Верю, ибо это… (СИ) - Быченин Александр Павлович - Страница 34

— Мя-а-а-а-у! — нарушила неловкое молчание Изольда Венедиктовна, и Гриша обрадованно пробасил:

— Да-нах, кисуля, я тоже тебя рад-врот! В смысле, видеть!

— Гриш? — позвал я, не переставая с подозрением пялиться на некий неуставной элемент формы одежды бравого наставника, тот самый, что издали на куцеватую фату смахивал.

В характерную такую меленькую чёрно-белую клеточку…

— Чего-ять?

— А это у тебя… что? Ну, на голове?..

— А! — явно обрадовался тот. — Вон ты о чём! А я-то думаю, чего это Клима заклинило-ять? В натуре!

— Ты так и не ответил.

— Ну так это же эта… как её… гутра! Или куфия! Где как называют!

— Элемент национального костюма? — вовремя припомнил я урука Костолома из «Орды».

— Ну да! — вцепился в подсказку Гриша. — Арамейского! Он у них от солнца помогает! А мы, когда я в пехоте служил, опыт и переняли. Гоняли нечисть всякую в… в одном месте, короче! Условия там были соответствующие, вот мы и… предохранялись, как могли. Так что теперь и армейского тоже. А потом традиция образовалась — в день полка, хоть служаки, хоть резервисты, хоть отставники — надеваем. И вот по ним наших издалека видно!

— Так у тебя сегодня праздник профессиональный, что ли? — дошло, наконец, до меня.

— Мя-а-а-а-у!

— Да на, смотри! — повернулся я к Гришане спиной.

— Мля-а-а-а…

— Сам в шоке! — поддержал я кошару, снова развернувшись к начальству лицом и скинув рюкзак. Всё равно пора уже Изольдочку на вольный выгул выпускать. — День ВДВ знаю, день ВМФ знаю, даже день ВВС и РВА! А ещё, оказывается, есть день пехоты⁈

— Не, не пехоты! — отмахнулся Гриша. — День отдельного имени его высочества князя Константина Ивановича Багратиона экспедиционного корпуса от инфантерии! Но мы его для краткости зовём день полка.

Офигеть! Так мой наставник, получается, в здешнем аналоге французского Иностранного легиона служил, по загранкомандировкам деликатного свойства мотался? В составе, так сказать, ограниченного контингента? Хм…

— Ясно… ну чё, идём, что ли? — подхватил я опустевшую переноску.

— Погнали! — и не подумал спорить Гришнак.

Впрочем, как и избавиться от куцей простынки, прижатой к башке форменным кепи. Вспомнить бы ещё, как у арабов в моём старом мире эта штукенция называлась… вспомнил — игаль! Специальный такой обруч, которым гутра к голове прижимается. Они, арабы, вообще такое любили — на тело белую хламиду, на тыкву — вот это вот. У Гришани, правда, вместо обруча штатный головной убор, ну да и пофиг! Даже с этой импровизированной «арафаткой» мой старший товарищ на невесту ну никак не смахивает, это я от неожиданности изрядно преувеличил масштаб проблемы. А сейчас, когда пригляделся да притерпелся, вообще норм. В общем, снова погряз в рутине. То есть погрязну. Как показывает опыт, в начале смены почти ничего интересного не происходит, тут главное от старшего патруля не отставать, да ворон вкупе с мухами не ловить, и всё будет нормально. На чиле, на расслабоне. Так что можно предаться посторонним мыслям…

В плане? Да есть уже, над чем подумать. Сегодня, между прочим, уже четверг. А расстались мы с вами вечером вторника, незадолго до нашего с Милли совместного похода в «Орду». И мы таки до неё добрались, естественно, в компании Изольды Венедиктовны. Я даже в общагу возвращаться поленился, только до околотка метнулся, дабы снарягу сдать, так что выход в свет состоялся полуофициальный. Почему полу? Да потому что в форме, но не при исполнении. Это с одной стороны. А с другой — в повседневке, а не в парадке, так что и к светским мероприятие отнести можно лишь с натяжкой. Но Милли, равно как и завсегдатаев кафешки, данное обстоятельство ничуть не смутило. Единственное, я ворот расстегнул, да кепи снял, когда за столиком устроились. Ну и пока ждали заказ (вдвоём, Изольда сразу на круг почёта рванула, купаться в лучах заслуженной славы да собирать дань вкусняшками), снова разговорились про хтони. Вернее, я с сожалением признался, что так до сих пор и не разобрался в их природе, на что Милли одарила меня лукавым взглядом и ничтоже сумняшеся заявила:

— Так и никто не разобрался! Знаешь, сколько на данный момент теорий и гипотез существует? Десятки! И это только в научных кругах! А всякого бреда и сказочек — вообще не счесть!

— Хм… любопытно! — скосплеил я Милкиного братца. — Сколько людей, столько и мнений?

— Во-первых, не только людей, но и других разумных, а во-вторых, нет, всё же поменьше, — помотала головой моя собеседница. — Если подумать, то почти все их можно разбить на несколько более-менее однородных групп. Но беда в том, что сами эти группы… как бы это помягче…

— Взаимоисключающие параграфы? — подсказал я.

— Что-то типа того, да.

— Расскажешь?

— Что, прямо сейчас? — невольно напряглась моя собеседница. И пояснила такую свою реакцию: — Да там только по истории вопроса можно целый лекционный курс прочитать! У нас такой на первом году обучения был.

— Фига се! — присвистнул я.

— Можно подумать, у вас не бы… — осеклась Милли. И покосилась на меня с чем-то вроде сочувствия во взгляде: — То есть ты реально ничего не помнишь? Ну, из того, что твой… предшественник… знал?

— Практически! — развёл я руками. — Чистая физиология, рефлексы всякие. Кое-какие умения во время тренировок просыпаются. Информация кое-какая, бывает, на что-то триггерится, но так, чтобы прям закромами Климушкиной памяти пользоваться — такого нет. Вот, учусь потихоньку. Адаптируюсь. Как видишь!

— Действительно? — подозрительно прищурилась Мила. — А как по мне, вполне уже адаптировался! Вон, уже второй раз меня на свидание затащил!

— Ой, твоим бы хле… то есть твоими бы устами — да мед пить!

— Это ты на что, Вырубаев, намекаешь⁈ — нахмурилась девица.

— Не обращай внимания, это я не подумавши, — отмазался я. — Просто вот это, про второе свидание, понравилось. Получается, молодец я? Но давай вернёмся к сути вопроса. Можешь вкратце пояснить, откуда берутся хтони?

— Не-а.

— Ладно… — задумчиво побарабанил я пальцами по столешнице, — а как возникают?

— Спроси чего-нибудь попроще.

— Ну, хотя бы предпосылки к возникновению⁈ — просительно уставился я на спутницу. — Хоть какие-то общие закономерности⁈

— А вот теперь запрос корректный! — мило улыбнулась Мила. — Что об истоках явления, что о собственно механизме возникновения никто толком ничего не знает, гипотез множество, как и самих хтоней, и почти все они недоказуемы. А вот что касается предпосылок… тут у нас накопилось довольно много статистических данных, так что можно даже утверждать с известной — и довольно высокой! — долей вероятности…

— И что же? — поторопил я взявшую театральную паузу девицу.

— Все хтони, о которых известно, возникают в тех местах, где происходили сильнейшие эмоциональные всплески, — наконец, внятно сформулировала мысль Милли. — В подавляющем большинстве случаев — отрицательных эмоций. Горе, страх, ужас, боль… ну или всё сразу и много.

— Массовые убийства? — прифигел я.

Ну а чего? Если вспомнить, сколько эти самые хтони территорий занимаю, то очень неприглядная картинка рисуется. В масштабах исторического процесса, разумеется.

— Не только… в смысле, не всегда убийства, — поправила меня Мила, — но почти всегда многочисленные жертвы. Места крупных сражений в войнах, места скоплений жертв природных и техногенных катастроф… ну и убийств, да. Например, капища, где идолам жертв приносили на протяжении десятилетий, веков, а то и целых тысячелетий!

— То есть эмоциональные выплески должны быть перманентными? — вслух задумался я. — Сразу и вдруг хтонь не образуется?

— Почему же? — заломила бровь девушка. — Бывает и так, и сяк. Всё зависит…

— От масштабности явления?

— Ну да… или сразу много горя — там, целый город, к примеру, скорбит… или народу куча погибла — в пожаре, в наводнении… землетрясение, опять же… — принялась перечислять Милли.

— Или крупное мочилово… — внёс я свою лепту.