Измена. Он полюбил другую (СИ) - Борзова Нюра - Страница 12

— Знаю, что в ближайшие дни вырваться особо не получится, но мне бы очень хотелось пригласить тебя куда-нибудь после Нового года. Что скажешь, Ян? Пойдешь со мной на свидание? — говорю я, когда Костя забирает грязную посуду и уносит ее на кухню.

— Да, пойду, — отвечает Яна. — Но не жди, что я растаю после первого же свидания, дорогой.

Я никогда не осознавал, как сильно скучал по улыбке и по голосы Яны, по этим задорным ноткам в ее тоне и по ее внимательному взгляду.

— Как мы будем праздновать Новый Год? Бабушка с дедом приедут? — кричит Костя из коридора, имея в виду моих родителей. Через секунду он появляется в гостиной и снова падает на диван между нами с Яной.

— Да, конечно, — кивает она вместо меня. — Но тридцать первого декабря нужно будет съездить к моим родителям.

Мы с Костей оба замираем. Кажется, я даже не дышу.

— Зачем, мам? Они же нас ненавидят. Мы не виделись целую вечность. И меня это устраивает…

— Нам нужно попытаться наладить отношения, если получится, — Яна отворачивается, поджимая губы и глубоко задумавшись.

— Почему они так плохо к нам относятся? — спрашивает Костя.

— Потому что твоя мама была беременна тобой и не смогла из-за этого доучиться, и ее родители до сих пор меня не одобряют. Мы поженились, и это их очень расстроило. Они не разговаривали с ней до тех пор, пока тебе не исполнилось семь лет, потом мы попытались съездить к ним в гости… и снова поругались, — объясняю я.

Родители Яны — не самые мои любимые люди.

— Мама, скажи что-нибудь, — просит Костя.

— Они стареют. Если мы не наладим с ними отношения сейчас, то больше такой возможности может и не представиться, — Яна берет Костю за руку и крепко сжимает его ладонь в своей. — Не стоит так волноваться. Если что-то пойдет не так, мы просто уедем. Может быть с годами они стали мягче.

— Это вряд ли, — недовольно фыркаю я.

— Разве не все заслуживают второго шанса? — тихо хмыкает Яна.

Я не могу спорить с ней, но буду стараться защитить ее любой ценой.

Яна

Вадим все еще спит на диване, но каждую ночь мы ложимся все позже и позже. Когда начинаются зимние каникулы, проводить время с Вадимом становится проще. Костя связывает нас, дает больше поводов для взаимодействия, и Вадим кажется искренним, когда делает мне комплименты, шепчет ласковые слова, как когда-то давно, и флиртует со мной.

Но мое сердце все равно разрывается на части. Предательство трудно просто пережить. Я уже оплакала наш брак, когда впервые узнала о Тане. Я позволила себе громкую истерику, кричала, рвала наши фотографии и разбивала рамки на миллионы осколков — таких же, какие остались от моего сердца. Я даже ходила к психологу, чтобы он помог мне смириться с будущим. Перемены и неопределенность пугали, и мне казалось, что все потеряно.

Я была готова встретить одиночество. Безнадежность. Печаль.

Теперь Вадим снова подает мне смутные, опасные надежды. Не знаю, выдержу ли я очередное разочарование, если он снова меня подведет. Хотя мой психолог никогда не скажет «я же тебе говорила», она предупредила меня, что такое может случиться.

— Что, если вы поймете, что все еще любите своего мужа? — спросила она.

— Такого не будет, — настаивала я. — Этот мужчина — не тот, в кого я влюбилась, и не тот, за кого я вышла замуж. Меня волнует только Костя. Я готова терпеть Вадима только ради сына.

— Это твой выбор, но я хочу, чтобы ты понимала, к чему могут привести твои решения.

В тот момент я думала, что готова. Готова отпустить и двигаться дальше. Готова позволить Вадиму жить со своей любовницей долго и счастливо, зная, что однажды она все равно уйдет от него к другому. А потом Вадим вдруг двинулся в своих планах в неожиданном для меня направлении и заставил меня переживать за его будущее, за наше будущее так же, как и за будущее Кости.

— Мам, нам правда нужно к ним?

— В сотый раз повторяю: да. Возьми, пожалуйста, подарки, и поехали.

Напряжение в машине нарастает, пока мы едем к дому моих родителей. Они никогда не были гостеприимными людьми. Вряд ли что-то изменилось в лучшую сторону, но я должна попытаться.

Вадим паркуется около их дома и поворачивается ко мне лицом, двигатель все еще работает.

— Ты уверена, что хочешь этого? Мы все еще можем уехать.

— Слушайте, ребята, меня тоже не очень радует перспектива заходить в этот дом, но я хочу сделать попытку помириться с ними. Они все-таки мои родители. Давайте попробуем и посмотрим, что из этого выйдет.

Вадим и Костя замирают по обе стороны от меня, когда я звоню в дверь. Звонок эхом разносится по огромному дому. Нам открывает домработница, она же провожает нас нас в гостиную. Елка профессионально украшена, горит камин, создавая идиллическую картину.

— Устраивайтесь поудобнее. Хозяева сейчас выйдут, — говорит домработница и уходит.

Ну конечно.

Сейчас мои родители пафосно выплывут в гостиную, напоминая нам о нашем месте, о том, что мы хуже, чем они. Костя легко гладит меня по плечу, переходя в режим защиты, а Вадим берет мою руку в свою, пытаясь успокоить нас обоих.

— Мы сделаем это вместе, Ян. Если тебе станет слишком тяжело, я найду, как выкрутиться, и мы сразу уйдем.

— Мам, если они начнут на тебя наезжать, я им такое устрою, что они никогда не забудут, — добавляет Костя.

Я улыбаюсь, мое сердце согревает забота моих мальчиков. Но…

— Спасибо вам обоим, но просто расслабьтесь. Мне нужно кое-что обсудить с мамой наедине, так что не начинайте ругаться раньше времени. Если наш разговор закончится плохо, мы сразу уедем и больше о них не вспомним.

— Она в курсе, что ты собираешься говорить с ней наедине? — спрашивает Вадим, слегка потрясенный моей уверенностью.

— Да. Я знаю, о чем ты думаешь — она не заслуживает моего времени, — но это важно.

Моя мать прерывает наш разговор, появляясь в дверях. При всей своей пышности и нарядности она замирает, увидев Костю.

— Не может быть… — шепчет она.

— Костя в этом году уже выпускник, — улыбаюсь я.

— Не могу поверить, что ты такой взрослый, — мама прижимает руку к груди, осознавая, как много времени упущено.

— Так случается, когда не видишься с внуком десять лет, — влезает Костя.

Я не пытаюсь одернуть его, потому что хочу, чтобы мама поняла: она не сможет его задавить и не имеет над ним власти. К моему удивлению, она просто кивает.

— Ты прав, Костя. Мы были дураками. Но я бы очень хотела, чтобы мы начали общаться

— Думаю, это можно устроить. Если только ты не станешь ругаться с мамой. Тогда я за себя не ручаюсь.

— У нас с ней были разногласия, но я надеюсь, что теперь все будет по-другому.

— Да. Это шанс для всех нас одуматься и, надеюсь, улучшить отношения, — отвечаю я.

— Я был бы очень рад такому исходу, — говорит мой отец, входя в комнату.

Домработница проскальзывает в гостиную следом и приглашает нас к столу. Неловкость исчезает медленно. Но мне все еще тревожно от одной только мысли о предстоящем разговоре с матерью.

После ужина Вадим, Костя и папа удаляются в бильярдную. Это единственное место в доме, где мама позволяет ему наводить свои порядки.

— Как ты, мам? — спрашиваю я, когда мы устраиваемся.

Она смотрит на меня задумчиво, как будто видит впервые. Может быть, так оно и есть — на протяжении многих лет наше общение было, мягко говоря, натянутым. Мы чаще были порознь, чем вместе.

— Я рада, что вы приехали. Я боялась, что мы не увидимся. Я даже не была уверена, что ты ответишь на мой звонок.

— Я сильно удивилась, когда ты мне позвонила, если честно.

Она кивает, но выглядит неловко.

— Жизнь умеет как следует облапошить тогда, когда этого совсем не ожидаешь.

О да, мне ли этого не знать.

Мама встает и отходит к окну, глядя на огни и снег.

— Одна моя знакомая только что пережила самое ужасное, что я могу себе представить. Ее дочь умирала прямо у нее на глазах. Ужасная авария, и их зажало внутри машины. Она не могла пошевелиться, чтобы помочь дочери, и та умерла до того, как они добрались до больницы. Я понимаю, что потратила впустую много времени, которое мы могли бы провести вместе, злясь на тебя из-за пустяков. Костя — замечательный молодой человек, а вы с Вадимом все еще вместе. Несмотря на то, что в юном возрасте и с маленьким ребенком шансы были невелики, вы построили прекрасную жизнь. Прости нас, доченька. Нам никогда не вернуть эти годы, но мы еще все можем исправить.