Вон они, гарантии, – сказал я, кивая на окно. – Кажется, это убийца. Пригнитесь.
Я недооценил темперамент господина Горохова. Этот сукин сын начал стрелять раньше, чем амбал успел выполнить мою рекомендацию. Такая нерасторопность стоила ему жизни. Горохова, правда не до смерти, подстрелил тип с пистолетом. Ну а типа оглушил я, врезав ребром ладони по шее, когда он пытался добить Горохова. Кровавая, в общем, вышла история. А все из-за этого чертова пьяницы, которому, однако, хватило ума, позвонить на телевидение и выяснить, что обращение с его портретом принес никто иной, как Виктор Чернов. Горохов был уже в офисе детектива, когда звонил мне во второй раз. А от офиса до набережной рукой подать. Моя ошибка стоила амбалу жизни, а мне еще одного процесса, в котором волей-неволей пришлось участвовать в уже привычной роли свидетеля.
- Предыдущая
- 9/42
- Следующая
