Горячее эхо песков - Тамоников Александр Александрович - Страница 2

А взялись они из агентурного донесения, которое получил советский разведчик с литературным псевдонимом Алексей Толстой. Агент обладал широкой агентурной сетью среди местных жителей. Одним из таких агентов был некий субъект неопределенных лет и таких же неопределенных занятий – Саанп. Такое труднопроизносимое и непривычное для русского уха имя в переводе с урду звучало как “змея”. Тип этот был мутный, но вместе с тем пронырливый. За те деньги, которые платил ему Толстой, он, случалось, добывал весьма ценные сведения. Откуда и каким образом, разведчик не знал, поскольку Саанп предпочитал не рассказывать о средствах, которые он использовал для достижения своих целей. К слову сказать, он и был чем-то похож на змею, этот самый Саанп: отчасти внешностью, но больше всего повадками. Но агентом он был ценным, и Толстой это ценил.

Эта встреча проходила в харчевне на одном из исламабадских рынков – шумной, многолюдной и разноязыкой, без особых претензий на изыски. Здесь все кричали, и, казалось, никто никого не слушал. Говорить на секретные темы в таком месте было удобно. Никто на тебя не обращает внимания, тем более Толстой был одет, как одеваются местные, да и внешне напоминал местного жителя.

– Ну и что ты мне скажешь? – спросил Толстой у агента. – Что слышно в Исламабаде? А в Пакистане в целом?

Разговор шел на языке урду, хотя мог идти и на английском: и Толстой, и Саанп оба знали эти языки. Но говорить в присутственных местах по-английски было довольно-таки опасно. Еще свежа была в памяти народной эпоха английского владычества, и помнил еще народ все то горе, которое она причинила. Сгоряча могли и побить, если бы кто-то обратил на это внимание.

– На этот раз я тебе не скажу ничего, – почти не разжимая губ (такова у него была манера разговаривать) произнес Саанп. – Так, всякие мелочи. Слухи…

– Иногда слухи бывают важными, – заметил Толстой. – Тебе ли этого не знать?

– Знаю, – ответил Саанп. – Но это, кажется, не тот случай. Да и недостоверные они. Я их слышал вчера на базаре. А на базаре, сам знаешь, болтают всякое. Даже о конце света, который должен наступить ровно через три недели.

– И что, ты будешь сейчас рассказывать мне о конце света? – усмехнулся Толстой.

– Нет, – продолжил агент. – Я хочу рассказать о другом. О восстании…

– О каком еще восстании? – насторожился Толстой. – Кто восстал на этот раз? Против кого? Где?

– Говорят, что в пустыне Тар, – сказал Саанп. – Слышал о такой?

Разумеется, Толстой слышал о пустыне Тар. Он прекрасно знал географию Пакистана, как и полагалось опытному разведчику. Пустыня Тар находилась на востоке страны. Большая ее часть принадлежала Индии, остальное – Пакистану. Суровое и малолюдное это было место, как и полагается настоящей пустыне. И тем более было удивительно, что там кто-то против кого-то восстал.

– Слышал я о такой пустыне, – сказал Толстой. – Имею представление. Ну и что там случилось? Что говорит народ? И откуда он знает об этом? Где Исламабад, а где пустыня Тар? Далековато будет…

– Может, ветром принесло? – ухмыльнулся Саанп. – Или перелетные птицы сообщили. Народ – он всегда все знает.

– Убедил, – сказал Толстой. – Так что все-таки говорит народ?

– Народ говорит, что в пустыне Тар имеется какая-то тюрьма. Специальная тюрьма, где содержатся какие-то особенные преступники. Говорят, это страшное место… Чем оно страшное и почему, я от народа не услышал. Но, говорят, попасть туда можно запросто, а вот выбраться – никак. Это путь в один конец. Что-то вроде того света. Туда тоже можно попасть в любую минуту, а кто видел тех, кто оттуда вернулся? Вот так и тюрьма в пустыне Тар…

– И все-таки там восстали? – уточнил Толстой.

– Так говорят люди на базаре, – ответил Саанп. – А если говорят, значит, неспроста. Значит, это было громкое восстание. Такое громкое, что слухи о нем докатились до Исламабада.

– Расскажи обо всем подробнее, – попросил Толстой. – Не упуская ни одной мелочи.

– Да и рассказывать-то почти нечего, – сказал Саанп и повертел головой. – Говорят, кто-то попытался из той тюрьмы сбежать, но вроде как неудачно. Не знаю почему. Те самые беглецы разоружили тюремную охрану, запаслись оружием и заперлись в тюремной башне. Да так надежно, что никто не может их оттуда выкурить вот уже неделю. Хотя и солдат туда нагнали едва ли не целую армию. Да еще, говорят, на помощь солдатам прибыли какие-то иноземцы. То ли американцы, то ли англичане. Говорят, что это не простые иноземцы, а какие-то особенные…

– Что значит “особенные”? – спросил Толстой.

– Народ говорит, что они умеют даже бегать по стенам, – с иронией произнес Саанп. – И чуть ли не по потолку. Вот такие это люди. А все равно выкурить повстанцев из башни не могут.

– Угу… – в задумчивости кивнул Толстой. – По стенам и даже по потолку… А все равно выкурить не могут…

– Так говорит народ на базаре, – повторил Саанп.

– А что говорит народ о самих повстанцах?

– Разное говорят, – сказал Саанп, – но ничего конкретного. Правда, краем уха я слышал, будто кто-то называл тех повстанцев “холодными людьми”.

– “Холодными”? Что это значит?

– Так у нас называют тех, кто проживает в холодных краях. Например, в горах. Или на севере. Ну или тех, кто там родился. Холодные люди. Люди из снега и льда.

– Вот как? Значит, холодные люди… Которые родились на севере… Ну а сам-то ты что думаешь по этому поводу?

– На пустом месте слухи не рождаются, – рассудительным тоном произнес Саанп. – У каждого слуха есть источник. Думаю, в пустыне Тар и впрямь случилось что-то этакое. Кто-то попытался вырваться с того света. Из ада. И похоже, до сих пор пытается. Да только что толку. Все равно их погубят в этой башне. А может, уже погубили… Пустыня Тар от нас далеко, и слухи оттуда идут долго. Очень может быть, что все, о чем судачит народ, случилось неделю назад. А может, и две. А вот что там сейчас, в той тюрьме, – кто может знать?

Толстой был опытным разведчиком, поэтому к тому, что ему рассказал Саанп, отнесся исключительно серьезно. Расставшись со своим осведомителем, он принялся думать. Ну а где размышления – там и выводы.

Итак, в пустыне Тар, которая находится на востоке Пакистана, на самом его краю, имеется некая тюрьма. Толстой об этом уже слышал, но не придал значения, а просто зафиксировал этот факт в цепкой памяти разведчика. Слышал он также и о том, что в той тюрьме находятся какие-то особые преступники. Враги режима, враги государства. В общем, что-то в этом роде.

Исходя из элементарной логики, так оно и должно быть. В каждом государстве имеются специальные тюрьмы, в которых содержатся те, кого это государство считает своими врагами. Обычно такие тюрьмы расположены в отдаленных, труднодоступных, суровых местах. Пустыня – как раз и есть такое место. И стало быть, народная молва, распространяющаяся по базарам Исламабада, имеет под собой основу. Саанп прав: на пустом месте слухи не рождаются – это дело абсолютно невозможное.

Возникает вопрос: кто там содержится? Саанп рассказал, что в той тюрьме заключенные устроили бунт. То есть вначале они попытались из тюрьмы сбежать, но по какой-то причине это у них не получилось. Тогда они разоружили охрану, запаслись оружием и, по всей видимости, провиантом и водой, потому что без еды и воды долго не повоюешь, особенно в пустыне, и заперлись в какой-то башне. Что это за башня, откуда ей взяться в тюрьме, расположенной в пустыне? Разве что в Мирпуре…

Толстой слышал про это гиблое место. Из этого заведения можно было вообще никогда не выйти живым. На узников сразу же надевают кандалы с цепью и пристегивают к стене, как собак. В случае сопротивления или малейшего возмущения надевают еще и обруч на голову, а в зубы засовывают уздечку. Так приходится ходить до тех пор, пока охранники не сжалятся или не выпишут сотню палок для профилактики, а потом снимут оковы.

Кормят лепешками из травы и гнилой водой, иногда, в качестве поощрения, дают кашу. Эта тюрьма настолько изолирована от остальной цивилизации, что все заключенные, которым удалось сбежать, погибли, пытаясь пересечь пустыню. Объект неприступен до такой степени, что его часто сравнивают с американским центром содержания под стражей Гуантанамо на Кубе. Рядом нет никакого жилья, так что помочь в случае побега некому. И если в сибирской тайге можно собрать ягоды, грибы, а при наличии ножа и поохотиться, набрести на охотничью избушку, то в пустыне, кроме изнурящей жары, скорпионов и змей, нет ничего. Нужно пройти по песку несколько сотен километров без доступа к воде, чтобы добраться до города. По этой причине все заключенные, пытающиеся сбежать из этой тюрьмы, умирают по дороге.