Крыло сойки - Данилова Анна "Перьевая легенда" - Страница 2

Василиса оторопело смотрела на сестру, пока еще не осознавая всей серьезности ситуации. Как же так получалось, что Натка выходит замуж, а она, Василиса, внешне куда более привлекательнее, проворнее и умнее, так и останется на кассе супермаркета. И никто-то ей не даст карту, не скажет, трать, мол, Вася, на что хочешь. И где тут справедливость?

Успела на мгновение согреть ее мысль, что Натка, теперь уже при деньгах, не откажет ей в помощи, всегда подкинет деньжат. Но у этой мысли была и обратная сторона: что почувствует сама Василиса в тот момент, когда сестра отстегнет ей с барского плеча деньги, да хоть и подарки? Что, если в эту минуту она возненавидит Натку? Как тогда жить? Ведь они с матерью самые близкие для нее люди.

– Ну и хорошо, – дрожащим от волнения голосом сказала Василиса. – Ты правильно сделала, что согласилась. Не знаю, что это на меня нашло… Просто я испугалась за тебя. Мы же его не знаем совсем. Главное, ты правильно говоришь, чтобы он тебя любил. Между прочим, ты ни разу не показала мне его.

Наташа показала ей несколько снимков на телефоне. Василисе стало совсем плохо: она увидела свою сестру в обнимку с действительно красивым, высоким парнем. Селфи, конечно. Их было много, и везде они вдвоем, счастливые, улыбающиеся! Фотографировались то в парке, то в кафе, то на берегу какого-то озера, то в театре… То есть пока она, Василиса, пахала на работе, эти двое куда-то ездили, жили своей жизнью, где ей, ее родной сестре, не было места. И куда ее теперь не допустят, у них же будет семья.

Это ли не предательство? Вот интересно, она одна такая злая? Что испытывают сестры в таких ситуациях? Всегда ли радуются счастью сестры? Или, как и Василиса, откровенно завидуют и не знают, как бороться с этим стыдным чувством? Зависть сдавила ее сильной и безжалостной змеей, питоном! Василисе было трудно дышать! Что же теперь будет? Сможет ли она по-прежнему любить свою сестру?

А еще припозднилась обида: получается, что Натка долгое время обманывала ее, скрывая то, что она бросила работу. Ни слова ведь не сказала. Где же она проводила все то время, что должна была находиться на работе?

Она спросила ее об этом.

– Я рано утром уходила к Игорю, мы с ним завтракали, потом он шел на работу, а я или оставалась у него дома, или просто гуляла по Москве. Это как раз то, о чем я и мечтала – просто гулять, ни о чем не думая. Я любовалась Москвой, сама себе придумывала экскурсии, подолгу каталась на метро, ходила по музеям… Ты пойми, Вася, ну не могла я сразу рассказать тебе обо всем. Я и сама не понимала, что со мной происходит. Понимала, что тебе будет больно все это узнать.

– С чего это вдруг?! – взвилась Василиса. – Почему это мне было бы больно? Потому что ты счастлива? Ты вот так обо мне думаешь? Ты серьезно?

– Ну прости…

– Нет, ты на самом деле думаешь, что я не способна порадоваться за тебя? Натка! Да я просто сейчас растерялась… Но знай, что я рада за тебя! Даже очень!

Василиса почувствовала, как кровь бросилась ей в лицо, словно выдавая ее ложь с головой. Натка не дура, она все понимает.

– Вася, я не брошу тебя, ты не думай. По возможности буду тебе помогать. Но и ты тоже пойми меня – я еще недостаточно хорошо знаю Игоря, чтобы быть уверенной в том, что он позволит мне это.

Василисе стало еще хуже. Она была возбуждена так, что ее затошнило.

– Да мне ничего от тебя не надо… – со злостью проговорила она, чувствуя, как закипают слезы. – Вот еще – помогать она мне решила! Может, ты забыла, но я работаю! Меня скоро повысят.

Она и сама не могла объяснить, зачем соврала. Словно ей захотелось хотя бы немного возвыситься в глазах сестры.

А потом была свадьба. На природе, на даче родителей Игоря. Все было так красиво! В саду накрыли столы, все вокруг украсили живыми цветами, шарами. Было много гостей, из чего Василиса сделала вывод, что семья Игоря – на самом деле москвичи и все гости уважаемые, солидные люди.

Игорь светился от счастья, был во всем белом, такой красавчик! А вот Натка в своем роскошном свадебном платье выглядела какой-то пришибленной, неуверенной, молчаливой. Должно быть, она была оглушена свалившимся на нее счастьем и никак не могла это осознать. Не радовалась и мать, приехавшая на свадьбу в нелепом цветастом платье и сидящая безмолвной некрасивой куклой рядом с родителями жениха. Должно быть, и ей трудно было осознать, какие перемены произошли в жизни ее дочери. Не поторопилась ли дочка с замужеством, хорошо ли знает парня?! Возможно, она, как и Василиса, искала во всем этом какой-то подвох.

Женя поджидала на ужин друзей, встреча с которыми сулила ей новые впечатления и возможность хотя бы самую малость поучаствовать в их делах. Валерий Ребров и Павел Журавлев служили в следственном комитете, расследовали уголовные дела и были совсем не против того, чтобы Женя помогала им в их работе. Она умела находить общий язык со свидетелями, строила логические цепочки и порой так оригинально и неожиданно приходила к развязке, выявляя преступника, что только чудом спасалась сама.

Муж Жени, Борис Бронников, известный московский адвокат, так и не смог смириться с тем, что его неугомонная и свободолюбивая жена постоянно влезает в ход расследования, действует по-женски интуитивно, дерзко, порой реально создавая себе проблемы. Но и справиться с ней не мог.

Временами, когда их брак трещал по швам именно из-за этих расследований, когда Борис места себе не находил, опасаясь за жену, Женя и сама словно приходила в себя, с опозданием оценивая риски, и клятвенно обещала мужу бросить это дело. Будучи хозяйкой большого загородного дома, где всегда есть чем заняться даже при наличии домработницы, няни и садовника, она вдруг начинала развивать бурную хозяйственную деятельность и то принималась за уборку, разбирая шкафы и кладовку, то с утра и до ночи готовила под руководством помощницы по хозяйству Галины Петровны, то подолгу и с удовольствием возилась в саду, что-то там пересаживая, ухаживая за растениями.

Не так уж и давно она в порыве нахлынувших на нее теплых чувств к мужу, чтобы успокоить его и порадовать, чего уж там, попыталась внушить ему мысль, что она в первую очередь хозяйка. Сейчас ей об этом было стыдно вспоминать.

«Боря, теперь я сама буду мариновать огурцы, солить помидоры. Пожалуй, даже засолю капусту в бочке, чтобы прослаивать нашинкованную капусту половинками, ты как? Это очень вкусно. Сергею (это она про садовника) я поручила купить сразу несколько бочек. Планирую замочить антоновку с солодом, я нашла прекрасный рецепт. И компоты буду делать из вишни, сливы. И варенье наварю из клубники и смородины. Все, хватит с меня разных там расследований. Думаю, что я просто выдохлась. Я же никакой не следователь, ты и сам это прекрасно понимаешь. И те преступления, которыми я увлекалась, мне удавалось разгадать просто случайно… Я устала, знаешь, постоянно кому-то что-то доказывать. Я хочу быть хорошей, хрестоматийной хозяйкой, которая бы содержала в порядке такой большой дом. Понимаю, что мне многому придется учиться, но Галина Петровна мне в этом поможет. И продолжу заниматься зимним садом. Ландшафт, конечно, мне пока не по зубам, честно признаюсь, этому нужно учиться серьезно. Да и вообще, сад в полном порядке, не стану же я пересаживать деревья или кусты. Словом, у меня накопилось столько дел, что не останется времени ни на какие расследования».

Обманула так обманула. Хотя, может, и правда по осени займется заготовкой, а в конце лета наварит варенье?

Но большую часть времени уделяла двухгодовалому сынишке Мише, возила его в столичные парки развлечений, на природу или просто занималась с ним дома или в саду, и все это длилось ровно до тех пор, пока она не начинала откровенно киснуть, тосковать, ее хозяйственный и материнский запал затихал, а сама она начинала чувствовать себя глубоко несчастной.

Борис, наблюдая за молодой женой, давно уже понял, что подобное ее состояние закончится, как правило, ровно тогда, когда у Реброва появится новое интересное дело. Когда они с Журавлевым привезут с собой, как драгоценную добычу, переполненное загадками и неясными мотивами новое убийство. Вот тогда его жена сразу же воспрянет духом, оживет и с новыми силами примется за расследование.