2012 - Михайлов Владимир Дмитриевич - Страница 34
- Предыдущая
- 34/44
- Следующая
Звонил Равиль Умаров из своей удельной вотчины, по современному именовавшейся республикой и формально всё ещё остававшейся в составе Российской Федерации. Умаров был человеком решительным и действия предпочитал словам. Поэтому он сразу же, не рассусоливая и не тратя времени на протокольные ритуалы, сказал:
– Дошла до меня весть о твоих замыслах, – обращения на «вы» Равиль принципиально не признавал. – Слушай, это нехорошее решение. Очень плохое, поверь. Не делай этого, пожалуйста, да?
Нет, давно уже сделалось невозможным хоть что-нибудь сохранять в тайне больше нескольких часов.
– Здравствуй, Равиль, – ответил Третий. – Как семья, жена, дети? Как сам здоров?
– Все очень здоровы. Теперь послушай, почему это плохо.
– Ты, собственно, о чём? Что-то я пока не понял.
– Ты понял, хотя, может, и не всё ещё. Твоя демонстрация – может быть, не очень плохо, но слишком громоздко. Много шума, много возни, больше, чем пользы. Понял, да? Твой Ладков – слабый человек, пустое место. Ты надеешься, что при нём будешь в безопасности. Слушай, не будешь! Потому что и сам он не будет, его сразу же подомнут под себя и будут править через его голову. Не твои друзья, нет. Твои – расслабились, размягчились. Слишком много проглотили, теперь мечтают спокойно переваривать. Они больше не бойцы. Чтобы тебе было хорошо, тебя сменить должен сильный человек, твёрдый, смелый. С хорошей опорой. Ты понял, да? Скажи одно слово – и я завтра буду рядом с тобой, и не один. Ты знаешь: силы у меня есть. Надёжные.
– Я думал о тебе, Равиль, – наполовину соврал Третий. Он и в самом деле думал, но вовсе не в этой плоскости. Наоборот – прикидывал, как бы устроить, чтобы подольше держать Умарова вне игры. Потому что стоит возникнуть слуху, что Кавказ за Ладкова и помогает ему, как претендент мигом лишится хорошо, если только половины своих сторонников. А он, оказывается, намерен поддерживать не Ладкова, а самого себя. Ничего себе! Хуже может быть только выдвинуть в президенты еврея или армянина… ну, до такого идиотства не дойдёт даже самый глупый… Выдвинуть китайца, вот что было бы худшим. Хотя… с Китаем мы давненько уже не перестреливались, а с Умаровым… – Думал, – повторил он. – Но ты же сам понимаешь: тут надо народ готовить тщательно, не спеша. Иначе как бы всё вообще не пошло в разнос. Ты мужик молодой, успеешь ещё. А сейчас – обещаю: при малейшей нужде обращусь к тебе за помощью. Идёт?
– Не идёт! – отрезал Равиль. – Ты сказал, не на этот раз? А подумал – будут ли другие разы?
– Ну, с этим я согласиться не могу, – возразил Третий. – Ты, Равиль, просто не совсем в курсе. Вот увидишь: всё пройдёт нормально.
– Ты всё-таки ещё подумай. Хотя бы о том: Ладков чем тебя защищать будет? Словами? Дел от него не дождёшься. Считаешь, это ты будешь его за тесёмки дёргать? Ты не будешь. Другие будут. Кто ещё не наелся. Подумай.
– Ничего, Равиль, – разговор следовало закончить на мажорной ноте, с маленьким призвуком несерьёзности. – Аллах велик.
– Аллах – да, – такими словами кавказец закончил разговор и отключился.
И вот теперь предстояло ещё думать: насколько всё это серьёзно и насколько опасно.
Словно без этого не хватало поводов для размышлений.
Третий был вообще-то удовлетворён тем, что избирательная кампания Ладкова в регионах шла успешно. Несколько смутило его лишь количество ошибок: почти везде перепутали отчество претендента, вместо Фёдоровича он всё чаще становился Федотовичем. То ли на местах отнеслись к делу, спустя рукава, без должного внимания, то ли…
Ситуация прояснилась, когда доложили: кандидат Ладков и сам выступает на митингах и собраниях, и с немалым успехом. Это было бы очень приятно, если бы Ладков всё это время не находился на Дальнем Востоке. Но он находился именно там, работал с электоратом. Значит?
Вывод был один: диверсия. Подставили куклу. И весь вопрос в том – в чью пользу она откажется от голосов в решающий момент.
В Лаптевскую, в чью же ещё?
А если не в Лаптевскую?
Если в пользу кого-то из декоративных претендентов, самовыдвиженцев или глав давно уже потерявших всякие шансы либералов или правых, то ладно: с этими возможными голосами или без них, но они и близко к выигрышу не окажутся. Это всем ясно, им самим – в первую очередь. А вот коммунисты – это куда более серьёзно. А также…
Да, кстати! Почему ничего не слышно от…
Он позвонил.
– Савелий Карлович, что нового слышно с востока? Надеюсь, всё благополучно?
И уже по тому, что ответ последовал не в ту же секунду, но с небольшой, но всё же ощутимой запинкой, понял: нет, что-то не так. Не срослось. Ну конечно же: случись там что-нибудь, он бы уже знал. Хотя… может, просто побоялись доложить, не зная, как он к этому отнесётся? Значит, всё-таки ещё боятся. Понимают: и хромая утка напоследок способна клюнуть очень крепко. Тем более что ещё не догадались – какую же позицию он займёт, уступив кресло Ладкову. Соображают, что он ведь может править и через голову преданного ему ставленника.
Хотя чего стоит преданность в наше время – если она вообще существует? Лаптев ведь тоже казался уж таким своим…
– Так что там, Савелий Карлович?
– Н-ну… всё в порядке, все живы-здоровы…
Фу. Мяучит, как нашкодивший кот.
– Вы что – не в курсе? Я спрашиваю: где сейчас Котовский? С ним ничего не произошло?
– Точно сказать затруднительно…
Третий слушал, наливаясь горячим гневом, едва сдерживаясь.
«Затруднительно»! Господи, в очередной раз прошляпили. Что же получается? Мало того, что на свободе, но ещё и дивизия… Раз они его подобрали, значит, там его сторонники. А дивизия, как докладывали, едва ли не самая боеспособная во всей армии. И движется на запад. По его же собственному приказу! Вот уж действительно – не имела баба хлопот…
– Ну, что же: спасибо за информацию.
Это – предельно сухим, сверхофициальным голосом. Чтобы выразить своё крайнее недовольство услышанным.
Выходит, что дивизию эту подпускать к столице и близко нельзя. Хотя…
Равиль. От него нужно сейчас ожидать серьёзных осложнений. Вот эту дивизию и двинуть ему навстречу, раз уж она такая сверхбоеготовная. Минус на минус – получим несомненный плюс. Пусть схлестнутся. И возникнет хороший повод для чрезвычайного положения – и для юга, и для центра. Вот так-то. Клин клином вышибают.
- Предыдущая
- 34/44
- Следующая
