По грехам нашим. Лето 6731… (Денис Старый) - Старый Денис - Страница 11

– Гож, Дядько, – ответил я.

– А Божанка не гожа? – так же исподлобья допрашивал глава семьи.

– Пригожа девка, – я пристально посмотрел на хозяина. Надоело уже метаться, не знаю, как и угодить и не навредить всяким там обрядам, но обидеться и я могу.

– Так чего ж ты не покрыл? – пристукнул Войсил. – Девку брюхатить треба.

– А я не бык и не другой зверь, кабы так. А девка добрая, – и я прибавил метала в голосе.

– Так бери ея, – уже как-то по-другому сказал Войсил, как торговец.

– Я из далечи иду, мне свой мир строить, – начал я объяснять.

– Так и строй. Ты сирый, рода не маешь, бою обучен, ремесла ведаешь, пригож ликом, скарб маеш, хвори на табе нема, крещеный, будь со мной, – начал агитацию электората Войсил. Ясно стало, что Божана – мой капкан. А кто я – новая кровь в род?

И вообще, первому встречному девку давать, даже при всей возможной вольности нравов, это не правильно. Но неправильно и то, что в такой компании вдали от дома баба. Скрывается от кого?

– Кем быть? Холопом, аль смердом? Я роду боярского, воеводы сын, – я даже привстал из-за стола. Беспечно я снял куртку у входа, захотелось засунуть руку в карман и погладить рукоять пистолета.

– От чего же холопом? Нет – родичем будешь, Божана – дщчерь брата мого, а мать его половецкая полонянка. Боявир пошел на городище на землю марийскую род малый взял. Да пожгли то городище. Я со своей сотней пошел туда и познал, что то не марийцы то, а ростовские тати пожгли люд русский, да полон узяли, в холопы люд. Боявира в рати посекли, да увесь його род, а Божена вельми пригожа, яе забрали. Посек я татей, серод яких и княжьи мужи были за то, а князь то осерчал, что без суда. Мал летами князь ростовский токмо гонорливы. Вот и живем по лесам, с того и корм. Токмо мы бояре! И роду три по сотне летов. И ты в роду нашем будешь, – закончил Войсил свой рассказ.

Ну как тут быть. С моей позиции одни непонятки. Я разрабатывал план посещения князя, может какое поместье себе выгодать – золото есть, да и всякого хватает. Там свою дружину, новые способы обработки земли, картошка, наконец. Кукуруза и разная живность. Так и преставлял заливные луга с пасущимися альпийскими коровами. А еще порох и пушки, зеркала и тонны золота. А потом межгалактический форум в Ньювасюках. Но как просто все у них – роду нет – иди в род, вся моя легенда принимается как правда. Но вот еще что важно – Войсил сотник или в прошлом сотник? А где ж сотня?

– А где сотня твоя, боярин, – задал я назревший из разговора вопрос.

– Так, на выселки пошли в землю рязанскую, – ответил сотник. – Так как жить будешь?

– Коли сотня есть, да в род идти, я бы и пошел. Человек я чужой, мне земля потребна. Я мыслил к князю на службу идти, да не знаю к кому, – начал размышлять я вслух.

– Так ты изверг. К князю? Так и мы княжьи люди. Земля есть. Тут то мы по зиме на пушнину пришли, а городище наше на Унже реке. Новый град строит князь владимирский, булгары ужо не пройдут, там нам и землю дал князь владимирский, когда ростовский осерчал. А куды тебе идти, або у тать, або у рать. А у нас род сильный, – Войсил прямо выпрямился.

– А за то, чтобы войти в род, я должон что сделать? – перспектива социализации да в первые дни после перехода. Обдумать нужно, а если могут быть большие возможности. Немало я знал про это время, но письменных источников не много, археологии хватает, но по ней социальную структуру нелегко выявить. Как стать боярином, как войти в род, что род может? И главное, что я смогу в роду?

Войсил не спешил с ответом. Поглаживая бороду, он пристально смотрел на меня.

– Так взять Божену, – после затянувшейся паузы сказал сотник.

– А что добрых мужей нема? – задал напрашивавшийся вопрос.

– Мужи есть, да полонянку не возьмут, а коли и возьмут, то за нее не дадут ничого, да и твой скарб велик. Кони вельми добры, покроют наших коней – добро буде. Да и потребен муж Божене. Девка вона пригожа, снасиловать могуть. Я ея и забрал с собой, каб бесы в кого не вселились. А брюхатую трогати не будуть. Да и жалеет вона тебя. А баба с норовом, – закончил Войсил и посмотрел выжидательно на меня.

Я взял паузу и решил немного обдумать сложившееся. Так, первое – Божена уже проявила характер, возможно в селении что-то произошло. Я, видимо, признан возможным защитником, поединок со Втораком это для Войсила показал. Опытный воин увидел во мне что-то? Странно, но допустим. Второе – для рода я тоже приобретение. Похвастался ремеслами. А зеркало, которое я подарил, в это время может стоить ну очень много. К слову зеркала еще не изобрели. Только что-то там получится в 1240-м году и к концу века. Возможно, были оценены и мои клинки с арбалетом. Если бы они еще знали, сколько всякого есть у меня в тайнике. Но туда пойду не сейчас. В принципе то, что мне нужно для моего начального этапа становления я взял. Третье, как обозначил Войсил – симпатия Божены. На Руси любовь первоначально имела другой, нежели в 21 веке значение, а слово «жалеть» имело значение любви. Что я чувствовал? Что может чувствовать молодой человек, если верить концепции перехода – с наилучшим здоровьем. Образы, которые возникают передо мной, будоражат сознание, и только свободная одежда не выдает неловкости. Не думал, что в это время могли быть такие красивые женщины, предполагал, что красота определялась величиной килограммов.

Ну, первую свою жизнь я прожил и сожалел, что не было семьи, что знал о сыне, но не был и малой частью в его жизни. Тогда была одна крайность, сейчас другая. Только что с моими вещами, моим личным обогащением?

– Так что? – не выдержал Войсил.

– Когда на Востоке вступают в род, они получают от рода землю, защиту, а роду службу. Роду отдают только десятую часть от всего, остальное свое, – озвучил я условия.

– Добро, Божена твоя. В церкве обвенчаем. Учи ея, страптивую, как бабой быть. Да отцу Михаилу скажешь, што крещен Кириллом – давай поснедаем, да обговорим все, – подвел итог глава рода.

В процессе еды, обговорили многое. Удивительным было то, что медовуху пил только Войсил, который при попе, по его словам, назывался Василием. У братьев церковные имена тоже были. Учитывая, что все мужчины были ратниками, Войсил не был главой рода, он занимал что-то вроде должность главнокомандующего. Служит он князю Владимирскому, но иногда решает некоторые задачи и за ростовского князя. Кроме того, Рязанский князь Ингвар Игоревич зачастую организовывал походы на половцев, куда в качестве доброхотов были и сотни с других княжеств, до пления Ингвара и Войсил гулял по степи.

Уезжать они собирались через дней 5, но из-за меня решено было этот процесс ускорить.

Глава 6. Эх, дороги, снег да туман…

Собрались на третий день и отправились в путь. Оставлять столько строений просто так – странно, не рационально, думал я до тех пор, пока не начали складировать пушнину и мясо. Четыре саней полностью загруженные. Что меня поразило, – возничим одних саней была Божена. Войсил же был верхом и постоянно объезжал наш небольшой караван, когда мы уже двинулись. Выявилось превосходство моего орловского тяжеловеса – он меньше уставал, был бодр и без видимой тяжести тянул мои сани.

Уже в пути я старался раговаривать со всеми, особенно шел на контакт Третьяк, быстрыми темпами поправляющийся. А вот Божена сторонилась меня, как и Войсил. Все вызнанное я укладывал в систему, о которой будучи историком, по крайней мере, читал.

Система феодализма на Руси, по крайней мере, в этой ее части, имела свои особенности. Род, в который я попал, живет с одной стороны отдельно и составляет собой силу. Традиционный, казалось вассалитет. Служба князю, который за это дает землю. Однако, не совсем так. Род может уйти от одного князя к другому, может сам решать к какой очередной авантюре подписаться. Так же, если на такой род нападет кто-то еще, то князь, скорее всего, промолчит, если агрессор так же на службе князя. Поэтому внутри своего же княжества безопасности нет и это вопрос самого же рода.