По следам исчезнувших. Дилогия (СИ) - Обухова Лена - Страница 8

Он тогда сразу заглянул в то самое кирпичное двухэтажное здание, рядом с которым были припаркованы машины. Оно оказалось вполне обжитым, внутри хватало следов работавшей в лагере группы киношников: продукты и даже немного грязной посуды на кухне, вещи в комнатах на первом этаже, брошенные так, словно их хозяева вышли на секундочку, приоткрытые двери. Все вполне мирно и безобидно, если бы не одно «но»: то тут, то там Каменеву попадались следы крови. Где-то это были просто пятна — след от испачканной в крови руки или удара головой, повлекшего за собой травму, капли на полу. А где-то обнаруживались целые подсохшие лужи.

И ни одного тела. Или хотя бы его фрагмента. Еще до прибытия вызванной им опергруппы Каменев обошел весь лагерь, заглянул в каждый домик и каждую его комнату, но так никого и не нашел. Ни живого, ни мертвого.

В одном из домиков он обнаружил кукол. Старые, потрепанные временем игрушки сидели кружком, словно во что-то играли. Вот только головы их были повернуты так, что яркие разрисованные лица смотрели на каждого, кто войдет в помещение. От их мертвых взглядов мурашки бежали по коже.

А еще сильнее они бежали от того, что постоянно казалось: кто-то живой тоже смотрит на него. От этого взгляда волосы шевелились на затылке и зудела спина, но сколько Каменев ни оборачивался, сколько ни вглядывался в просветы между деревьями, он так и не смог разглядеть того, кто за ним наблюдал. Если, конечно, этот кто-то действительно был, и у него не разыгралось воображение, подстегнувшее паранойю.

В воздухе там и тогда повсюду витал запах смерти. Не тот, что чувствуешь, обнаруживая залежавшийся труп. То всего лишь запах разложения. Здесь было другое. То, что не описать словами, что можно только почувствовать. Эксперты нашли десять разных образцов крови, их сравнили с ДНК оставшихся в лагере людей, подтвердив тем самым, что каждый из них был как минимум ранен. И хотя официально все они были признаны пропавшими без вести, Каменев ни на секунду не сомневался: если и не все, то как минимум большинство мертвы.

Оставалось непонятным, куда могли деться тела. Закрытая территория, запертые ворота… Впрочем, последний факт так и не попал в дело: считалось, что патрульные вошли на территорию лагеря, потому что замок уже был сорван. И это был не единственный факт, так и не упомянутый в деле.

«Надо проверить, заперли ли они ворота», — мелькнула в голове непрошенная мысль.

Год назад Каменев предположил, что ворота действительно могли быть открыты в тот момент, когда в лагере что-то случилось. А замок на цепь повесили, когда внутри никого не осталось. Зачем? Неизвестно… Знать бы, куда делись люди или хотя бы их тела, кто все это сотворил, тогда можно было бы предположить и это.

Каменев завел двигатель и тронулся с места, но не продолжил прерванный «мерседесом» путь, а развернулся и поехал обратно. В этот раз близко подъезжать к воротам не стал, прижался к краю дороги перед последним виражом, где его машину нельзя было увидеть из лагеря. Сам пошел под прикрытием деревьев.

Черный «гелендваген» был припаркован у ворот лагеря. Кого бы он ни вез, этот человек уже скрылся в здании, а фургон и минивэн пока продолжали разгружать. Когда же с ними закончили, обе машины отогнали на подъездную площадку, после чего один из киношников — высокий мужик в черном с длинными волосами — обмотал ворота цепью и замкнул ее на крупный висячий замок. Лапина наблюдала за его действиями, а потом забрала ключ себе, что-то коротко сказав. Мужик кивнул и неторопливо зашел в здание.

Сама же Лапина на какое-то время задержалась у ворот. Она как-то нервно, тревожно оглядывалась, всматривалась в окружавший лагерь лес. Каменев даже сделал пару шагов назад, прячась за крупную сосну, чтобы она случайно его не заметила. И Лапина не заметила: ее взгляд ни разу не задержался на том месте, где он стоял.

«Ну что, страшно тебе? — с мстительной удовлетворенностью подумал Каменев. — И хорошо, что страшно. Жаль, недостаточно».

Поежившись под порывом холодного ветра, Лапина тоже поспешила спрятаться в двухэтажном домике. На этом Каменев мог считать свою миссию выполненной и возвращаться к машине, но он все же не стал торопиться. Ворота, конечно, заперты, но что, если где-то в заборе есть выломанная секция? Или же в каком-то месте через него теперь можно перелезть с помощью дерева из-за того, что лес подобрался слишком близко? Следовало проверить.

«И вот зачем оно мне? — мысленно ворчал Каменев, обходя лагерь по периметру. — Можно подумать, мне медаль за это дадут…»

Но, конечно, он делал это не ради медали. Просто ему действительно не хотелось через пару дней узнать, что здесь снова случилось нечто подобное прошлогодней трагедии.

Территория у лагеря была довольно большой, поэтому обход занял добрых сорок минут. Когда Каменев вернулся к воротам, так и не найдя ни бреши в заборе, ни места, где его можно перелезть, не прибегая к помощи стремянки, солнце уже коснулось горизонта. И хотя оно пока не скрылось, дорога, идущая через лес, все равно погрузилась в полумрак: оставшийся свет с трудом пробивался сквозь густо растущие деревья. Следовало поторопиться.

На этот раз Каменев внимательнее следил за дорогой, врубив для верности дальний свет. В лагере, очевидно, уже никого не ждут, но мало ли.

Чуйка опера не подвела: примерно километр спустя Каменев заметил прижавшийся к обочине «опель». Тот явно ехал в направлении «Лесной сказки», но остановился раньше, а водитель, судя по всему, куда-то ушел. Машина определенно появилась тут в течение последнего часа, потому что с «мерседесом» Каменев с трудом разъехался чуть дальше. И даже если бы он по невнимательности пропустил бы «опель», уезжая от лагеря в первый раз, то точно заметил бы его, когда возвращался. Но его тогда здесь не было.

Каменев тоже прижался к деревьям сразу за неизвестной машиной, заглушил двигатель и выбрался из салона. Осмотрелся, прислушался, но не обнаружил признаков чьего-либо присутствия поблизости.

К этому моменту уже почти совсем стемнело, поэтому, подойдя к чужой машине, он включил на смартфоне фонарик, чтобы заглянуть внутрь. Однако такой осмотр ничего не дал: салон был абсолютно пуст. Ни людей, ни вещей.

Каменев вновь оглянулся по сторонам, на этот раз водя фонариком по стволам деревьев. В вышине, на фоне все еще немного светлого неба, их верхушки шевелились, раскачиваясь по воле ветра, но внизу его совсем не ощущалось. Ничто не шуршало и не двигалось, и, вероятно, только благодаря этому его чуткий слух уловил треск сломавшейся под чьим-то весом ветки и тихое шуршание.

— Кто здесь? — позвал Каменев. И тут же торопливо добавил: — Я из полиции! Покажитесь и назовите себя!

В нескольких метрах от него между деревьями мелькнула тень, шуршание и треск стали громче: притаившийся в кустах неизвестный бросился бежать в глубь леса.

— Стой! — крикнул Каменев вслед и поторопился за ним.

Пробираться сквозь заросли оказалось делом непростым, поэтому, несмотря на то, что неизвестный двигался не слишком быстро, Каменев не мог его догнать, поскольку тоже никак не мог разогнаться.

«Вот куда ты лезешь? — мелькнула в голове здравая мысль. — Ты не при исполнении, у тебя даже оружия с собой нет, и ты понятия не имеешь, кто там…»

Обдумать ее Каменев не успел: нога за что-то зацепилась, и он рухнул на землю, едва не расцарапав лицо торчащими ветками. Когда ему удалось встать, шуршание и движение впереди оказались уже гораздо дальше. Из чистого упрямства и нежелания чувствовать себя проигравшим он продолжил безнадежную погоню.

Однако вскоре Каменев понял, что больше не видит впереди движения, это просто тени ложатся то так, то эдак. А шуршание, которое он слышит, издает сам. Замерев, он прислушался, но лес ответил ему тишиной и тихим шепотом ветра в вышине.

Каменев посветил фонариком в разные стороны: лес везде выглядел одинаково и теперь было не очень понятно, в какой стороне остались машины и дорога. Вот только заблудиться сейчас не хватало!