Во имя рода (СИ) - Коткин Андрей - Страница 16

— Все закончилось? — Вроде Андрюшка уже совсем с головой ушел в свои переживания, но, как оказалось, мои переговоры с аристократкой все же фиксировал.

— Да-да, можешь не переживать, — отмахнулась от явно неинтересного ей простолюдина конопатая аристократка.

— Благодарю вас, Аделаида Викторовна, — склонил я голову в подсмотренном мной у окружающих аристократов поклоне. И, повинуясь внезапно прорезавшемуся наитию поинтересовался, — а скажите мне, Аделаида Викторовна, вашим алхимикам экстракт живосила случайно не требуется.

— Живосил? — Вновь живенько так развернулась в моем направлении баронесса. — И много его у тебя?

— Пока еще только одна единственная порция массой в скрупул или около того, но через неделю или две максимум, думаю, фунта полтора или два смогу предоставить. Переработка добытого сырья еще только начата. — Я извлек из кармана небольшую жестянку и, достав из нее зеленовато-бурый небольшой шарик, протянул его предполагаемой покупательнице.

— Еще и дикорастущий и свежайший! — Не удержалась от довольного возгласа моя собеседница, тщательно изучив предоставленный мной ей образец, и продолжила, понимая, что в первую очередь я от нее жду объявления цены, — Думаю, при условии сохранения подобного качества экстракта, семьдесят золотых за унцию будет правильной ценой. И, приняв мое оторопелое выражение лица за недовольство, затараторила: — я целых полгода перед гимназией проходила практику в одном из двух наших столичных магазинов, в ценах разбираюсь. Даже несмотря на то, что сырье для изготовления основы для панацеи всегда востребовано, лучшей цены тебе за твой экстракт никто не предложит.

— Я согласен, Аделаида Викторовна, — выдавил я из себя, наконец-то преодолев ступор в арифметических вычислениях возможной будущей прибыли: в фунте у нас двенадцать унций, всего бабуля говорила о паре фунтов предполагаемого готового продукта. Двенадцать унций умножить на два и полученный результат умножить на семьдесят… больше полутора тысяч золотых пятирублевиков, или, иначе говоря, семь с половиной — восемь тысяч рублей чистым золотом!

Внезапно опомнившись, я немного испуганно осмотрелся по сторонам. За подобный куш ведь запросто и прирезать могут.

К счастью, большая перемена — это перемена на обед. Не то, чтобы в случае с бесплатным обедом в столовой действовал принцип древних латинов, «Sero venientibus ossa», или, переводя на росский, «поздно приходящим кости», но обычно гимназисты в столовую поспешали как могли. Так что, кроме нас, с Мельниковым, и Вязниковой, с ее ушибленной пыльным мешком компаньонкой, к моменту обсуждения нашего возможного контракта, в классе уже и не осталось ни одного человека.

— Для взаимной безопасности предлагаю совершить нашу сделку в той конторе Имперского банка, что расположена на центральной площади Вятска, — очевидно, правильно поняла мои опасения аристократка. — Ты, как дворянин, сможешь открыть там личный счет, на который наш род и переведет тебе всю сумму.

— Годится, — с облегчением подвел я итог спонтанно случившихся финансовых переговоров. — О точном времени сделки предлагаю договариваться уже непосредственно накануне, чтобы не получилось каких-нибудь накладок.

На том и расстались. Мы, с Андрюшкой, поспешили в столовую, да и баронесса со своей верной «дружинницей» степенно двинулась в том же направлении.

— Никому ни слова о том, что услышал, — погрозил я кулаком открывшему было на бегу рот Мельникову.

— Понял, молчу, — понятливо откликнулся тот, демонстративно зажал двумя пальцами свои губы, изображая сомкнувшиеся дужки навесного замка.

Хех, вот бы еще где-то раздобыть рецепт этой самой панацеи, тогда доход от бабушкиных травок стал бы еще гораздо больше, да и ей самой пропить такой эликсирчик не помешало б, — на секундочку размечтался я о будущем.…А в следующее мгновение все мысли о предстоящей сделке и громадных деньгах временно вылетели из моей головы. Картошечка, да еще с котлеткой! То, что целитель прописал для моего молодого, растущего организма.

Думаете, моим предварительным договором с баронессой Вязниковой все основные события понедельника для меня вот так вот и закончились? А вот и нет! Аукнулось вдруг мое вмешательство в уже совсем почти позабытый мной инцидент Мельникова с обижающими его второклассниками.

Сам Мельников усвистал к своим матери и сестрам, в их здешний частный дом, расположенный где-то на другом конце Вятска, Скворцов, похоже, тоже весь вечер со своим сюзереном где-то зависал. Один я, подсунув под спину подушку, пытался учить наизусть заданное нам учителем росской словесности стихотворение.

Стих не учился. Может у меня мысли в своей основной массе не о том были, а может мешало количество присутствующих в стихотворении слов, напрочь исчезнувших из народного лексикона еще во времена первых росских царей, но я тупо споткнулся на втором шестистишии и никак не мог продвинуться дальше. «Камо грядеши» и «еси понеже» ну никак в моей голове как следует не рифмовались.

Потому, когда в дверь кто-то энергично так постучал, я даже с радостью подхватился идти открывать. Хотя все же проворчал чисто для порядка:

— Ну, кто там так ломится? Иду я, иду.

И таки да, о том, что за дверью дожидается Скворцов или тот же Мельников, у меня даже и мысли не возникло. Замки на дверях нашей общаги были, конечно, простейшими, и выполнены они были всего лишь учениками старших классов нашей же гимназии, но, что характерно, учениками, специализирующихся именно на артефакторике, и, соответственно, являлись вполне полноценными артефактами, имеющими в своей магической структуре отдельные цепочки для распознавания постоянных жильцов комнаты. Моим соседям по комнате просто не потребовалось бы стучать. Даже будь у них руки заняты какой-нибудь поклажей, дверь, снабженная подобным магическим замком, распахнулась бы перед ними сама собой.

— Э-э… что вам нужно? — Завис я на секундочку при виде знакомых рож пожаловавших к моему порогу посетителей.

Ага, а еще кровь вдруг прилила к голове, а сердце провалилось куда-то в область желудка, после чего застучало с удвоенной силой и скоростью, кулаки сжались, все прочие мышцы сами собой напряглись, готовясь к драке. Не мудрено однако: на нашем пороге стояли те самые двое второклассников, которые в самом начале нашей учебы приставали в умывальне к моему однокласснику.

— Мы с миром, — поднял перед собой открытые ладони один из них.

— Мириться пришли, — добавил тот, который во время прошедшего инцидента и был главным заводилой. — Твой сосед, который Мельников, он на месте?

— Нет его. Усвистал к себе, в свой родовой особняк, — чуточку приукрашая действительность, но тем не менее почти самым честным образом доложился я, испытывая несказанное облегчение. Возможная драка с второклассниками, похоже, все же не состоится.

— Еще и особняк у него…. Ты, это, не в службу, а в дружбу, когда он придет, стукнись к нам, в триста шестую. — вполне мирно попросили они. — Очень нужно нам с ним переговорить.

— А что хоть случилось-то? — Не удержался я от вопроса.

— Случилось… — почти эхом отозвались эти двое мне в ответ. После чего рыжего задиру будто прорвало.

— Вообще-то твой сосед, если его род специализируется на проклятиях неудачи, мог бы и предупредить об этом, а не разыгрывать из себя простого мелкого пацана. Мы же всего лишь традицию хотели поддержать.

Тут и его приятель подключился, тоже не сумев удержать в себе накопившиеся обиды:

— Нас самих в прошлом году с этой очередностью к умывальнику бывшие второклассники знаешь, как дрючили!

— Да что хоть приключилось-то? — Так и не дождался я конкретики от двух посетивших меня едва не рыдающих общажных задир.

— Случилось… — ну, вот, кажется по второму кругу пошли.

— Наша магия нас почти не слушается. — Покраснев до кончиков ушей, решился на признание рыжий второклассник.

— А еще у нас все выскальзывает из рук, и мы уже раз десять или пятнадцать, после того случая в умывальне, подкатились на ровном месте…. Семен вон, сегодня в третий раз уже на этой неделе себе нос расквасил. — Принялся вторить ему второй.