Дело хромой канарейки - Гарднер Эрл Стенли - Страница 6
- Предыдущая
- 6/35
- Следующая
— Что они прежде всего сделали?
— Осмотрели легковую машину, списали номера, а тут из дома вышел молодой человек. Они проверили его документы, после чего отпустили. Сели в машину и уехали, не потрудившись хотя бы на пару минут зайти ко мне. Это у меня просто не укладывается в голове. Я вызвала полицию, а полиция даже не поинтересовалась, что мне известно об этом деле.
— Но ведь вы не видели самого столкновения?
— Во-первых, они этого не знали. Во-вторых, я видела все же достаточно много.
— Да, вы совершенно правы, — задумчиво проговорил Мейсон. — Кому еще вы про это рассказывали?
— Никому, кроме миссис Вейман.
— Миссис Вейман?
— Это моя ближайшая соседка по Четырнадцатой улице. Они переехали сюда полгода назад. Наши задние двери почти касаются одна другой. Я ей рассказала про аварию сразу же. Она милейшая женщина. Как жаль, что у нее такой неудачный муж.
— Что плохого в ее муже?
— Пьяница! В трезвом состоянии он о’кей, но стоит ему выпить, как он начинает нарываться на неприятности. Либо он с кем-то подерется, либо его самого изобьют до полусмерти. Надо было видеть, в каком виде он явился домой как раз в тот момент, когда я рассказывала его жене про аварию. От него разило виски, он шатался из стороны в сторону. Наверняка успел с кем-то подраться. Даст Бог, это наконец послужит ему уроком. Кажется, ему сильно досталось.
— Он сам так сказал? — спросил Мейсон с улыбкой.
— Ему не нужно было ни о чем говорить. Стоило взглянуть на его разбитый в кровь нос, порез на щеке и синяк под глазом. Ему пришлось пойти к врачу и сделать перевязку. Хорошенькое дело так напиваться и оставлять дома беззащитную крохотную женщину, которая плачет целыми днями напролет, не зная, что ей делать! А ему и море по колено, дня три продержится и снова валяется по канавам.
Мейсон сочувственно покачал головой.
— Возвращаясь к событиям в доме Прескотта… — Мейсон случайно выглянул в окно и увидел широкоплечего мужчину с короткой шеей, который явно направлялся в сторону домика миссис Андерсон. — Прошу вас сказать вы хорошо разглядели Риту Свейн? Вы действительно не могли обознаться?
— Разумеется. Ей все-таки удалось поймать канарейку, и она остановилась у самого окна лицом в мою сторону. Мне показалось, что она зачем-то ищет самое освещенное место в комнате. Можно было подумать, что она делает важную операцию. Столько шума из-за коготков у канарейки!
— Хотелось бы проверить, миссис Андерсон, насколько вы внимательный наблюдатель…
— Мне думается, молодой человек, мое зрение меня еще Не подводило!
— Не могли бы вы сказать, например, какую именно лапку подстригала Рита Свейн, когда она подошла к свету?
Миссис Андерсон зажмурилась, вспоминая, потом с уверенностью сказала:
— Правую.
— Вы уверены?
— Да. Я ее сейчас представила себе, как она стоит у окна, держит в левой руке канарейку, лапками вверх… Да, она подрезала коготки на правой лапке.
— Уже после того, как ушел молодой человек?
— Да. Я успела сходить к миссис Вейман… Подождите, сюда еще кто-то идет. Интересно, чего он хочет? Святые угодники, ну и выдался же сегодня денек!
Мейсон встал около окна, а миссис Андерсон быстрыми нервными шагами пошла к входной двери. Едва сержант Голкомб прикоснулся к кнопке звонка, как она уже отворила дверь, спрашивая:
— Чего желаете?
— Вы Стелла Андерсон?
— Да.
— Я сержант Голкомб из отдела убийств. Мне сообщили, что вы видели, как молодой человек в доме напротив отдал женщине револьвер, который она спрятала.
— Да, — ответила несколько растерявшаяся миссис Андерсон, — только я не понимаю, каким образом вы могли об этом узнать? Я никому об этом не рассказывала, кроме миссис Вейман и человека, который сейчас зашел ко мне.
— Какой человек? — быстро спросил сержант.
— Некий мистер Мейсон.
Мейсон слышал, как Голкомб сердито топнул ногой. Остановившись на пороге столовой, сержант раздраженно спросил:
— Значит, вы уже здесь?
Мейсон спокойно кивнул головой и сказал как бы между прочим:
— Как поживаете, сержант? Вам бы лучше выбросить сигаретку. Хозяйка не выносит табачного дыма. Говорит, что он въедается в занавески.
Сержант Голкомб повертел зажатой между двумя пальцами сигаретой и сердито фыркнул:
— Обращать еще внимание на женские капризы! Каким образом вы пронюхали про это убийство?
— Какое убийство? — очень натурально удивился Мейсон.
— Ну, разумеется, вам ничего о нем не известно, — насмешливо констатировал Голкомб.
— Ничегошеньки!
— И вы, по всей вероятности, зашли сюда пригласить миссис Андерсон в кино?
Мейсон с возмущением ответил:
— Да будет вам известно, сержант, что я расследую здесь автомобильную аварию.
Голкомб повернулся к Стелле Андерсон, которая не отводила возмущенного взгляда от дымящейся сигареты сержанта. Поэтому она не пожелала понять немой вопрос полицейского.
— Это правда? — отрывисто спросил сержант, не вынимая сигарету изо рта.
— Да, — громко фыркнула вдова.
— О’кей. — Голкомб повернулся к адвокату: — Вы, наверное, уже все узнали про свою аварию, больше вам здесь делать нечего. У меня неотложное дело к миссис Андерсон.
Мейсон улыбнулся Стелле Андерсон и сказал:
— Огромное вам спасибо, миссис Андерсон. Одно удовольствие повстречаться с женщиной, которая так хорошо видит и так прекрасно запоминает все мелочи. Большинство свидетелей становятся послушной игрушкой в руках офицера, который стремится только к тому, чтобы свидетели присягнули, что заметили то, что подтверждает уже выдвинутую версию.
Голкомб с угрожающим видом кашлянул. Перри Мейсон еще раз одобрительно улыбнулся Стелле Андерсон, выскользнул из дома и быстрыми шагами двинулся к машине Пола Дрейка.
Детектив уже сидел за рулем.
— Узнал что-нибудь у Вейманов? — спросил адвокат, усаживаясь рядом.
— Меня вышибли оттуда за здорово живешь, — ухмыльнулся Дрейк.
— Полиция?
— Нет, раздраженный супруг. У него рассечена бровь и огромный синяк под глазом. Какой-то чудак его здорово отделал. У него и физиономии-то не видно из-за бинтов, но по глазам видно, что он сам не прочь кому-нибудь заехать в ухо. Не думаю, чтобы он много знал о случившемся. Безмозглая миссис Андерсон прибежала к ним с целым коробом новостей: она, дескать, видела, как какой-то парень передал револьвер миссис Свейн. Миссис Вейман решила, что нужно срочно вызвать фараонов.
Мейсон смотрел перед собой с задумчивым выражением лица. Он угрюмо проговорил:
— Мне очень не нравится эта история, Пол. Чего ради вызывать полицию, если единственное основание для этого — Рассказ болтливой соседки о какой-то парочке, прятавшей револьвер? И стали бы полицейские приезжать и учинять обыск в Доме, если бы у них были только эти сведения? Обычно человек звонит до посинения в полицейское управление и вызывает патрульную машину даже по более серьезному поводу, но ничего, кроме окрика дежурного офицера, не может добиться.
Дрейк показал в сторону дома Прескотта:
— Вот тебе и ответ. Миссис Вейман добилась не только сержантского окрика.
— Расскажи-ка мне поподробнее об этой особе.
— Ей под сорок, довольно стройная, вполне симпатичная. Говорит тихо, задумчиво. Лицо несчастное и волевое одновременно. Взглянув на нее, вы скажете, что эта женщина пережила, наверное, недавно какую-то трагедию, после которой стала терпеливой и покорной.
— Как вы считаете, что это была за трагедия?
Дрейк хохотнул.
— Посмотри на ее муженька, и тебе сразу же станет ясна трагедия, переживаемая этой женщиной.
— Что он собой представляет? Громадный детина?
— Нет. Среднего роста. Примерно ее возраста, но изможденный, как всякий настоящий пьяница. Возможно, в трезвом виде он вполне ничего, но сейчас он просто ничего не соображает. Тебе, конечно, знаком этот тип, Перри. Четыре стаканчика — и они замечательные ребята. Пропустили пятый — начинают целоваться, приставать, лезть в драку. Чем дальше, тем хуже. Как мне кажется, сегодня он выпил стаканчиков пятнадцать.
- Предыдущая
- 6/35
- Следующая
