Дело о двойняшке - Гарднер Эрл Стенли - Страница 18
- Предыдущая
- 18/43
- Следующая
– Как азартные игры? – поинтересовалась Делла Стрит. – Ты внес проигранное в статью расходов?
– Можете мне не верить, но я выиграл пятьсот долларов, – похвастался Дрейк.
– Тогда неудивительно, что сегодня ты так припозднился, – заметил Мейсон. – Как я предполагаю, ты играл всю ночь, а потом сел на утренний самолет и…
– Ничего подобного, – перебил детектив. – На самом деле я закончил игру вскоре после полуночи, купил билет на следующий самолет, заехал к себе в контору, чтобы прочитать отчеты оперативников и составить общее представление о том, что произошло в мое отсутствие. Кстати, Перри, ты был прав насчет блондинки, за которой послал меня следить. Она оказалась у Стивена А. Барлоу на авеню Вирджиния, пятьдесят девять восемьдесят один. Я отправился туда и ждал примерно с час, потом она вышла из того дома, села в такси и поехала в центр.
– И ты двинулся за ней? – спросил Мейсон.
– Нет, Перри. Я взял напрокат машину и припарковал ее таким образом, чтобы видеть вход в дом. Для этого потребовалось развернуться в противоположную от центра сторону. Пока я сидел в машине и раздумывал, под каким предлогом позвонить в дверь дома, чтобы посмотреть, кто выйдет открывать, из-за угла показалось такси и притормозило перед входом. На крыльцо вышла блондинка, за которой я следил, и мужчина – как я предполагаю, Стивен Барлоу. Она поцеловала его на прощание, сбежала по ступенькам, прыгнула в такси и поехала по направлению к центру города. Мужчина остался стоять в дверном проеме и не уходил, пока такси не скрылось из виду. Если бы я сделал поворот на сто восемьдесят градусов, то сразу же выдал бы себя. К тому же ты сказал мне, что, если блондинка гостит у Стивена Барлоу, моя работа закончена. Так что я не понесся за ней.
– Все правильно, Пол. Я рад, что ты не стал рисковать.
– Однако около одиннадцати вечера я снова ее заметил, – продолжал Дрейк. – Она играла в рулетку в одном из казино, и ей страшно везло. К тому времени она переоделась в обтягивающее вечернее платье.
– Она тебя заметила?
– Нет, – покачал головой Дрейк. – Я оставался в дальнем углу казино и следил за ней уголком глаза. Я играл в кости. И, поверь мне, Перри, именно таким образом нужно действовать, если хочешь выиграть.
– Каким? – не понял Мейсон.
– Не обращая особого внимания на игру, наблюдать за кем-то в другом конце зала. Я начал с пятидолларовых фишек и ставил их все время на одно место. Потом перешел на двадцатидолларовые.
– Кто-нибудь заметил, что ты следишь за блондинкой?
– Нет. Сейчас расскажу тебе одну хохму. Несколько человек решили, что я играю в кости по новой системе: ставлю фишки, не смотря на стол и отвернувшись от него. Так что через некоторое время половина игроков стали класть фишки не глядя.
– Им это помогло? – поинтересовался Мейсон.
– Нисколько. Везло только мне.
– Как ты считаешь, девушка тебя видела, когда выбегала из казино и садилась в такси?
– Черт побери, Перри, не представляю. Она относится к импульсивному типу. Руководствуется внезапными порывами. Вчера, когда она на стоянке села в машину, она вначале совсем не собиралась в аэропорт. Однако, когда она добралась до Голливуда, у нее определенно появилась мысль слетать в Лас-Вегас. Она взглянула на часы, резко развернулась на Ла Бреа и понеслась на полной скорости к аэропорту.
– То есть ты считаешь, что ее визит к Барлоу – сиюминутное желание? – уточнил Мейсон.
Дрейк кивнул.
– Кстати, Перри, а кто эта дамочка? – спросил сыщик.
– Гламис Барлоу. Дочь…
– Гламис? – воскликнул Дрейк. – Боже праведный! Почему я сам не догадался?
– У тебя есть о ней какая-то информация?
– Полно всего. Получил отчет от источника, которому очень доверяю. Об этом умалчивалось, и в газеты ничего не просочилось. Любопытная история… Мне следовало бы сообразить, что к чему, когда ты велел мне съездить к дому Стивена А. Барлоу в Лас-Вегасе… Хотя этой информации у меня тогда еще не было. Отчет лежал на столе в моем кабинете. Просто сюжет для романа. Нэнси Адаир жила в Гринвич-Вилледж в Нью-Йорке и была свободной художницей. Тогда она не только рисовала, но и писала рассказы. Насколько я понимаю, с литературным творчеством все было в порядке, потому что на жизнь ей хватало. Ты знаешь атмосферу Гринвич-Вилледж. Там также проживал молодой писатель Джон Верман Хасселл, который собирался написать великое произведение и таким образом изменить мир. Он был лет на семь или восемь старше Нэнси, родом из Техаса. В Техасе у Хасселла умер дядя и оставил ему большой участок земли, в общем-то не представлявший никакой ценности. Хасселл и Нэнси какое-то время жили вместе, и Нэнси забеременела. Нэнси хотела, чтобы Хасселл на ней женился, а он, насколько я догадываюсь, не проявлял особого рвения. Он сказал ей, что они оба современные люди, не верят в условности, у каждого своя жизнь, они гении, а следовательно, не должны быть ничем связаны. Раз у Нэнси возникли проблемы, она должна сама с ними разбираться.
– И что произошло?
– Нэнси оставалась в Нью-Йорке еще месяца три, а потом исчезла. Совсем исчезла. В дальнейшем на участке Хасселла обнаружили нефть, он стал мультимиллионером. Он оглянулся назад, вспомнил о своем романе с Нэнси и понял, что на самом деле любил ее. Он потратил несколько тысяч долларов на частных детективов, но ее и след простыл. Он давал объявления в газеты, делая все, что только мог придумать.
– А почему он вдруг решил ее найти? – поинтересовался Мейсон.
– Насколько я понимаю, за это время он лучше узнал женщин, – объяснил Дрейк. – А Нэнси – личность, выделяющаяся из общей массы.
– Да, я слышал, – кивнул Мейсон.
– Нэнси приложила массу усилий, чтобы замести следы, – продолжал Дрейк. – Поменяла фамилию, переехала в Лос-Анджелес, родила ребенка, а через несколько недель после родов познакомилась со Стивом Барлоу. Барлоу жил в Сан-Франциско. Он – любитель всего нетрадиционного, и Нэнси ему понравилась. Они поженились и переехали куда-то на север. Барлоу занимался покупкой и продажей недвижимости, приобрел неплохой участок в Портленде, Орегон, и они перебрались туда. Там он занялся перепродажей лесных участков. Потом они еще раз переехали – в Бенд, Орегон. Вскоре после этого развелись. Позднее Нэнси вышла замуж за Джилмана.
– Что из всего этого знает Гламис?
– Ничего, – ответил Дрейк. – Она считает Стива Барлоу своим отцом. И, насколько я понял, Стив к ней очень привязан. Я не знал, что он сейчас в Лас-Вегасе, иначе вся картина выстроилась бы у меня в уме. По моим данным, он последнее время жил в Бенде, Орегон. Кстати, когда они развелись с Нэнси, одним из условий было, что Стив Барлоу имеет право видеться с дочерью в любое время и так часто, как пожелает.
– А что с Хасселлом? – спросил Мейсон.
– Он умер шесть лет назад, так и не женившись. Он оставил после себя большое состояние, и в частности три миллиона долларов после уплаты всех налогов лицу, которое сможет доказать, что он или она – ребенок Нэнси Адаир, жившей в Нью-Йорке, рожденный или рожденная вне брака. Хасселл указал примерную дату рождения. Нэнси не хотела иметь с ним никаких дел после того, как он отказался ей помочь, когда она попала в трудную ситуацию. Узнав про завещание, Нэнси отправилась к другим наследникам Хасселла и заявила им, что подаст иск от имени Гламис. Наследниками являлись брат и сестра Хасселла. Они получили значительную сумму денег и недвижимость. Они попросили Нэнси не предавать дело огласке и тихо выписали ей чек. Именно так я вышел на след. Один из частных детективов, нанятых братом и сестрой, рассказывал моему оперативнику эту историю несколько лет назад, а когда я дал ребятам задание заняться Нэнси Джилман, этот парень все вспомнил, поднял какие-то документы и добавил деталей. Нэнси представила квитанции об оплате аренды квартиры в Гринвич-Вилледж в Нью-Йорке. Именно эта квартира упоминалась в завещании Хасселла. Через свидетельство о рождении Гламис она ничего подтвердить не смогла, потому что воспользовалась вымышленным именем, но у нее оказались лучшие доказательства: девушка унаследовала черты Хасселла. Как только брат и сестра увидели Гламис, они поняли, что она и есть тот ребенок. Вначале они предложили полтора миллиона, потом договорились на два после уплаты налогов. Хасселл особо указал в завещании, что он не желает предавать дело огласке, чтобы ребенок не заподозрил, что является незаконнорожденным. Да и самой Нэнси не хотелось ставить Гламис об этом в известность.
- Предыдущая
- 18/43
- Следующая
