Злодейка и князь, который ее убил - Архарова Юлия - Страница 2

С холодной красотой лица контрастировали лишь глаза, которые болезненно горели. В них плескался такой ужас от непонимания происходящего, что безупречная красота лица казалась фарфоровой маской.

Я дотронулась до щеки. Знакомых с детства веснушек не было, как и маленького шрама у виска.

– Это… не я… – беззвучно прошептала незнакомка в отражении.

– Господин приказал доложить сразу, как молодая госпожа очнется, – вырвал меня из задумчивости голос служанки.

Значит, молодая госпожа – это я? Но кто такой тогда господин? Я понятия не имела, о ком говорила служанка и не была готова встречаться с кем-либо.

– Подожди! – вскинула руку я и поспешно добавила: – Пожалуйста.

Натолкнулась на удивленный взгляд. Служанка не привыкла, чтобы ее вежливо просили. Я же не привыкла приказывать слугам, у меня их раньше не было.

– Подожди, – повторила я. – Как тебя зовут?

«А меня?» – хотелось спросить. Но так в лоб, не разобравшись в ситуации, наверное, спрашивать не стоило.

– Эта ничтожная раба носит имя Даи, – склонилась девушка.

Как же она меня боится!

– Подними голову. Дай посмотреть на тебя.

Даи беспрекословно послушалась.

Миловидное круглое лицо, волосы гладко зачесаны и собраны в низкий пучок. В опущенных темных глазах застыл страх. Аккуратное серое ханьфу подчеркивало точеную фигуру девушки.

Даи еще раз поклонилась и поспешно ретировалась, прежде чем я снова успела ее остановить.

В комнате я осталась одна. Наверное, зря упустила возможность и не расспросила служанку. Но я пока понятия не имела, как строить беседу, какие задавать вопросы, чтобы не вызвать подозрений. Кто знает, к каким последствиям может привести неосторожно сказанное слово?..

Скорее всего, я слишком серьезно отношусь к этому сну. Вот-вот я проснусь на любимом диване и посмеюсь над недавними тревогами, а то и вообще ничего не вспомню.

Вот только в душе зрело тягостное чувство.

Что если это не сон? Все вокруг казалось слишком реалистичным. Вдруг я, как известные мне героини, провалилась в сюжет книги или дорамы? Или даже в реальный исторический период?..

Да нет, бред какой-то! Бред воспаленного воображения. Галлюцинация!

Я замотала головой. Это не может быть правдой!

Надолго остаться со своими мыслями мне не дали. В комнату стремительно вошел немолодой мужчина в темно-синем ханьфу, расшитом серебряными драконами. За ним, втянув голову в плечи, семенил старец в высокой черной шапке, напоминавшей пагоду, и простом коричневом ханьфу. Несомненно, второй человек был лекарем – в руке он сжимал деревянный чемоданчик.

– Лин-эр, ты пришла в себя, – не вопрос, а констатация факта. Голос мужчины в синем прозвучал сухо, но в раскосых глазах я уловила тень облегчения.

– Госпожа Тяньлин, как вы себя чувствуете? – спросил лекарь.

Меня зовут Тяньлин? Но это неважно. Все было неважно. Потому что стоило мне увидеть первого человека, как я замерла и, кажется, забыла, как дышать.

Я уже видела его. Совсем недавно. Он стоял на коленях рядом со мной на площади. Только тогда его седые волосы были всклокочены, на лице темнели ссадины и кровоподтеки. Но не узнать его было невозможно. То же суровое волевое лицо, сжатые в тонкую линию губы, пронзительно колючий взгляд. Мелькнула мысль, что в юности, наверное, он разбил немало девичьих сердец. Сейчас в его волосах я не заметила седины, они были собраны в тугой узел на макушке и закреплены нефритовой шпилькой.

А еще я не могла не отметить, этот человек и та девушка, отражение которой я видела в зеркале, та – которой я стала, неуловимо похожи. Как только могут быть похожи близкие родственники.

– Уже лучше… – растерянно произнесла я, а потом неуверенно добавила: – Отец?..

– Лин-эр, ты выглядишь слишком бледно.

Облизав внезапно пересохшие губы, прошептала:

– Плохие сны.

Отец Тяньлин вскинул бровь. Этого человека я даже в мыслях не могла назвать своим отцом.

– Моя дочь, которая без тени сомнения приказывала казнить целые семьи, боится снов?

Я вздрогнула. Это про меня?

Не похоже, чтобы он шутил. Оставалось надеяться, что преувеличивал.

– Позвольте, проверю ваш пульс, – обратился ко мне лекарь.

Когда старик склонился надо мной, я уловила терпкий аромат лекарственных трав. Сухие, слегка подрагивающие пальцы коснулись запястья. Я заметила, как лекарь украдкой сглотнул, прежде чем начать считать удары. Кажется, он боялся не только отца Тяньлин, но и меня.

Лекаря я тоже узнала – видела его на площади. В предыдущем сне.

Какая странная последовательность снов!

До жути странная.

По позвоночнику пробежал озноб. Я нервно повела плечами.

– Госпожа Тяньлин, вам нехорошо? – между кустистых бровей лекаря пролегла тревожная складка, поблекшие от старости глаза с тревогой смотрели на меня.

Видимо, мое душевное волнение не укрылось от него.

– Я… я еще не совсем пришла в себя, – осторожно подбирая слова, произнесла я. – Последние события…

– Лин-эр, это не первое покушение. Ты должна была привыкнуть. У клана Шэнь много врагов. А когда ты станешь императрицей, станет еще больше. Пока мы не выкорчуем с корнем всех, кто осмелится поднять на нас глаза.

– Императрицей?! – вырвалось у меня.

– Надеюсь, ты не забыла, что до свадьбы остался всего месяц? – Отец Тяньлин внимательно взглянул на меня.

Замотала головой. Спохватилась и быстро сказала:

– Нет, конечно! Я не думала, что это время наступит так скоро… Что мне так скоро придется покинуть вас, отец.

Его выражение лица немного смягчилось.

– Не волнуйся. Я часто бываю во дворце, а когда ты станешь императрицей, стану бывать еще чаще. Разумеется, новые покои ты сможешь обставить по своему вкусу и взять всех слуг, которых пожелаешь.

Это точно не то, что тревожило меня в данный момент.

Лекарь, наконец, убрал пальцы с моего запястья. Выпрямился, но взгляда на меня так и не поднял.

– Ци[4] молодой госпожи течет… необычно, – вынес вердикт он. – Тело здорово, но разум охвачен бурей. В ближайшие два дня предписан покой. Следует избегать сильных душевных волнений.

– Лин-эр, слуг, которые пытались тебя отравить, забили насмерть, – добавил отец Тяньлин, словно хотел меня утешить.

Слуг? Забили насмерть?

– Суй?.. – спросила я, припомнив имя, которое называла Даи. Очень постаралась, чтобы голос не дрогнул.

Я боялась сказать лишнее слово. Ненароком выдать себя. В то же время молчать было нельзя. Я все еще не понимала, что происходило, и с каждой секундой сильнее начинала опасаться отца Тяньлин. К тому же, хотя я и посмотрела множество исторических дорам, мое понимание этикета оказалось весьма условным.

– Ты не помнишь, – нахмурился мужчина в темно-синем ханьфу.

– После пробуждения… мысли немного путаются, – я прикоснулась пальцами к вискам, принялась осторожно массировать их.

Отец Тяньлин бросил обеспокоенный взгляд на лекаря.

– Возможно, последствия отравления, – поспешно ответил тот. – Через несколько дней молодая госпожа должна полностью восстановиться.

– Ты сказал, два дня. И даже два – слишком много, – жестко произнес отец Тяньлин. – Завтра Лин-эр должна присутствовать на банкете в честь возвращения с севера князя Ян Нина.

Он не повысил голос, но лекарь от его слов сжался и мелко задрожал.

– Господин регент, с вашего позволения, я приготовлю для молодой госпожи успокоительный отвар из цветов хризантемы и корня женьшеня… и сделаю иглы в меридианы сердца и печени. Это поможет усмирить бурю в ци. Но хотя бы сегодня… госпоже Тяньлин предписан покой.

– Один день. Не больше, – процедил регент.

– Тогда иглы сейчас, – пробормотал лекарь, – а отвар после еды. Молодой госпоже необходимо поесть, чтобы восстановить силы…

– Мне не важно, что и как ты сделаешь, – оборвал его регент. – Завтра я должен увидеть дочь такой, как обычно. А не эту бледную тень.