Наедине с бывшим - Данич Дина - Страница 2

– Добрый день, – говорю, забираясь на заднее сиденье.

– Привет, Милаша, – протягивает он, разглядывая меня через зеркало заднего вида.

Я тут же отворачиваюсь. Неприятный он все-таки тип. Мы нечасто сталкиваемся – сестра его сама разбирается с делами магазина. Но каждый раз, когда Виктор появляется в магазине, я ощущаю на себе его чересчур пристальный взгляд, от которого мурашки по телу.

Знала бы сразу, что придется с ним ехать, может, и отказалась бы.

– Так Лара-то сказала куда идти? – спрашивает Виктор.

– Сказала, вы объясните.

Он демонстративно хмыкает, а затем передает какой-то листок. Забираю тот – это оказывается талон для получения посылки в одном из отделений доставки. Судя по указанному весу, небольшая. Не успеваю даже слова сказать, как машина вдруг резко тормозит, так что я едва слышно охаю – ремень больно впивается в плечо даже через куртку.

– Да твою же… – Виктор осекается, оглянувшись на меня.

– Что там?

– Да долбонавт один. Сейчас я ему объясню, куда засунуть свои права, раз такой олень! – рычит мужчина, возясь со своим ремнем безопасности, который, похоже, заклинило.

Виктор вообще довольно крупный. Так что его угроза физической расправы выглядит не такой уж шуткой.

– Я лучше тогда пешком добегу, – торопливо говорю, глядя на адрес указанный в бумажке. – Тут недалеко, я знаю где это.

– Да погоди ты! Я сейчас…

Но я не слушаю – не хватало еще участвовать в разборках. И так день не задался, так еще и это!

Я выбираюсь из машины и захлопываю за собой дверь. Виктор тоже уже на улице – видимо, поборол несчастный ремень. Выглядит он по-боевому. Вообще как я поняла со слов Ларисы Петровны ее брат мужчина вспыльчивый. Так что ждать цивилизованного решения вопроса не приходится.

Перевожу взгляд в сторону и вижу перед его машиной темный внедорожник внушительных размеров. Судя по всему Виктор въехал как раз в его зад.

Я когда-то училась водить машину и точно помню, что мне твердил инструктор – виноват тот, кто сзади. Мол, должен держать дистанцию.

Не знаю, на что рассчитывает брат моей начальницы, но, похоже, у него своя правда.

Как только водитель внедорожника выходит из машины, Виктор сразу же бросается к нему с обвинениями.

А я замираю на месте. Хлопаю глазами, не веря тому, что вижу.

Ну, не бывает так. Неа. Не может быть.

Просто не может! За что, Вселенная?

Два года я спокойно жила, училась заново дышать, чтобы… что?

Виктор продолжает бросать претензии, но водитель внедорожника смотрят только на меня. В упор.

Мой первый и единственный мужчина. Антон Баринов. Тот, кто предал и выбросил меня из своей жизни.

Я не знаю, сколько это длится – секунду, две или несколько минут. Перед глазами проносятся те дни, когда я надышаться им не могла. Когда от одной только улыбки и его темно-зеленых глаз у меня слабели колени.

Я была влюблённой дурочкой, готовы ради любимого на все. Я верила ему беспрекословно, горела им, нашей любовью.

Правда, оказалось, что любовь-то была только у меня, а вот у Баринова – просто левак от невесты.

– …слышь, мужик, это вообще как? – голос Виктора доносится до меня словно сквозь вату.

Это помогает прийти в себя хотя бы немного. Да и Антон, наконец, переводит взгляд на брата Ларисы Петровны. А я, резко развернувшись, едва ли не бегу в ближайший переулок.

Не могу. Не хочу. Не готова!

Пусть все останется там, на дороге. Пусть он останется в прошлом! Я же смогла! Смогла пережить и сердце разбитое, и боль от предательства.

Петляю, боясь, сама не зная чего. Глупая иррациональная мысль, что Баринов броситься за мной, почему-то не покидает мою голову.

Дурочка. Ну, что я за дурочка? Как была наивной, так и осталась до сих пор. Нужна я ему сто лет. Он ведь и в прошлый раз не особенно-то хотел объясняться.

В отделении сервиса доставки людей немало, приходится отстоять длинную очередь, прежде чем я, наконец, забираю небольшую коробку для Ларисы Петровны.

Обратно в магазин возвращаюсь другой дорогой. Мне все еще крайне неуютно, и я словно ненормальная постоянно оглядываюсь по сторонам.

Только подходя к цветочному, я немного успокаиваюсь. В привычном месте стресс отступает, и в какой-то момент даже ловлю себя на том, что сама себя готова назвать истеричкой.

Ну, подумаешь, столкнулись в одном городе. В конце концов, такое бывает.

Уже стоя в дверях магазина, слышу возмущенный голос начальницы, которая отчитывает Аню за какую-то промашку.

– Но я же отметила! – возмущается подруга. – Я что, виновата, что нет на складе?

– Значит, надо было позвонить мне или самой договориться с начальником склада. Или…

Лариса Петровна замолкает, заметив меня.

– Ну, наконец-то! Тебя прямо только за смертью посылать!

Натянуто улыбаюсь, решив, что лучше не спорить. Начальница быстро подходит и, забрав коробку, прижимает ее к себе так, словно та очень очень важна.

– И раз уж ты так долго прогуливалась, задержишься сегодня.

– Но я же по вашему поручению ходила! – возмущаюсь, не сдержавшись.

Та смеряет меня недовольным взглядом.

– Я тебя на машине отправила, чтобы ты успела за прерыв. А ты пешком потащилась. Так что смену закроешь на час позже, – категорично заявляет начальница. – Если, конечно, местом своим дорожишь.

На это мне возразить нечего. Теперь, когда я связана договором ипотеки, мне нельзя терять работу. Да и если говорить откровенно, то несмотря на редкие странности Ларисы Петровны, найти вариант хотя бы равнозначный по оплате и уровню магазина будет сложно.

Спустя полчаса она уезжает, и лишь после этого мы с Аней можем выдохнуть.

– Чего она примоталась-то? – ворчит подруга. – Наверняка опять муженька своего на горячем поймала, а на нас сорвалась.

Вздрагиваю от ее слов, и образ Баринова, который померк, пока Лариса Петровна раздавала указания, снова встает перед глазами.

– Мужа? – переспрашиваю, отводя взгляд.

– Ну да, – кивает Аня. – Ты не знала? Он у нее кобель такой, знаешь, караул просто. Как-то приезжал к нам, а здесь еще Олеся работала, помнишь ее? – я коротко киваю, а подруга продолжает: – так вот он ей поулыбался в тот день, а потом я видела, как он ее подвозил к цветочному.

– Так это же ничего не значит, – говорю, скорее просто чтобы не думать о своей боли.

– Ага, и то, что он ее засосал глубоко в этой своей тачке, тоже не значит. Как и то, что через два дня после этого Олесю уволили по статье.

– Лариса Петровна узнала?

– Ага. Спалились они где-то, – кивает подруга. – Мы с Олеськой потом еще пару раз пересекались, так вот она и сказала, что мужик от нее гуляет напропалую, а она его любит и терпит.

Сглатываю тугой ком в горле и отворачиваюсь к стенду.

– Слушай, давай, может, хоть кофе попьем? – между тем предлагает подруга. – Поесть не успели, но хоть что-то.

– Ага, – рассеянно отвечаю. – Сходишь? Я пока прикрою.

До вечера мы не возвращаемся к разговору про начальницу и ее гулящего мужа. Покупателей, странное дело, тоже полно. Казалось бы, Новый год скоро – какие тут цветы, но нет. Я вообще заметила, что у нас здесь всегда полно клиентов – место удачное, да и товар всегда отличного качества. Так что работа всегда есть.

За час до закрытия Анюта собирается и, попрощавшись, убегает на свою репетицию – она учится в танцевальной студии и готовится к праздничному концерту, поэтому по утрам приходит пораньше, а по вечерам я ее прикрываю.

Когда, наконец, на часах ровно девять вечера, я с чувством выполненного долга переворачиваю табличку на двери и иду включать сигнализацию.

Выходя на улицу, я думаю о том, что вообще-то пора бы купить елку. Хотела в этом году живую – все-таки первый Новый год в своей квартире. А значит, лучше не откладывать и сходить на елочный базар, чтобы…

– Милана!