Я вернулась, чтобы сжечь его дом (СИ) - Сторбаш Н.В. - Страница 25

Я выпорхнула из повозки первой. Возле женских ворот уже толпились девушки в ярких воздушных платьях, словно кто-то случайно рассыпал цветы: нежно-розовые, малиновые, сиреневые, лиловые… Меж пучками-бутонами на головах девушек переливались каменьями бабочки, распускались серебряные цветы и позванивали крошечные колокольчики, а высокие сложные прически замужних женщин поддерживались тяжелыми гребнями из нефрита, золота и жемчуга.

Статус приглашенных был настолько высок, что ни одной гостье за пределами дворца не пришлось кланяться другой госпоже. Феникс не кланяется фениксу. Чиновники второго ранга не обязаны кланяться чиновникам первого ранга, а третьего ранга здесь не было.

Стоило маме выйти из повозки, как к нам подошли две прекрасные госпожи, чем-то похожие на нее. Три ледяных феи Линьцзин! Даже без снежных лисиц этих элегантных и вечно молодых женщин невозможно было ни с кем спутать. Возможно, нам удастся сегодня увидеть всех шестерых фей, ведь три оставшихся жили в императорском дворце.

Охранники дворца распахнули ворота, и евнух начал сверять пришедших со списком гостей. Мы с мамой прошли одними из первых, и миловидная служанка повела нас к павильону Лучезарной радости. Запах сотен цветущих пионов долетел до моего носа, прежде чем я увидела сами цветы. Мы прошли через зеленую изгородь и утонули в разноцветных пионовых волнах. Все сорта росли отдельно, чтобы гости смогли насладиться цветом, запахом и нежностью каждого.

Я погладила лепестки ближайшего цветка — гладкий, словно шелк. Только Ми-Ми недовольно фыркнула, наверное, для нее тут слишком много ароматов.

Внутри открытого павильона уже ходили гости — те, что жили во дворце: драгоценные супруги сыновей императора и наложницы высоких рангов. Я вежливо поклонилась им, а потом мама представила меня и Ми-Ми знакомым дамам.

Одна из них, другая ледяная фея Линьцзин и наложница императора, сразу после приветствия сказала:

— Жаль, что сын левого министра отсутствует в столице.

Улыбка застыла на моем лице. Во дворце никто никогда не скажет и слова без дополнительного умысла, простые и наивные тут долго не живут. Почему она заговорила о Сюэ Сюэ при жене и дочери правого министра?

Мама удивленно приподняла брови:

— Вот как? Молодой господин Сюэ куда-то уехал? Если не ошибаюсь, мой муж, господин правый министр, упоминал, что молодой господин Сюэ служит где-то в Линьцзин.

Наложница тихонько рассмеялась так, что золотые нити на ее серьгах заколыхались и зазвенели:

— Госпоже Ли не нужно скрывать правду. К тому же до нас дошли слухи, что император приветствует ваш выбор. Как же он сказал? — она задумчиво провела пальцем по щеке. — «Я настолько дорожу своими министрами, что не хотел бы делить их со своими сыновьями». Снег и орхидея1 — разве это не прекрасно?

Она снова рассмеялась и пошла к следующей группе гостей.

Император не хочет, чтобы я, дочь правого министра, и Сюэ, сын левого, выбрали себе в супруги кого-то из запретного дворца. Я не смогу стать женой любого из принцев, а Сюэ нельзя думать о дочерях, племянницах и внучках императора, возможно, даже о родственниках наложниц-матерей, чтобы его не обвинили в сговоре.

Когда чиновник поднимается до первого-второго ранга, его внутрисемейные дела перестают быть личными и становятся частью политики. Кого бы отец ни выбрал мне в мужья, разрешение на этот брак будет давать император, а он хочет, чтобы я вышла замуж за Сюэ.

Запах пионов, прежде нежный, вдруг захлестнул удушающей волной. Воздух стал густым, как патока. Я вцепилась в ворот платья и потянула вниз.

— Юной госпоже стало плохо? Может, позвать лекаря? — послышался незнакомый женский голос.

Дышать становилось всё труднее, словно меня бросили в яму и закрыли единственный выход наружу.

— Ялань? — встревожилась мама. — Это всё из-за жары. Слишком душно. Принесите воды! И веер!

Мне сунули в руки чашу с водой, я попыталась отпить, поперхнулась и закашлялась. Острая боль ледяной волной прокатилась от мочки уха до самых пят и привела в чувство. Малышка Ми-Ми вновь выручила меня.

— Как? — продышавшись, спросила я. — Откуда? Папа говорил с кем-то о Сюэ? Или это Су Цзянь проболталась?

Мама серьёзно ответила:

— Не знаю, откуда пошли слухи. Твой отец не стал бы сажать дерево, не спросив разрешения у хозяина сада. Прежде чем завязать узел на красной нити, нужно получить благословение у владыки Цилиня.

Павильон лучезарной радости постепенно заполнялся людьми. Вскоре подошли мужчины, среди которых был и отец, и господин Сюэ без уточнения «молодой», и некоторые принцы. Традиционно сюда приходили лишь те сыновья императора, у которых не было официальной супруги, только наложницы. Поэтому, к примеру, наследного принца среди гостей я не увидела, зато узнала других. В прошлой жизни нынешний наследный принц погиб вскоре после моей свадьбы, и император выбрал своим преемником четвертого сына. Его я видела часто как в поместье Сюэ, так и во дворце.

Четвертый принц был высок, белокож и привлекателен, но меня всегда пугал его взгляд: тяжелый, холодный и проникающий под кожу. Не ожидала его увидеть на этом приеме, потому что в моих воспоминаниях у него была официальная супруга. Может, он женится в ближайшие два-три года?

Также я узнала пятого и седьмого принцев. И еще одного, от чьего вида у меня заколотилось сердце и вновь заболела шея. Я задрожала, вспомнив грубую хватку, склад, крысу и мертвые тела, лежащие в луже крови, и отвернулась сразу, как только он посмотрел на меня. Я думала, что страх утих, ведь в поместье отца я чувствовала себя вполне хорошо, и от Ши Хэ меня в дрожь не бросало, а сейчас не могла даже взглянуть на девятого принца.

Пересилив демонов в своем сердце, я вновь собралась с духом и поискала его в толпе, чтобы подойти и извиниться, поблагодарить еще раз за спасение, снова извиниться, может, показать мою Ми-Ми и рассказать, чему мы с ней научились, но девятый принц уже отошел на мужскую сторону павильона и сел за стол, исключив себя из собеседников.

* * *

1 Рискну напомнить, что имя Сюэ переводится как снег, а Ялань — как благородная орхидея.

Глава 15

Ми-Ми привстала на моем плече на задние лапки и уставилась крошечными глазками на девятого принца, почувствовав мою тревогу. Я нежно погладила ее пальчиком:

— Это не враг, Ми-Ми. Он меня спас, а я его обидела. Уже дважды.

Ласка забавно дернула носиком и уселась поудобнее, принюхиваясь к окружающим запахам. Я только задумалась, с кем могу поговорить здесь, как гости вдруг начали оглядываться и расходиться по сторонам.

Явилась сама императрица.

Статная, в роскошном платье и со сложной высокой прической, где локоны напоминали лепестки, — она сама походила на цветок. Если судить по возрасту наследного принца, ее сына, императрице должно быть около пятидесяти лет, но благодаря белой пудре, изящной росписи возле глаз и умелому уходу за кожей она выглядела свежо. Ее душевный зверь — бамбуковый соловей — не помогает с внешностью или сохранением молодости, зато…

— Приветствую уважаемых гостей на моем скромном приеме в честь любования пионами, — ее глубокий переливчатый голос завораживал. — Каждый год я думаю отменить этот прием и не беспокоить сыновей своими капризами, но как только распускаются пионы, я хочу поделиться их красотой с близкими друзьями. Так насладимся же ароматом и яркими красками цветов богатства и знатности(1).

Пока императрица говорила, от нее невозможно было отвести взгляд. Повинуясь ее легкому жесту, гости расселись за отдельные столики — мужчины по правую руку, женщины по левую руку. Зачастую между ними ставили полупрозрачные ширмы, но на таких небольших приемах не придерживались столь строгих правил. Служанки споро разнесли фрукты, сладости и напитки по столам.