Игры в личную жизнь - Романова Галина Владимировна - Страница 14

• Предыдущая
• 14/62
• Следующая

– Мать, только не начинай снова! – попросил Славка умоляюще и снова поцеловал меня в щеку. – Ты же знаешь, что ты у меня одна. И Вика у меня одна. Вы уж как-нибудь поделите меня между собой без лишней крови, а? Время пройдет, все утрясется. Знаю, что будет нелегко, вы обе с характерами. Да еще с какими характерами! Так что...

– Ладно, постараюсь, – пообещала я, не желая портить милых минут нашего мимолетного воссоединения. – А куда ты меня сейчас тащишь?

– Свататься! – бухнул Славка, чем моментально все испортил.

– Как – свататься? Куда – свататься?!

Оказывается, загадочному папаше, которого я подозревала в вероломном проникновении на мою жилплощадь, понадобилось соблюдение всех приличий. И коли уж свадьбу они решили организовать самостоятельно, без моего вмешательства, то без сватовства (опять же они решили!) ну просто никак не обойтись. И сейчас они ожидали меня в одном из ресторанов на Семеновской, опять же заранее оплатив все счета.

– Я не пойду! – я уперлась каблуками в землю и замотала головой. – Пощади меня, Славик! Вчера Вика, сегодня ее папаша! Я просто не выдержу! К тому же у моего шефа есть ко мне неотложное дело. И я сейчас иду туда...

– У какого шефа? – Славик неожиданно остановился и озадаченно заморгал: – У Виктора, который Михайлович?

– У него самого.

– А ты что, ничего не знаешь?

– А что я должна знать? – мне не понравился его донельзя озадаченный вид, не понравилось выражение его темных глаз, и уж совсем не понравилось то, что он сказал следом за этим.

– Он в больнице. С ним рядом жена. Так что идти тебе туда совершенно нет необходимости.

– Что с ним? Грибами отравился? – ляпнула я первое, что могло прийти мне в голову.

Виктор и на самом деле был большим любителем грибов. Причем любых, вплоть до свинушек, признанных не так давно условно съедобными.

– Может, и грибами отравился, раз начал под машины бросаться, – недобро ухмыльнулся Славик.

– Как это?!

– А так! Целая куча свидетелей указывает на то, что он сам бросился под джип, который его почти переехал пополам. В коме он, мать. И ему нет абсолютно никакого дела до тебя, поверь! – рассказывал мне сын и незаметно тащил меня в сторону Семеновской площади, которая находилась всего лишь в паре кварталов от нашего дома. – Зато у меня к тебе дело первостатейной важности!

– Сватовство гусара! – фыркнула я, едва не бегом семеня за сыном.

– Именно! И что, собственно, за дела? Еще вчера ты готова была отстаивать свои права на меня, а сегодня отказываешься представлять мои интересы? Идем немедленно!

Возмущение сына было вполне оправданным. Что это я, правда, выделываюсь? Вчера фыркала, сегодня отворачиваюсь, когда мне протягивают пальмовую ветвь. И пусть с тяжелым сердцем, но я позволила увлечь себя в эту авантюру. К тому же мне так не хотелось сейчас думать о том, что случилось с Виктором! Так хотелось отвлечься от мыслей о том, что он делал под моей дверью и почему выглядел чрезвычайно озабоченным. Что натолкнуло его на мысль сводить счеты с жизнью такими вот путями?..

Страшных вопросов было слишком много, чтобы пытаться сейчас искать возможные пути их решения. Мне нужно было срочно встряхнуться. Как говорится, выбить клин клином. И поэтому я шла за сыном, искренне надеясь на то, что мои будущие родственники мне этот «клин» устроят без проблем.

Я не ошиблась...

Ресторан «Любава», где нас поджидали Вика с ее папашей, был первоклассным заведением с хорошей кухней, вышколенным обслуживающим персоналом и... знакомым мне по производственным банкетам метрдотелем. Поэтому глупо было бы предполагать, что он сделает вид, будто не знает меня вовсе.

– Сашенька, голубушка! – метрдотель широко раскинул руки и, желая прижать меня к своей груди, пошел навстречу. – Шикарно выглядишь, дорогая! Что-то давненько не бывала у нас? То частенько, частенько наведывалась, а то уже месяца три как не заходила...

Откуда-то сбоку раздалось отчетливое возмущенное шипение. Надо полагать, сей глас был испущен моими будущими родственниками. С чем я не могла не согласиться. Предстать пред их светлые очи в роли ресторанного завсегдатая мне и в какое-нибудь другое время вряд ли бы захотелось, а тем более сейчас. Не в эту минуту, когда в душе все вибрировало на тонкой волне страха, когда я боялась со стороны метрдотеля провокационных вопросов про Виктора, а также боялась собственных ответов. Но мне тем не менее нужно было что-то в этом духе – мне нужен был кураж! Поэтому я так же широко распахнула руки и тесно прижалась к накрахмаленной манишке метрдотеля, заставив его озадаченно крякнуть и пробормотать трудно различимое: «Всегда к твоим услугам, дорогая»...

– Мать! – угрожающе простонал Славка и потянул меня за ремень джинсов. – Идем, нас ждут.

Я с трудом оторвалась от широкой мужской груди, на которой бы покоилась и покоилась, так на ней было благостно и надежно, и обвела взглядом зал.

«Родня» сидела, притихнув, чуть сбоку от центрального входа. Больше в зале никого не было, учитывая ранний час. Значит, мне не пригрезилось, и это они кряхтели минуту назад. Ну что же, подойдем поближе и познакомимся...

– Добрый день, – едва ли не раскланялся мой Славка перед этими... и начал нас представлять друг другу. – Познакомьтесь, это моя мама – Александра Васильевна. Это Вика, мы с ней все уже знакомы. А это Иван Семенович, Викин, стало быть, папа. Присаживайся, мам.

Я буркнула неотчетливое: «Здрасс-ссте» и опустилась на отодвинутый Славкой стул. Поставила локти на стол, уложила на них свой безупречный подбородок и самым бессовестным образом принялась рассматривать Ивана Семеновича.

Ваня, значит... Хорошее имя, главное, редкое. Хотя, на мой взгляд, ему больше бы подошло имя Змий. Не зеленый, нет, конечно, хотя оттенок его физиономии сейчас был примерно цвета молодой липы. Надо полагать, из-за моего безнравственного поведения. И одежды... Тут папа превзошел самого себя, выражая мимикой всю степень своего презрения и к моей обтянутой попе, и к выглядывающим из выреза кофточки грудям. Ну, извините, господа, извините! Собиралась к любовнику-шефу, а попасть вот пришлось на сватовство. Ничего, перекушаете. Не вы нас «берете», а мы вас! Так что в чем явится к столу мать жениха, значения не имеет. Молите бога, чтобы мы не передумали...

Папа между тем вытер огромным, как скатерть на столе, платком обширную лысину. Я уж совсем было порадовалась тому, что он сейчас начнет звучно сморкаться, но нет. Аккуратно свернул платок-скатерть и сунул его в карман штанов, как мне показалось, армейских. Выложил на стол огромных размеров кисти рук с безупречными (!) ногтями и забарабанил пальцами что-то угрожающе воинственное.

А я продолжала его рассматривать.

Лысина на полголовы. Остатки волос неопределенного тусклого цвета. Нос его дочка скопировала в точности: хищный и тонкий. Губы... Губами, пожалуй, им можно было бы смело обменяться. Слишком уж они велики были у Виктории. Вот у папы – в самый раз для женского рта. Но ведь не для мужского же!.. И глаза, твою мать! Глаза такого же мерзкого фиолетового оттенка с проникающим в самое нутро взглядом.

– Сколько вам лет? – грубо рыкнул папа, потом подумал и добавил: – Александра Васильевна?

Ох, как мне хотелось послать его куда подальше! Но я взглянула на совершенно несчастного Славку и смиренно назвала этому хаму свой возраст.

– Понятно... – протянул он, продолжая барабанить пальцами по столешнице. – Кстати, думал, что меньше. Гораздо меньше...

– Если это комплимент, то весьма неудачный, – елейно ответила я.

– Почему?

– Потому что при таком раскладе мне пришлось бы родить моего мальчика в двенадцать лет.

Славка слева от меня едва слышно чертыхнулся. Папа и бровью не повел. Вика отмалчивалась.

– Чего это вы так вырядились? – снова полез нахрапом Иван Семенович все с тем же бесстрастным выражением на лице и омерзительной мутью в чернильных глазищах.

• Предыдущая
• 14/62
• Следующая