Окаменевший солнечный свет в приданое - Волкова Риска - Страница 6

– Зачем? – нахмурилась я. – Мне и так нормально!

– Новое платье! – с нажимом сказала княгиня. – С корсетом. Панталонами. И приличным чулками. Где вы взяли эту обувь, милочка?

Кеды. Мои кеды заметили. Странно, что она не сделала этого еще во время сбора чудо-трав!

– Я провожу вас, баронесса, – а вот и Радов.

Они что, все вышли меня встречать?!

– Да не нужно, я… – попыталась я от него отделаться, но мужчина настоял.

– Я провожу.

Он подставил свой локоть, а мне ничего не оставалось, чтобы, чувствуя себя совершенно по-идиотски, положить на него свою руку. Вместе мы пошли в сторону комнаты, что была отведена для меня.

Зачем он вызвался меня провожать? Если честно, эта семейка вызывала во мне все больше вопросов. После того, как подслушала разговор за стенкой, я побаивалась Радова, хотя тогда, когда мы с ним гуляли по саду, я испытывала к нему симпатию.

Почти в полном молчании мы дошли до высоких дверей, которые вызвали во мне уже оскомину.

– Спасибо. Дальше я сама.

Радов посмотрел на меня. Внимательно, изучающе, прожигая своими сапфировыми глазами, а после вдруг сделал нечто странное. В полумраке коридора перехватил мою руку и приложил вдруг к своей груди. В которой ощущалось редкое, очень слабое, едва различимое, биение сердца.

Я попыталась одернуть ладонь, но мужчина лишь властно сильнее ее прижал.

– Вы понимаете, Варя, что это значит? – его приглушенный голос прозвучал таинственно, если не сказать, что зловеще.

А с меня, если честно, было достаточно тайн и всего необычного за последнее время. Почему-то я вдруг испытала странное раздражение. Да что им всем от меня нужно?! Княгине, сыну ее, моему отцу?!

– Вы чувствуете? – Радов продолжал удерживать ладонь у себя на груди, и я окончательно сорвалась с цепи.

– Что вы заставляете себя трогать в неожиданных местах? Чувствую! – буркнула я, а Радов помрачнел.

– Ты не понимаешь ничего, верно? – спросил он, вдруг позабыв всякий этикет. – Придется объяснить. Переодевайся. Встретимся за ужином.

Мою руку отпустили. А сам он, усмехнувшись, развернулся на пятках и ушел обратно, оставив меня одну. С бешено колотящимся от волнения и страха сердцем. Бьющимся куда уж более сильно, чем его!

В комнату почти сразу же прибежала присланная Елизаветой Константиновной служанка. Девушка даже запыхалась.

– Ваше Благородье, мне велели помочь вам переодеться!

– Да я сама…

– Сами? Нет, так не велено, негоже барышне самой! – охнула девушка. – Меня Праша зовут. Елизавета Константиновна сказала, что отныне я буду прислуживать вам.

– Это ненадолго, мы тут проездом. Просто почему-то задержались…

Девушка улыбнулась.

– Вы очень важная особа, раз княгиня пригласила вас остаться подольше. У нас редко бывают гости. Конечно же, все из-за особенной профессии нашего господина, Его Сиятельства Радова.

– Некрофицер… – повторила я уже слышанное слово.

– Господин очень сильный. Я даже побаиваюсь проходить мимо его кабинета!

Интересно, что там в этом кабинете происходит? То же, что и ночью в его комнате?

– Платье, – напомнила девушка. – Я сейчас принесу несколько на выбор. Мы специально держим для гостей отдельный гардероб на всякий случай.

Кивнула.

– Хорошо.

Хотя, конечно же, ничего хорошего. Княгиня легко заметила и мои кеды, и мои носочки, и даже отсутствие панталон. Как только умудрилась?! Рентгеновское зрение у нее что ли?

И почему все же не сказала про кеды раньше? Настолько была увлечена травами, а потому не зацикливалась на моем гардеробе?

Праша, как и обещала, вернулась, неся целый ворох с одеждой. Меня все же заставили надеть на себя и панталоны ( ужас кружавчатый! ), и корсет зашнуровали так туго, что я едва дышала, и в многослойное платье из какой-то темно-вишневой ткани одели. Посмотрела на себя в зеркало, и тихо застонала. Как будто бы только что сбежала из театрального кружка! Еще немного, и начну читать стихи с выражением и красочно размахивать веером, который, мне тоже, кстати, дали.

– Ваши волосы – такая печаль! – вздохнула девушка. – Княгиня велела с ними тоже что-нибудь сделать.

Я машинально схватилась рукой за свою шевелюру. Моя карешка мне очень нравилась. И прощаться с ней я совершенно не желала.

– Живой не дамся! – выпалила я, на что Праша лишь захихикала.

– Не переживайте, тогда княгиня попросит сына, и наш князь вас и мертвую достанет!

И все же, в мои волосы она вцепилась клещом. Каким-то образом забрала их наверх, после вдруг каким-то сверкающим кристаллом завила локоны у висков. Еще и заколку прицепила с камушками.

– Теперь вы выглядите вполне достойно, – похвалила свою работу девушка. – Можно идти в обеденную залу!

Идти в обеденную залу под светлые очи княгини не хотелось вообще. Один ее взгляд и поджатые недовольно губы перебивали аппетит напрочь и на несколько дней. Наверное, будь она в нашем мире, смогла бы подрабатывать, открыв новую методику для похудения. Можно было бы продавать ее портретики как талисманы от обжорства.

И все же Праша потащила меня туда. Когда я зашла в столовую ( или как она там, обеденная зала? ), то все так же сидели за столом. На лице княгини бродила довольная улыбка, которая стала еще более довольной, стоило ей оценить мой образ. Захар Радов сидел и пил из маленькой чашечки кофе, уверена, очень крепкий. Мужчина, пожалуй, еще прежде матери вцепился в меня взглядом, а после чуть улыбнулся каким-то своим мыслям.

А вот мой отец был странно бледен и отчего-то очень виновато посмотрел на меня.

– Дочь… Присядь.

Я присела. Хотя ничего хорошего вообще не ждала. Впрочем, после моего торжественного попадания в царскую Россию на осле меня было сложно чем-то удивить. Да и вообще жизнь меня так любила, что вечно прикладывала лицом об асфальт. Образно, разумеется, но у меня был о-о-о-очень богатый опыт влипания во всевозможные неприятности и выползания из них.

– Что за предложение? – уточнила я осторожно.

– Ты… Ты не хотела бы… Вернее, ты должна… То есть… – отец явно пытался подобрать слова, и у меня от нехороших предчувствий по спине мурашки забегали.

– Варвара Алексеевна, я сделал предложение о браке с вами вашему отцу, – внезапно огорошил Радов, внимательно на меня посмотрев своим невозможно синим взглядом. – Я надеялся, что дал ясно понять это еще когда провожал вас до комнаты, но, полагаю, должен объяснить подробнее. Ваш отец сказал, что вы росли в отдаленных местах и не слишком сведущи в магии.

Брак?! Чего? Так, я не хочу замуж! Вообще! И потом, хорошее дело браком не назовут! И потом, я только попала сюда! И мы с Радовым знакомы два дня! Они тут все коллективно рехнулись что ли? Перепили собранных княгиней трав?

– Это что, шоу “Подбери мужа за три часа”? Вы всех гостей зовете сразу замуж? Сильно! Извините, но нет, – сказала я, нервно хохотнув.

А вот Радов как-то заметно посерьезнел. Стал еще более мрачным, чем в коридоре, после того, как приложил мою руку зачем-то к собственной груди.

– Ваша речь весьма странна. И все же, поясню еще раз. Вы не можете отказаться. Я – некромант. А вы – Искра. Мое сердце бьется рядом с вами, это подтвердила и моя мать, и ваш отец, и слуги. Думаю, и вы сами почувствовали это.

– Я не понимаю, – снова произнесла я.

Хоть искра, хоть костер, хоть зажигалка, хоть ветроэлектростанция! О чем вообще речь?!

– У некромантов нет сердца, – шепнул мне на ухо папа. – Они особым заклятием извлекают его из груди, чтобы встать на грань между миром живых и мертвых при посвящении.

– Если сердца нет, то что же там бьется? – приподняла я бровь, чувствуя, как меня все больше берет жуть.

Человек без сердца… Добровольно его отдавший. То есть, мертвец тоже? Или нет?

– Вместо сердца каждый некромант выбирает себе особый предмет. А живое сердце хранится в тайном месте. Только пронзив его, можно убить мага, подобного мне, баронесса, – сказал Радов. – Проклятие некромантов связано с тем, что лишь встретив свою истинную пару, свою Искру, наше искусственное сердце обретает черты живого. И лишь с этой парой рождается потомство. Невероятная удача, что я встретил вас тогда у ворот. Задержись я на пару минут, остался бы навеки без жены и детей. Впрочем, это участь многих моих коллег.