Дело лошади танцовщицы с веерами - Гарднер Эрл Стенли - Страница 26
- Предыдущая
- 26/44
- Следующая
– Это не твое дело, Фрэнк Нолан, – отрезала жена. – Я этим буду заниматься. Я так думаю, что, если этот человек хочет заплатить мне за то, чтобы ты помалкивал, я уж постараюсь отработать эти деньги. О чем вы хотите чтобы он не говорил?
– Обо всем.
– Хорошо, – поняла миссис Нолан, – я думаю, таким образом нетрудно заработать пять долларов. Я уж заставлю его держать язык за зубами.
– Тут не пять долларов, – сказал Мейсон.
Она подошла поближе и поднесла бумажку к свету, вгляделась в нее и удивленно воскликнула:
– Бог мой! Да тут пятьдесят!
Мейсон улыбнулся на это, пожал руку Фрэнку Нолану и произнес:
– Огромное спасибо.
Адвокат направил свою машину в сторону севера, за ней помчался пес с обрубленным хвостом, лая на переднее колесо до тех пор, пока автомобиль не доехал до мощеной дороги.
Проехав примерно полторы мили к северу, Мейсон свернул к почтовому отделению, носившему имя владельца – Кампо.
Старая мексиканка, у которой правая рука была на перевязи, медленно пересекла широкую веранду некрашеного здания, вошла в дверь и исчезла.
Хозе Кампо приблизился к машине.
– Доброе утро, – поздоровался он. – Чем могу быть полезен?
– Вы меня не узнаете? – спросил Мейсон.
– Я… сеньор, я где-то раньше видел ваше лицо, но не могу вспомнить, где это было.
– Я приехал узнать насчет женщины со сломанной рукой. Я из страховой компании.
– Пожалуйста, сеньор, не беспокойтесь об этом, – взмахнул рукой Кампо, как бы отказываясь от любых услуг. – Нам ничего не надо. У меня нет никаких претензий. Не надо никакой страховки.
– Но женщина застрахована.
– Нет-нет, сеньор. Все в порядке. У нас нет претензий.
– Рука срастается нормально? – справился Мейсон.
– Доктор говорит, что все в порядке.
– К какому доктору вы ее возили?
– К доктору в Редлендсе.
– Почему так далеко, в Редлендс?
– В Редлендсе хорошие доктора.
– Одни из лучших, – согласился Мейсон. – Но почему все-таки так далеко?
– Она хотела туда, сеньор.
– Хорошо. Теперь расскажите мне о лошади.
– О лошади… О… Ах да, это тот сеньор, который оказался на шоссе в то время, когда произошел несчастный случай. Так-так, точно, его звали сеньор Мейсон. Ах да, я теперь вспоминаю.
– А я хочу знать о лошади, которую Каллендер отдал вам на хранение, – сказал Мейсон.
– Нет-нет-нет, это был не Каллендер. Другой человек.
– Какой другой человек?
– Такой ба-а-альшой.
– Вы знаете танцовщицу с веерами по имени Шери Чи-Чи? – спросил Мейсон.
– Знаю, конечно. Она приехала к нам с этим человеком насчет лошади, и – о-о, столько бед случилось из-за этой лошади.
– А теперь перейдем к делу, – приступил Мейсон. – Начните с самого начала и расскажите мне все.
– Это произошло в тот же день, что и несчастный случай.
– Так что же стряслось?
– Все началось, когда тот человек и Шери Чи-Чи, танцовщица с веерами, приехали на ранчо вместе с лошадью.
– Как они доставили лошадь на ранчо?
– Это было ночью. Ба-а-альшой человек сидел на лошади. Вот и все, что я знаю.
– А Шери Чи-Чи, танцовщица с веерами?
– Она приехала на машине, ехала очень медленно позади лошади. Была ночь. Первое, что я услышал, был стук копыт по дороге, так: цок, цок, цок. А потом я услышал, как ехал автомобиль, тихо так. Затем мой дом осветили фары, и эти люди вошли сюда. Это были очень хорошие люди, они хотели, чтобы я взял лошадь на несколько дней. Чтобы она постояла у меня на конюшне, и чтобы никто ее не увидел, и чтобы я позаботился и о седле и об уздечке.
– Продолжайте.
– И они мне хорошо заплатили. О-о, они и вправду заплатили мне хорошо, сеньор. Здесь я не могу пожаловаться.
– А что случилось потом?
– Затем, в тот же день, в тот самый день, когда произошел несчастный случай…
– В среду, одиннадцатого числа? – уточнил Мейсон.
– Я так думаю. Это и вправду было в среду. Да, я думаю, что одиннадцатого. Этот человек позвонил мне. Сказал, чтобы я оседлал и взнуздал лошадь и, в общем, подготовил ее.
– Подготовил к чему?
– Этого я не знаю, – ответил Кампо. – Он просто велел мне до ночи надеть седло и уздечку.
– А что еще?
– Предупредил, если меня будут спрашивать о лошади, то ответить, что она забрела на ранчо, что она была оседлана и взнуздана так, как я это сделал ночью; что я вроде боюсь, как бы у меня не случилось каких-нибудь неприятностей, и поэтому решил ее оседлать, взнуздать и отвести к шерифу.
– Хорошо, что потом?
– Я ее седлаю и взнуздываю, а затем все и происходит. Не той ночью, а утром.
– Что?
– Это случилось рано утром. Еще не рассвело, и цыплята что-то расшумелись. Где-то там прохаживался койот, хитрый-хитрый такой. У меня с ним и раньше были неприятности. Он всегда приходит задолго до рассвета.
Моя тетка, Мария Гонзалес, она чутко спит, меня разбудила. Я услышал шум в курятнике и взял дробовик. Я выбежал из задней двери с фонарем. Держу фонарь и вижу два койотовых глаза, и тут я стреляю.
– И что же произошло?
– В койота я не попал, а лошадь ускакала.
– Куда она ускакала?
– А это уж я не знаю. Думаю, что уж точно недалеко. Было темно, и я погнался за койотом. Потом я решил: будет утро, поймаю лошадь. Ночью ведь ходи не ходи, все равно не найдешь. А койота я упустил. Это прямо дьявол какой-то. Слишком хитер.
– Ну а лошадь так и ушла?
– Нет-нет, сеньор. Я снова пошел спать. Стал ждать утра, чтобы идти искать ее.
– И что потом?
– Потом, – стал объяснять Кампо, – этот человек, который распорядился насчет лошади, я думаю, его зовут Гарри. Да, точно, Гарри. Фамилия его, сейчас припомню, да, вспомнил. Фамилия его Когсуэлл. Гарри Когсуэлл. Точно, его так звали. Позвонил Гарри Когсуэлл. Чтобы я привел лошадь на следующий день к шерифу. И просил, чтобы я еще принес два веера, которые эта девушка оставила на ранчо, когда здесь была.
– Хорошо, – сказал Мейсон. – А что с веерами?
– Я спросил Гарри насчет вееров, и он говорит, чтобы я привез их к нему в Броули. А лошадь – к шерифу. Но лошадь, ее нет. Настало утро, но я нигде не мог ее найти. Эта лошадь, она может стоять часами с отпущенными поводьями – стоять смирно, как привязанная. Я думал, что найду ее, что она так и будет стоять у въезда на ранчо, может быть, у ворот, но, сеньор, что мне было делать? Уже утро наступило, а лошади-то нигде не было.
– Хорошо, и как вы поступили?
– Со мной здесь моя тетка, Мария Гонзалес, я ее попросил, чтобы она взяла эти веера и отнесла их этому мужчине, Гарри, в Броули, а сам пошел искать лошадь.
– Вы нашли ее?
– Вот что нет, то нет, сеньор. Я ничего нигде не спрашивал, потому что Гарри сказал мне все о лошади держать в секрете.
– А вы не нашли ее следов?
– Я нашел ее следы. Нашел их у дороги. Она паслась там, поводья волочились по земле. Потом она нашла открытые ворота, вышла через них в поле, но в поле-то ее нет. А там на дальнем конце поля есть еще одни открытые ворота, а за ними жнивье, потом опять дорога, но там я уже не мог никаких ее следов отыскать. Исчезла, и все.
– Ну и что вы сделали?
– Ну, когда я ее не нашел, я уж и не знал, что делать. Подумал, что, может, обнаружу ее, если поспрашиваю соседей, но можно ли расспрашивать соседей? Вот этого я не знал.
– Продолжайте, – сказал Мейсон.
– Я знал, что моя тетка Мария Гонзалес должна была пойти к Гарри, и решил, что и мне надо бы быстрей повидать этого самого Гарри и выяснить, можно ли поспрашивать соседей.
– Что дальше?
– Ну, я быстро повез свою тетку Марию Гонзалес, и, в общем, все остальное вы знаете. Потом произошел этот несчастный случай. У нее теперь рука сломана.
– А веера?
– Клянусь вам, сеньор, я эти веера не воровал, и Мария Гонзалес их не воровала. Мы честные люди. Мы бедные, но мы не воруем. Эти веера кто-то вытащил из теткиной машины. Клянусь вам, сеньор. Они были в багажнике, и моя тетка Мария как раз переложила багажник чистыми газетами, чтобы веера не замарались.
- Предыдущая
- 26/44
- Следующая
