Синеглазка для Грома - Роман Виолетта - Страница 7

От Вани толку было немного. Так что я взяла ситуацию под свой контроль. Для начала, решила порыться в документах Паларчука. Вдруг найду что-то похожее, что можно будет взять примером. Рыться пришлось долго – трудно найти иголку в стогу сена. Мне понадобилось полтора часа непрерывного труда, чтобы из кучи бумаг и папок выискать то, что могло помочь.

– Нашла! – радостно завизжала, едва не свалившись со стремянки. Закрыла верхний ящик шкафа, находящийся практически под потолком. Сугробов тут же рванул ко мне. Забрал из моих рук документы, помог слезть.

– Апчхи! – это уже раз в тысячный. – Интересно, Паларчук здесь совсем не проводил влажную уборку? Столько пыли в шкафах на бумагах – просто жуть. Так и аллергию можно заработать.

Устроившись за печатной машинкой, принялась набирать текст. От Вани же толку практически не было, так что я отправила его за чаем. Ну и разрешила ему уйти в расположение роты. Пусть лучше своих оболтусов гоняет, чем мешается тут.

К тому времени как я доделала последний документ, наступил вечер. Спина нещадно горела, на пыль я уже перестала обращать внимание. О чувстве голода я вообще молчу. За весь день я выпила только чашку чая и съела пару овсяных печений. Но, несмотря на все физические тяготы, я чувствовала себя донельзя довольной.

Набрав номер казармы, предоставленный мне Ваней, я попросила ротного зайти. Спустя минут пять на пороге показался сам Сугробов. Он выглядел странно – запыхавшийся, весь мокрый от пота.

– Все готово, – заявила с гордостью и продемонстрировала ему пачку документов.

– Отлично. Мы вовремя успели, Гром будет в части минут через двадцать.

– Тогда я пойду, – поднялась из-за стола и принялась торопливо наводить порядок на рабочем месте.

– Ты уверена, что не хочешь остаться? – спросил Ваня, когда я уже была на пороге.

– Я обещала помочь тебе, я помогла. Остальное осталось неизменным, Ваня. Скажи, могу я еще сегодня остаться в комнате?

Сугробов нахмурился, но спорить не стал.

– Да, думаю, Гром не будет против. Утром отвезу тебя на вокзал.

Попрощавшись с Сугробовым, я отправилась в комнату. Время уже было поздним, беспокоить Женю я не хотела. У нее сегодня первый рабочий день. Да и Ванька сейчас вернется, зачем я буду мешаться?

Купаться я не решилась. Переодевшись, устроилась под одеялом и, достав из чемодана томик стихов Есенина, принялась читать. Глаза пробегали по строчкам, но я ничего не понимала. Желудок то и дело скручивало голодным спазмом. Прикрыв глаза, едва не расплакавшись. Так жалко себя стало, горемычную.

Вдруг послышался стук в дверь, и я тут же подумала о подруге. Наверняка, Женя пришла поболтать. Поднялась с кровати и, накинув на плечи халат, отворила дверь. Сердце в груди замерло, когда увидела, кто стоит на пороге.

– Добрый вечер, – он прошел в комнату, слегка наклонив голову, так как проем был слишком низким для его исполинского роста.

– Добрый, – проговорила еле слышно. Мне вдруг стало не по себе. В голове роилось тысяча мыслей. Зачем он пришел сюда? Выгонит? Или будет кричать? Может, я допустила какую-то ошибку в документах?

Гром стоял ко мне спиной. Широкоплечий, высокий, он выглядел слишком большим для столь маленького помещения. Мужчина молчал, а с каждой пройденной секундой тишины я нервничала все больше.

– Простите, что осталась здесь. Завтра утром Ваня отвезет меня на вокзал.

Кажется, он даже забыл обо мне. Когда я заговорила, Гром обернулся и посмотрел на меня удивленно. В груди стиснуло от волнения. Он выглядел таким уставшим, совсем не был похож на утреннего тирана.

– Зачем он повезет вас на вокзал? – посмотрел на меня хмуро, на миг задержавшись на губах, но тут же отвел взгляд.

Что это? Неприязнь? Или чувство вины? Я не могла понять, о чем он думает и как настроен.

– Чтобы я уехала домой… – застыла на полуслове. Вдруг поняла, как глупо выгляжу в его глазах. Конечно, он все понял. И про Сугробова, и про вокзал.

– Останьтесь, – сорвалось тихим голосом. Я видела, как сильно он сжимает кулак. Как ударяет им легонько по столу. Волнуется?

Я вдруг почувствовала себя идиоткой. Затеяла переворот, что-то пыталась доказать. После слов Сугробова я больше не могла относиться к Грому по-прежнему. Теперь он предстал передо мной совсем в другом амплуа. Настоящий, сильный мужчина. Грубый, но справедливый. Неприветливый, но разве это самый худший недостаток? Артур был само обаяние, и чем все закончилось. Мне почему-то казалось, что Гром так никогда бы не поступил.

– Хорошо, я останусь.

Он кивнул. Посмотрел на меня из-под хмуро сведенных бровей. По коже пробежали мурашки от его взгляда.

– И еще, – он задумчиво потер лоб. – Там в душе, я сделал петельку. Можете купаться спокойно.

Я улыбнулась. Клянусь, это было лучшее в мире извинение!

– Хорошо. Спасибо вам, Игорь.

– Товарищ комбат, – тут же поправил сердито.

Я кивнула.

– Товарищ комбат… – повторила, а затем настала тишина.

– Ладно, пойду я. Завтра жду вас в восемь утра, – проговорил и направился к двери.

Я молча смотрела ему вслед. Странное чувство возникло в груди. Мне совсем не хотелось, чтобы он уходил.

Словно услышав мои мысли, или почувствовав мой пристальный взгляд, Гром вдруг остановился.

– Виолетта, – проговорил мужчина, обернувшись. Его голубые глаза заставляли мои мысли бежать в рассыпную.

– Вы ведь не ужинали? Пойдемте в столовую. Я распоряжусь, чтобы вас покормили.

Это было лучшее предложение за этот день. После предложения остаться. Я не смогла сдержать улыбки.

– Рядовая Счастливцева, – поправила его.

Он недоумевающе нахмурился. Тогда я произнесла полую версию ответа.

– Так точно, товарищ комбат. Рядовая Счастливцева будет очень благодарна, если вы покормите ее ужином.

Несколько секунд он внимательно смотрел на меня, а потом уголок его губ приподнялся в улыбке.

– И что было дальше?! – нетерпеливо воскликнула Женя. Докрасив губы розовой помадой, подруга повернулась ко мне.

– Что было в столовой? Он покормил тебя?

Я засмеялась. Снегирева видит все только в этом свете. Обязательно должен был подтекст любви или флирта.

– Чего ты смеешься? – взъерепенилась Женька. – Видела бы ты лицо Грома, когда он явился в казарму, а документы готовы! Он своим глазам не поверил! А Ванька ему всю правду, мол, так и так, это не я, товарищ комбат, это Счастливцева. Гром сразу же и сказал Ване, что хочет тебя… – многозначительно улыбнулась. Я едва не поперхнулась водой, расплескав ее по столу. Отставила стакан от греха подальше.

– В смысле, в писари к себе, – поправила подруга и улыбнулась.

– Ванька то хотел сам тебя осчастливить новостью, а комбат так жестко осек его. Говорит: Отставить, товарищ старший лейтенант. Я сам пойду!

Я смотрела на Снегиреву во все глаза. А она продолжала.

– Ванька говорит, уезжать собралась Вита, а тот ему: «Вань, сильно обиделась то?» Ну и Сугробова моего понесло. В итоге комбат пошел в общагу. Правда, перед этим, зачем-то взял у Ваньки набор инструментов.

А теперь улыбнулась я. Картинка в голове стала складываться. Я не ошиблась во вчерашних догадках.

– Ну, так что? – Женя устроилась рядом со мной.

– Что было то в столовой?

Боже, какая она любопытная! Да и порадовать мне ее особо не чем.

– Да ничего не было такого. Отвел меня в столовую, распорядился, чтобы покормили, а сам ушел.

– И это все?

У нее было такое несчастное выражение лица, что мне стало немножечко стыдно. Женя вздохнула разочарованно.

– Ладно, пошли, мне нельзя на работу опаздывать, – подруга взяла сумочку и, застегнув верхнюю пуговицу на форменной рубашке, потащила меня к выходу.

По дороге к казарме мы с Женькой встретили Сан Саныча. Мужчина возился с вентилем крана, расположенным у забора. Я задержалась на месте, наблюдая удивительную картину. Вдоль деревьев и кустарников, высаженных в ряд, был небольшой ров, и по нему бежала вода, огибая каждое дерево.