Лисичка для Стального Волка (СИ) - Черпинская Надежда - Страница 6

– Прости! Прости меня!

Я подавилась собственным возмущением.

А он, уже подняв взгляд и глядя прямо мне в лицо, виновато добавил:

– Сам не знаю, что на меня нашло. Будто силой притянуло. Не серчай, Эрика! И в мыслях не было тебя обидеть. Сам не знаю, как так вышло… Прости!

Скажу честно, после таких слов я как-то мигом остыла. Даже растерялась. Но нельзя было слабость показывать.

А потому я снова сурово бросила:

– Не знает он… Сейчас с поцелуйчиками пристал, а ночью под юбку полезешь, так? С девкой справиться – много сил не нужно. А потом тоже скажешь: «Не виноват. Не знаю, как оно так вышло. Прости…»? А то и вовсе промолчишь. Стоит ли перед простой…

– Что ты говоришь такое?! – сумрачный взгляд воина снова полыхнул огнём гнева. – Никогда я… Да чтобы силой женщину брать, надо вовсе чести не иметь! Я, в самом деле, не знаю, зачем поцеловал тебя, но с таким-то не сравнивай! Клянусь, что оскорбить не хотел и ничего против воли твоей бы не сделал.

Он шагнул ко мне ближе, и я невольно снова отступила на шаг.

А он добавил проникновенно, горько, почти шёпотом, но при этом твёрдо, убедительно:

– Прости меня, Эрика! И… не нужно бояться. Клянусь, что никто тебя не обидит.

Я ему поверила. Да, знаю, что дура, но он так смотрел, так говорил, что я ему поверила.

И всё-таки возразила, больше уже по привычке, чем, правда, так думая:

– Никто… Ты за себя говори! А друг твой, тот Рыжий, может иначе думает.

– Ты только Ильду такое не скажи! – хмыкнул со смешком Вир. – Вот уж кого точно тебе опасаться не стоит.

– Почему это? – недоверчиво поджала я губы.

– Да… была у него по молодости одна история… – начал Вир, и я заинтересованно навострила ушки. Но он мотнул головой: – А… Неважно. Одно запомни: с тех пор у него с насильниками разговор короткий!

Я, так и не дождавшись продолжения, всё ещё смотрела на хмурого воина.

– Идём к костру! – внезапно предложил Вир и протянул мне руку.

Замявшись на мгновение, я вложила свою ладонь в его, широкую и крепкую, и ратник, легко выбравшись на берег, потянул меня за собой.

***

Эрика

– О, Вир, я смотрю, ты тоже умыться решил, – хохотнул Рыжий, едва мы показались на полянке у костра, – да причём весь – от макушки до пяток! И постираться заодно…

– Так вышло, – буркнул Хмурый.

Видно, неловко ему было и обидно, что простая девица с ним так легко справилась. Мне даже совестно на миг стало, но только на миг.

Вир тотчас отвлёк меня от собственных мыслей весьма искусным образом.

Ничуть не смущаясь, расстегнул и сбросил кожаный доспех, а следом стянул с себя и мокрую рубаху. После чего принялся всё это развешивать на ветках ближайшего к огню куста – просушиться, видишь ли, решил. Хорошо хоть штаны на себе оставил.

Я хотела отвернуться, честно хотела, но… меня будто чарами оплели. Смотрела на полуголого мужчину, чувствуя, как рот наполняется слюной, и вовсе не от аппетитного аромата ужина, ждущего в котелке.

Мне, конечно, доводилось в нашем селении видеть мужиков без рубахи: у реки да в поле. Но впервые это было так… близко и…

Ох, помоги мне, Сестрица-Лисица, даже не знаю, какими словами такое описать! Но, глядя на узор витых мышц на широкой спине и мощных плечах, я, кажется, онемела и оцепенела на несколько долгих мгновений.

Пока Вир не заговорил снова…

– Вон… бегунью эту ловил. Удрать хотела, – безжалостно выдал ратник.

Вот же гад нехороший! Мог бы и промолчать.

– Удра-а-ать?! – изумлённо уставился на меня Ильд.

А я вспыхнула ярче пламени костра, так и закипела от злости.

Не удержалась и тоже выпалила:

– Сбежишь тут, когда некоторые с поцелуями лезут!

Вот так! Получай, злыдень!

И неважно, что целоваться он начал уже после моей попытки бегства. Просто я заранее знала, что так будет… и не стала ждать.

А он! Ведь даже прощения попросил, а теперь нажаловался на меня, как дитя малое.

Я ведь уже почти извинила его за эту выходку и промолчала бы, но Вир решил и Рыжего впутать. Сам виноват! Вообще-то я не злопамятная, но сегодня меня будто подменили. Так и захотелось этого Хмурого ещё раз хорошенько тяпнуть! За губу…

Ох, зря я это припомнила! Тут же снова, как наяву, вспомнила, как он целовал меня там, у ручья, как его губы жадно сминали мои, и от этого тело таким огнём наполнялось, что до сих пор жар в груди и животе тлел, несмотря на мокрое, холодное платье.

Но меня снова от мыслей и непривычных ощущений отвлекли.

– Ви-и-ир?!! – ошеломлённо протянул Рыжий, уставившись на своего помрачневшего приятеля.

Бедняга Лис! Да, мы с Хмурым смогли его порядком огорошить.

Вир виновато опустил голову, тяжело вздохнул, поднял на старшего дружинника смущённый взгляд и неловко развёл руками.

– Так вышло… – Вир вздохнул снова, ещё тяжелее, и добавил, покосившись на меня: – Я уже попросил прощения. И обещал, что ничего дурного не сделаю.

– Обещал… – признала я, но тут же фыркнула ядовито: – Да вот не знаю, можно ли этим обещаниям верить!

Теперь уже взвился Вир, развернулся ко мне и таким взглядом ожёг, будто плетью хлестнул.

– Да нужна ты больно! И близко не подойду! А захочешь сбежать – держать не стану. Вон, лес большой – иди, куда хочешь!

Я уже открыла рот, чтобы выдать в ответ что-нибудь такое же едкое, но между нами неожиданно встал Ильд.

Вскинул руки, заставляя умолкнуть обоих, и примирительно велел:

– Так… Всё! Ни слова больше! Сперва ужинать. Пельмени отведаете – потом поговорим. А то на пустые животы, вижу, разговоров у нас не выйдет. Друг друга быстрее покусаете.

Вспыливший Вир мгновенно сник, молча отошёл в сторону, где дорожные сумки лежали. Выудил там другую рубаху, оделся и только после сел у костра, на меня нарочито не глядя.

Надо же! Не сильно-то и хотелось!

Я поёжилась, подсаживаясь к огню поближе. Хоть я и меньше намокла, мне бы тоже одежду просушить требовалось, да только, увы, запасного платья не было.

Тут меня Рыжий в очередной раз удивил. Ну, не всё же нам его…

Он поднялся и тоже пошёл к мешкам под деревом. Порывшись, вернулся обратно и протянул мне светлую рубаху.

– Вот держи! Застынешь в мокром…

Я замотала головой, не спеша принять сей дар. Уж лучше в сыром посижу, чем перед чужими мужиками переодеваться стану да голой сдобой из-под рубахи сверкать. В крайнем случае, в лису перекинусь, если совсем замёрзну.

Но Ильд не отступился.

– Бери! Чистая, – моё замешательство он понял по-своему. Но потом, видимо, разгадал и остальные мои мысли: – И длинная. Такой пигалице ниже колен будет, всё прикроет. Бери говорю!

Я насупилась, но сдалась.

Шмыгнула за куст, торопливо, оглядываясь то и дело, стянула мокрое платье, надела рубаху. Так сразу стало хорошо, сухо, тепло.

Конечно, коротковата одежонка, но на мой рост, в самом деле, рубашка Рыжего как платье села.

Боязливо поглядывая на мужчин, я вернулась обратно к костру, примостилась, натянув светлую ткань на ноги, как смогла.

Рыжий меня со своим плащом поджидал, накинул на спину заботливо.

Я в плотную ткань запахнулась, прячась от смущавших меня взглядов. И, кажется, впервые за вечер выдохнула облегчённо, плечи расправила и благодарно улыбнулась.

А Ильд уже протягивал мне миску с загадочными пельменями. От запаха этого незнакомого блюда заурчало в животе. Какая же я, оказывается, голодная!

В этот раз меня не нужно было уговаривать. Накинулась на еду как голодный зверь. Дивное кушанье, в самом деле, княжеского стола было достойно.

Вроде бы, всё просто – мясо да тесто, но с каким аппетитом я сейчас эти забавные пельмени уплетала. А бульон какой – наваристый, сытный, ароматный! Вкуснятина!

– Ух, наелась! Благодарствую! – расплывшись в сытой улыбке, сказала я, когда в миске даже бульона не осталось. – Ничего вкуснее не ела!