Рефлекс убийцы - Шарапов Валерий - Страница 1

Серия «Контрразведка. Романы о секретной войне СССР»

© Шарапов В., 2025

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2025

Июль 1985 года, федеральный округ Колумбия

Зеркальный пруд в парке Западный Потомак был странной достопримечательностью. Ортогональный мелководный водоем, до краев наполненный прозрачной водой. Ее забирали из городской канализации и как-то очищали. Второе название – Отражающий бассейн. Он находился на Национальной аллее, по которой в год проходило больше двадцати миллионов посетителей. То есть в парке было, мягко говоря, многолюдно. В зависимости от выбранной точки, в воде отражались Мемориал Линкольна, Монумент Вашингтона, вереницы дубов и каштанов. Пруд обрамляли пешеходные дорожки, по ним гуляли или просто стояли и смотрели на воду люди. День выдался теплый, освежал ветерок. С любого ракурса в стоячей воде отражалось безоблачное небо. Все было торжественно, величаво и словно призывало к пробуждению патриотизма и самосознания…

Но не для всех. И патриотизм в понимании некоторых имел иную окраску. Стройная молодая особа в очках и с пышными рыжими волосами покинула прибрежную зону и свернула на аллею. Дама одевалась стильно, но не эпатажно – приталенное платье средней длины, туфельки на невысоких каблучках. Светлая сумочка из кожи ямайского каймана дополняла образ иконы стиля. Навстречу двигалась негритянская семья – тучные мама с папой и карапуз лет трех. Мама попыталась взять мальчика за руку, малыш отмахнулся, скорчив гримасу. Он уже вырос и мог сам о себе позаботиться. Пришлось посторониться, чтобы пропустить семейство. Зачем им столько лишнего веса? Даже пацаненок смешно косолапил. Шатенка подмигнула малышу. У нее был тоже курносый нос. Дама смутно напоминала Ядвигу Поплавскую из ВИА «Верасы» – ту самую, что пела про малиновку и «Я у бабушки живу». Негритенок удивился, завертел головой, и мама все же схватила его за руку.

Парк Западный пробел Потомак занимал обширную территорию на северо-западе американской столицы. Горделиво высился за спиной Мемориал 16-го президента Соединенных Штатов. Дама шла по аллее, обрамленной тенистыми деревьями, дважды свернула, оставляя позади людные места. Имелись и другие отражающие бассейны – но не такие пафосные, с простыми оградками. Купаться в них строго запрещалось, да и кто полезет в пруд с глубиной по колено? То тут, то там поблескивала водная гладь. Людей становилось меньше. Возникло желание обернуться – пусть и не назойливое. Это не понравилось. Но не факт, что приклеился хвост. До Мемориала Линкольна ее точно не вели. А агентов ФБР в этом городе – как солдат в военном городке.

Молодую женщину звали Марией. Официально – Сергеевной. Но в этой части света она отзывалась на другое имя. Мария не оборачивалась. Обогнула очередной водоем, вошла в дубовую рощу, пронизанную дорожками. Скульптурная композиция на открытом пространстве увековечивала некоего деятеля времен Войны за независимость. Открылся миниатюрный сквер. Под боком у скульптуры протекал канал, закованный в бетон. Мостики, лавочки, детская площадка, на которой возилось подрастающее американское поколение. Заботы у детворы – те же, что у советских детей: побегать, отнять игрушку у сверстника. Мария подобралась. Странно, что сегодня здесь людно. Обычно отдыхающих самый минимум. Мария медленно шла по дорожке, поглядывая наметанным глазом. Детишки на игровой площадке – маленькая кучка, но шум поднимали, как на колхозном собрании. Там же на лавочках мамаши и няни проводили время в приятном общении. Вдоль канала выстроилась постриженная акация. Элегантный мужчина на скамейке отложил газету, стал оценивать возникшую красотку. «Спокойно, Маша, – твердила про себя Мария. – Будет у тебя и Дубровский, и какие угодно принцы в буденновских шлемах…» Субъект сделал вид, что смутился, отвел глаза.

Напротив, через мостик, сидела пара средних лет, трогательно держась за руки. Коренастый мулат сосредоточенно изучал биржевой вестник формата А4. Навстречу шел пенсионер, постукивая палочкой, чему-то улыбался. В этой загадочной стране, считавшейся враждебной, пенсионеры часто чему-то улыбались – как будто проблем у них не было. Работало боковое зрение. В стороне обозначился прудик с утками. Местным водоплавающим он нравился, приходили сюда целыми семьями, плавали. Пустая лавочка, альпийская горка рядом с водой…

Что-то было не так. Без объяснений, просто не так, и все. Мания преследования? Профдеформация? С утра ни того, ни другого не было. Странно обзаводиться такими вещами в 32 года. В альпийскую горку был встроен так называемый шпионский камень. На вид обычный камень, и на вес такой же, но с секретом: легкое движение, скрытая полость – и шпионское послание в руках адресата. Недолгая тренировка – в общем, ничего сложного. Главное, чтобы у горки никого не было. Там, как правило, никого и нет…

Мария села на свободную лавочку, решив, что рановато идти кормить уток. С лавочки открывался вид на прудик. Мария просидела несколько минут, просматривая машинописные листы, припасенные в сумочке. В то, что в тексте, Мария не вникала. Бумаги валялись утром у почтового ящика, на каждом листе красовался штамп – «Недействительно». Кому до этого дело?

С любопытством косился элегантный кавалер, сидевший на соседней лавочке, но знакомиться не спешил – воспитание не позволяло. Или был на работе. Проехал молодой человек на самокате – отталкивался ногой, беззаботно посвистывал. Видимо, студент – на длинном ремешке болталась сумка. Он достиг конца аллеи, развернулся, покатил обратно. В небе возник белоснежный авиалайнер – летел на запад на высоте десяти тысяч метров. Местный аэропорт имени Даллеса его не интересовал. Перефразируя Жванецкого – «Пролетая над Белым домом, посылая всех к ядрене фене…»

К прудику подошел откормленный господин в мятом костюме. Полуденное солнце переливалось в безволосой части черепа. Видимо, любитель водоплавающей живности – с интересом разглядывал утиную семейку, чинно переплывающую пруд. С аллеи позвала супруга – тоже не модель. Толстяк отмахнулся. Утята плыли за мамашей, игнорируя людей. «Наблюдатель» обошел пруд, чтобы оказаться к ним поближе, присел на корточки. Утке это не понравилось, задрала нос и стала маневрировать. Толстяк засмеялся. Затекла нога, он сменил позу, неловко оступился, уперся ладонью в каменную горку, чтобы не сесть на пятую точку. Покатился камень с горки, он бросился его ловить, забалансировал на корточках.

Что тут началось! Возбудилась чуть не половина отдыхающих. Молодой самокатчик как раз поравнялся с прудиком. Он сменил направление, спрыгнул с самоката и устремился к толстяку. Подскочила с лавочки пара средних лет, заспешила к пруду. Столь повышенное внимание толстяку не понравилось, он растерянно завертел головой. И все-таки сел на пятую точку. «Студент» уже висел над душой, предъявлял жетон, с важностью хмурился, надувал щеки. Помолодело ФБР. Комсомольский призыв объявили? Толстяку такой расклад решительно не понравился, он выражал протест. «Студент» схватил его под мышку, стал поднимать. Но силенок не хватало, объект сопротивлялся. Подбежали мужчина и женщина – обладатели таких же жетонов, стали помогать. Получить локтем в челюсть толстяк не планировал, и этот удар его ошеломил. Возможно, вышло случайно, не стали бы агенты при людях бить задержанного. В ход событий включилась супруга, стала возмущенно кричать: что тут происходит? Оставьте ее мужа в покое! Покормил, называется, уток. Еще секунда, и она бы бросилась защищать свою собственность. Поднялся элегантный мужчина с соседней лавочки, с сожалением глянул на Марию, зашагал разбираться, отцепляя от пояса значок. А она ведь подозревала, что он на госслужбе! Толстяк сдался. Его вывели на дорожку, бедняга спотыкался, испарина блестела на лысине. Супруга дернулась, но сцена «графиня изменившимся лицом бежит пруду» не состоялась. Галантный субъект тактично взял ее за плечо, начал вкрадчиво объяснять, чем чревато подобное поведение. Дама таращилась на него, как на демона из преисподней. Вот она, бесправность и беззащитность населения в капиталистических странах! Толстяка быстро увели, процессия скрылась за кустами. Одинокий агент ФБР уводил в том же направлении растерянную супругу – до кучи, так сказать. А вдруг она сообщница?