Дело беспокойной рыжеволосой - Гарднер Эрл Стенли - Страница 5
- Предыдущая
- 5/44
- Следующая
– В общем, Гладей высмеял мои притязания. Он сказал, что у меня нет ни малейшего шанса попасть в Голливуд с такой бесхитростностью и детской наивностью. Он сказал, что я должна стать изысканной молодой женщиной. Нетрудно догадаться, что было дальше. Во всем мире только один человек знал, что такое настоящая изысканность, и этот человек, разумеется, Стонтон Вестер Гладей. Он три месяца занимался со мной. К концу обучения я много чего потеряла. Зато приобрела некоторый лоск и наконец-то стала умнее. Он исчез со всеми моими сбережениями, а я пошла устраиваться официанткой.
– Вы обратились в полицию?
– Да, конечно, – произнесла она, – я обратилась в полицию. Само собой, я не стала говорить им всего. Рассказала в общих чертах, как он прикарманил мои деньги и сбежал. Он очень ловко все это проделал. Сначала уверял, что деньги вообще не понадобятся, потом сказал, что согласен быть моим постоянным агентом. Он хотел двадцать процентов от прибыли, когда у меня все наладится. Он собирался стать моим менеджером, агентом, консультантом и всем на свете. Первое время он смеялся надо мной, потом удивлялся «огромному природному таланту», потом пел дифирамбы «неисчерпаемым возможностям». Он совершенно вскружил мне голову. Разумеется, я развивала свое актерское дарование – не стоит повторять, мистер Мейсон, что все это под его умелым руководством. Я стала женщиной. Я поняла, что такое чувство. Я созрела для Голливуда. Потом у него появилась блестящая идея. Есть возможность войти в правление одной из больших студий. Потребуется немного денег. Но я стану держательницей акций. Это будет кратчайший путь. Это прямиком приведет меня к славе. Я дала ему денег, чтобы вложить их в дело. А потом он пропал. Разумеется, полиция вмешалась. Выяснилось, что о Стонтоне Вестере Гладене в Голливуде никто не слышал. Люди, которых он звал по имени, понятия не имели о его существовании. В полиции мне сказали, что это не слишком новый трюк.
– И вы перестали мечтать о Голливуде?
– Почти перестала. Стояла у столиков. Занималась черной работой. Я очень изменилась: сравнить бы ту свеженькую девушку, строившую воздушные замки и бредившую кино, с видавшей виды официанткой. Но я все никак не могла успокоиться. Переезжала с места на место. Скиталась по стране и в конце концов решила: почему бы и правда не съездить в Голливуд? Я добиралась туда в два приема.
– В два приема? – переспросил Мейсон.
– Я поехала сначала в Нидлс, – продолжала девушка, – работала там, скопила немного на дорогу, а потом вдруг заболела. Когда разделалась со всеми счетами от врачей, оказалось, что денег опять нет. Осталась полуразвалившаяся машина – если быть очень настойчивой и терпеливой, ее, пожалуй, можно заставить сдвинуться с места, кое-какая одежда и больше ничего. Я должна была понять тогда. Я должна была понять, что Голливуд приносит несчастье. Но я подумала, что стоит рискнуть, и все-таки поехала. Я добралась только до Короны, потом в этой старой развалюхе что-то сломалось, и пришлось ждать, пока они пошлют в Лос-Анджелес за запчастями. Так я попала в этот мотель. А остальное вы знаете.
Мейсон задумчиво посмотрел на нее.
– У вас в вещах нашли одно из украденных украшений?
– Вы должны понять, – продолжала девушка, – положение было отчаянное. Денег едва хватало, чтобы заплатить за ремонт и за мотель и кое-как добраться до Голливуда. Там надо было искать работу. Знаете, в Голливуде это совсем не просто. Говорят, на каждом шагу натыкаешься на несчастных девиц с разбитым сердцем, которые приезжают, чтобы стать примадоннами, а кончают официантками в ресторанах, и это при условии, что им сильно повезет. Ну так вот, когда я пошла в душ, там в шкафчике один ящик был немного выдвинут. Я, разумеется, тут же заглянула внутрь и там…
– Что там?
– Представьте себе мое состояние: денег нет, амбиций много, и вдруг этот бриллиантовый браслет.
– Вы решили оставить его себе? – резко спросил Мейсон.
– Ну что вы! Я рассчитывала на вознаграждение. Похоже было, что в мотеле до меня жила какая-то богатая дама. Сняла браслет, чтобы принять душ, а потом уехала и забыла. Очевидно, она даже не помнила, где его оставила, потому что иначе наверняка позвонила бы, и служащие его нашли. Сначала я, конечно, решила спуститься в администрацию и все им рассказать. Только быстро сообразила – зачем быть дурочкой? Эта дама наверняка богата. Она будет благодарна. Предложит вознаграждение в пятьдесят, а то и в сто долларов. Хозяин мотеля просто прикарманит эти деньги. Мне никто и спасибо не скажет, даже не будут знать, что я есть на свете.
– Значит, вы решили узнать, кто занимал мотель до вас, и получить вознаграждение?
– Конечно. Хотя если бы я стала расспрашивать в мотеле, они удивились бы и могли просто ничего не сказать, так что я подумала, что возьму браслет в Лос-Анджелес, а там найму адвоката или детектива и соберу информацию. Потом сама пойду к этой женщине, отдам браслет, и денежки мои. Что потом случилось, вы знаете. Я…
Ее прервал телефонный звонок. Мейсон взял трубку.
– Добрый день, говорит Перри Мейсон. Мои поздравления, адвокат.
Фрэнк Нили долго и бессвязно пытался выразить переполнявшую его благодарность. Наконец он произнес:
– Знаете, мистер Мейсон, вы были правы: тот парень, Боулс, оказался настоящим мошенником. В конце концов даже присяжные поверили, что он не мог тогда разглядеть подсудимую. Я вам страшно благодарен, потому что…
– Боюсь, вы преувеличиваете мой вклад в это дело, – прервал его Мейсон, – а что подсудимая?
– Уехала из города сразу же, как ее освободили.
– Она у меня в конторе.
В трубке на мгновение воцарилось молчание.
– Видите ли, – смущенно проговорил Нили, – я не мог не рассказать ей о вас и о том, что вы для нее сделали.
– Вы больше никому не говорили?
– Ни одной живой душе.
– И не рассказывайте, – проговорил Мейсон, – моя заслуга не так велика. Это вы вынудили присяжных подписать вердикт.
– Если бы вы только знали, мистер Мейсон, как вы мне помогли. Не только в этом деле, но и вообще. Я так неуверенно чувствовал себя утром… А после того, как мы с вами поговорили, со мной вдруг как будто что-то случилось. Я забыл о своей неопытности, о том, что кажусь смешным. Просто стоял там и все спрашивал, а он корчился и извивался от каждого вопроса. Я видел, что и присяжные поняли, какой он страшный лжец. Благодаря вам, мистер Мейсон, я опять могу себя уважать.
– Как вы собираетесь поступить с Эвелин Багби? Может быть, стоит все-таки прояснить это дело?
– Я сделал все, что мог, – проговорил Нили, – если хотите, могу передать дело вам.
– Вы разговаривали с какой-нибудь из заинтересованных сторон?
– Нет, ни с кем.
– Посмотрим, что здесь можно придумать, – произнес Мейсон, – будем работать вместе.
– Пожалуйста, напомните мисс Багби обо мне, – попросил Нили, – к сожалению, я не уверен, что удастся помочь ей еще чем-нибудь.
– Буду держать вас в курсе, – пообещал Мейсон. Положив трубку, он с улыбкой обернулся к Эвелин Багби: – Нили просил напомнить вам о нем.
– Он милый парень, – проговорила Эвелин, – я всю жизнь буду ему благодарна, но… я же знаю, кто им руководил.
Мейсон нахмурился.
– Кто подписал заявление, из-за которого вас арестовали?
– Ирэн Кейт. Подружка на свадьбе. Знаете: одно из событий в мире Голливуда – Элен Чейни вступает в брак с Мэрвиллом Алдрихом, владельцем корабельных заводов. Я читала в газете как раз за день до того, как… И в голову не могло прийти, что окажусь в этом замешана. Я…
Снова зазвонил телефон. Трубку подняла Делла Стрит.
– Да, Герти, в чем дело? Хорошо, сейчас. Мистер Мейсон, Фрэнк Нили из Риверсайда. Хочет говорить с вами немедленно.
Мейсон кивнул, подошел к аппарату.
– Я вас слушаю, Нили.
– Звонит Ирэн Кейт, – возбужденно заговорил молодой человек, – хочет помочь Эвелин Багби выбраться из города. Речь идет о семидесяти пяти – ста долларах. Что ей ответить?
- Предыдущая
- 5/44
- Следующая
